Что было бы со страной, если бы 30 лет назад ГКЧП победил

О ГКЧП советские люди узнали ранним утром 19 августа 1991 года. В 6 часов все радиостанции, а также телевидение Советского Союза сообщили о «смертельной опасности, нависшей над нашей страной». Действующий глава государства Михаил Горбачев был в это время в отпуске, в Крыму. «Горбачев болен, не может управлять страной! — заявили члены Государственного комитета по чрезвычайному положению, как расшифровывается аббревиатура ГКЧП. — Мы взяли управление государством на себя».

Их называли «заговорщиками», «хунтой», преступниками, которых «следует вешать без суда и следствия». Больше всех в призывах такого рода преуспел мэр тогда ещё Ленинграда Анатолий Собчак. Он оперативно отстранил от дел руководство местного ТВ, и по нескольку раз на дню выступал с призывами к «банде» сдаваться, а к народу — выходить на баррикады. Его старший московский коллега Ельцин зажигал со схожими тезисами на танке у Белого дома.

Большинство граждан «нерушимого Союза» отнеслись к происходящему с недоумением. Особенно в отдаленных от обеих столиц городах и селах. Говорили: «Главное, было бы что есть…».

Никто тогда не мог и подумать, что ГКЧПисты, предрекавшие развал страны, окажутся правы и всего через пять месяцев СССР прекратит свое существование, а новоявленную Российскую Федерацию, как и отколовшиеся от неё братские республики (а по сути, части единого Российского государства) захлестнут анархия, кровавый передел собственности, борьба за власть олигархических верхушек.

Именно после 1991-го резко возросло количество умышленных убийств — до 500 в день. А за год в среднем в РФ их было в девяностые до 32 тысяч (сейчас в два раза меньше). Погибло порядка 5 млн россиян. По другим данным — не менее 10 млн. В большинстве своем мужчин в возрасте 30−55 лет. Тысячи исчезли бесследно. Подскочил и процент самоубийств — от отчаяния и бессилия, нищеты, наркотиков, алкоголизма…

В этом тоже виноват ГКЧП? Или те, кто, воспользовавшись медлительностью, неуверенностью его руководителей, засадил их в тюрьму? Кто вволю потом поглумился над страной — авторы и исполнители «шоковой терапии», так называемые «приватизаторы», «семья» новоявленного президента усеченной РФ?

И как все было бы, окажись во главе Чрезвычайного комитета человек более решительный, а, главное, трезво оценивающий положение дел, точно понимающий, как вывести свою Родину из того кризиса, в который загнали её горбачевские «реформы»? Спасли бы тогда СССР? Восстал бы он из пепла во всей своей мощи — экономической и политической?

Корреспондент «СП» поговорила об этом с очевидцами и непосредственными участниками трагических событий тридцатилетней давности, а также с политологами.

Александр Руцкой, генерал-майор авиации, Герой Советского Союза. В дни августовского путча 1991-го — вице-президент РСФСР, соратник Бориса Ельцина.

— Есть фотографии членов ГКЧП, есть запись их пресс-конференции, на которой они объявили, что берут власть в стране в свои руки. Посмотрите на их смущенные лица, на дрожащие от волнения руки — способны такие люди на какие-либо решительные действия? Нет, конечно. Они их и не предприняли, — сказал «СП» Александр Владимирович. — У них не то, что никакой концепции вывода страны из глубочайшего кризиса не было, но и продуманного плана действий. Ввели в Москву более трехсот танков и свыше 400 бронемашин — зачем? Против кого — жителей столицы? И если в Москву ввели, то надо было, наверное, и в столицы всех 14 республик? В общем, горе от ума это ГКЧП. А, точнее, глупость полная.

«СП»: — Если бы им удалось помешать Ельцину, который целенаправленно вел СССР к развалу…

— Я же говорю: они в принципе ничего не могли сделать. Некоторые потом ещё перед Горбачевым извинялись за свой «патриотический порыв».

«СП»: — Янаев, формально возглавивший путч, и недели сотоварищи не продержался у власти, уже на четвертый день их чрезвычайный комитет был расформирован, а они все арестованы. Почему их никто не поддержал? Ведь большинство советских людей, согласно весеннему того же года голосованию, были за сохранение Союза. Кстати, как и сейчас за его восстановление — о чем свидетельствуют многочисленные социологические опросы. Мало кто сомневался тогда и сомневается теперь, что участники ГКЧП думали в первую очередь о сохранении единства нашего государства — 41% опрошенных ВЦИОМ.

— Почему их не поддержали в чем? Снять с должности генсека Горбачева? Он был главой нашего государства согласно Конституции СССР. Сам полномочия в тот момент складывать с себя не захотел. Все остальные действия кого бы то ни было попадали бы под статью «организация государственного переворота».

В гуще событий тех лет находился и Борис Вишневский, в перестроечные годы — член Ленинградского народного фронта и движения «Демократическая Россия», ныне депутат питерского законодательного собрания нескольких созывов (фракция «Яблоко»).

«СП»: — Как думаете, Борис Лазаревич, какой бы была сейчас наша страна, если бы в августе 1991-го случилась победа ГКЧП?

— Примерно такой, какая она сейчас, — ответил Вишневский. — Мало что изменилось бы. ГКЧПисты проиграли из-за собственной безалаберности. А также из-за равнодушия населения к судьбе страны. Москва и Питер сопротивлялись, как могли против путчистов и бардака в стране, а весь остальной народ огромной страны безмолвствовал.

«СП»: — Не скажите! Большинство людей в СССР были против переворота, которым грозили Янаев и компания, против Ельцина, который, рвавшись к власти, откровенно провоцировал гражданскую войну в стране.

— Нет, по-настоящему радело за будущее России только население двух наших столиц. Кто вышел на улицы в декабре 1991-го, когда стало известно о подписании Беловежских соглашений, роспуске союзных республик, как это назвали, на свободу? Единицы. Людям было все равно. Как многим и сейчас.

Свое видение трагических событий минувших лет у Михаила Пашкина, председателя координационного совета Московского областного профсоюза работников правоохранительных органов:

— Как было бы, если бы путчисты победили? Союз все равно бы развалился, — уверен Михаил Петрович. — Не было нормального лидера, вокруг которого бы объединялись толковые, болеющие за интересы страны люди. Плюс экономические и политические проблемы. Горбачев начал разваливать СССР, едва придя к власти. Его так называемая перестройка — не что иное, как проект западных спецслужб. Почти все, кто уничтожал Союз вместе с ним, прошли перед этим учебу в США на курсах с невинными названиями, вроде тех, что практикует Сