Проклятый ноябрь: Гитлеру в 1941-ом и 1942-ом казалось, что он в шаге от победы

К ноябрю всех военных лет наступательный порыв гитлеровского Вермахта иссякал, и происходило то, что в ряде видов спорта назвали бы переходом хода. Красная армия или резко наносила контрудар или подтягивала силы для его нанесения в декабре. Так или иначе, и в 1941, и в 1942 гг. это оказывалось полной неожиданностью для противника. В результате на всю зиму стратегическая инициатива переходила к советской стороне.
С 1943 г. она ее потом уже и не уступала противнику.

Формула, при которой нацисты были сильнее в летний период, а советские воины — в зимний, перестала работать. Красноармейцы и их командиры в 1944 г. уже в любое время года громили противника одинаково успешно. И без каких-либо неожиданностей.

Ноябрь 1941 года

А вот в 1941 г. для гитлеровцев активизация вроде бы разгромленной ими РККА оказалась сюрпризом. Формально советские войска перешла в контрнаступление под Москвой в начале декабря, тогда же увенчались успехом два мощных фланговых удара по нацистским частям. Но не будет сильным преувеличением утверждать, что подлинно поворотным пунктом не только в кампании 1941 года, но и, как потом выяснится, всей Великой Отечественной войны стал парад на Красной площади, который был проведен в ознаменование 24-ой годовщины Великого Октября.

Он и историческая речь Сталина, обратившегося к героическому опыту предков — от Александра Невского до В.И. Ленина — перевернули на ментальном уровне сознание бойцов, они поняли, что враг не всесилен, его можно и нужно бить. Поднявшийся боевой дух армии, массовый героизм войск, а также спешное подтягивание дивизий с Сибири и Дальнего Востока, позволили остановить гитлеровцев.

Этот момент стал триумфом советской разведки вообще, и «Рамзая», Рихарда Зорге, и его группы в частности. По сути, они уведомили, что японские милитаристы не поддержат нацистов. На наше счастье, то же самое фактически сделали и финны. Несмотря на увещевания командования группы армий «Север», они не приняли активного участия в операциях под Тихвином и Волховом. В результате советским подразделениям удалось сначала не позволить гитлеровцам затянуть веревку на шее блокадного Ленинграда, а затем и вовсе отбросить их.

Но самого крупного успеха в ноябре 1941 г. советские войска добились на юге. Частям под командованием С.К. Тимошенко удалось перехватить наступление гитлеровцев и, несмотря на яростное сопротивление врага, освободить Ростов-на-Дону. Нацистская 1-ая танковая армия понесла тяжелые потери в живой силе и технике и вынуждена была отступить. Это была отличная прелюдия к последующим удачам на центральном участке фронта под Москвой.

Ноябрь 1942 года

Самый страшный удар нацисты получили в ноябре 1942 г. в Сталинграде — операцию «Уран» по окружению их группировки там. То, что он не стал смертельным, было следствием недостатка сил у Красной армии для проведения нескольких стратегических операций одновременно.

Резервов хватило только на уничтожение 6-ой полевой и 4-ой танковой армий в междуречье Волги и Дона, а вот на аналогичные клещи вокруг 9-ой армии Моделя у Ржева и Сычевки их уже не хватило. К тому же противник предугадал здесь намерения советских войск и приготовился к отражению. Впрочем, нельзя исключить, что советское командование объективно оценило свои шансы сразу на два котла для гитлеровцев и одним из них, на центральном участке, решило пожертвовать. Информация об операции «Марс» (именно так называлась Вторая Ржевско-Сычевская операция) была намеренно подброшена ставке Гитлера двойным агентом «Грейфе-Максом».

Цель была достигнута — внимание противника было отвлечено от Сталинграда, а потом, уже в ходе развития двух операций, командование Вермахта не могло снять ни одной части из группы армий «Центр» для группировки «Дон» Э. фон Манштейна. А именно она должна была деблокировать окруженные в Сталинграде войска.

Так что формально неудачная операция, начавшаяся 25 декабря, принесла успех другой, первые залпы которой прозвучали на неделю раньше — 19 ноября.

Стратегически это, возможно, был единственный в то время и в тех условиях беспроигрышный вариант. Жертвы — а потери Калининского и Западного фронтов были страшными — не были напрасными. Вряд ли этого не понимал не особенно склонный к сантиментам Г. К. Жуков, но все равно, как считается, сильно обиделся на Сталина за это решение.

Весьма вероятно, что так и было, учитывая самолюбивый характер Георгия Константиновича. Он лишился лавров во многом лично им подготовленной виктории у Сталинграда, а потом был обречен на провал аналогичной по размаху операции у Ржева.
Сталинградская была проведена как по нотам. Противник даже после ее начала не сразу поверил, что уже угодил ловушку и продолжал в кольце штурмовать Сталинград. А затем Паулюс сам себя лишил шансов на спасение, поверив, что будет деблокирован извне. Но сил и средств для этого у гитлеровцев не было, в том числе благодаря советской операции «Марс».

Ноябрь 1943 года

Предпоследний месяц 1943 г. не обещал гитлеровцам неприятных неожиданностей, как ноябрь 1941 г. или 1942 г. Тем не менее, их принес, только не под Москвой или Сталинградом, а у стен Киева.

К тому моменту советские войска дважды пытались освободить столицу советской тогда Украины. Действовали части Воронежского фронта в строгом соответствии со здравым смыслом и военной наукой — с Букринского плацдарма, где местность, удобная для использования масс бронетанковых войск. Логично? Вполне, но дело в том, что точно так же рассуждали и нацисты и сконцентрировали на этом направлении основные свои силы.

Стало совершенно очевидно, что дальнейшие попытки действовать столь же шаблонно ничем, кроме новых тяжелых потерь не закончится. И вот тут советское командование пошло на военную хитрость, которая наряду с мужеством и героизмом стала важнейшим фактором победы Красной армии. Решено было перебросить значительную часть войск, в том числе 3-ую танковую под командованием П.С. Рыбалко на другой плацдарм — у села Лютеж, что в 30-ти километрах к северу от Киева. Там особых условий для танковой атаки не было, кроме одной — ее никто не ожидал.

С другой стороны, с Лютежского плацдарма каждый раз наносился вспомогательный удар, так что логично было предположить, что противник наверняка не сразу догадается, что на этот раз речь будет идти о самом что ни на есть главном. Но сначала нужно было организовать скрытую переброску. А это подразумевало два скрытых форсирования Днепра, марш вдоль линии фронта, мероприятия по дезинформации гитлеровцев. Все это удалось осуществить, за что нельзя не похвалить командование и органы контрразведки. Они полностью в данном случае переиграли гитлеровскую агентуру.

В результате переход в наступление 6 ноября 1943 г. оказался для нацистов такой же неожиданностью, как начало операции «Уран» годом ранее. Такой же неожиданностью для них стало то, что спецслужбы СССР и союзников блестяще обеспечили безопасность участников Тегеранской конференции и само их прибытие на нее в конце ноября 1943 г. Хотя определенного мужества это потребовало и от самих Рузвельта, Черчилля и Сталина. Советскому лидеру, страдавшему аэрофобией, пришлось даже решиться на единственный в жизни полет. Правда, полетел не с персональным пилотом, а с обычным летчиком. Поскольку генерал-полковники редко садятся за штурвал, резонно решил советский главнокомандующий.

Ноябрь 1944 года

В ноябре 1944 г. никто уже не ожидал никаких неожиданностей. Никто, кроме главарей Третьего рейха, которые еще надеялись на чудо — свои ли ракеты ФАУ-2 или ссору союзников. Но ракет у немцев было не так много, а конфликтовать до окончания Второй мировой войны, при всех разногласиях, союзники не собирался.

На полях сражений гитлеровцы сопротивлялись отчаянно. Нацистское командование понимало: в случае разгрома виселица по приговору трибунала была большинству из них за чудовищные военные преступления гарантирована.

Особо ожесточенные бои развернулись в Венгрии. В начале ноября, казалось, РККА с ходу сможет занять Будапешт, но, увы, сделать это не удалось. Бои в итоге продолжались до мая 1945 г., т.е. они растянулись на полгода. Именно поэтому такую популярность приобрела медаль «За взятие Будапешта» — именно ее упоминается в легендарной песне «Враги сожгли родную хату» Михаила Исаковского и Матвея Блантера.

Тем временем на центральном участке полным ходом шла подготовка к решающим операциям. Вряд ли кто-то мог предполагать, что таковых понадобится две — Висло-Одерская и Берлинская. Но то, что победа уже не за горами не сомневался никто, в том числе И.В. Сталин. Иначе бы он не занялся расстановкой самых лучших своих командующих во главе фронтов, которые должны были поставить точку в гигантской битве против нацизма.

На ключевой 1-й Белорусский он поставил своего заместителя Г. К. Жукова. И этим ужасно обидел другого прославленного советского полководца Г. К. Рокоссовского, отправленного командовать 2-м Белорусским. Однако все фронты, включая также 1-й Украинский, которым предстояло громить врага в его логове играли важную роль. Примерно так объяснил перемены Сталин недовольному Рокоссовскому.

Конечно, он в известной степени играл на самолюбии великих военачальников. Но исключительно пользы ради, чтобы приблизить долгожданный миг Победы.

---

История: Месяц великого перелома: От битвы под Москвой до побед в Восточной Пруссии Начало формы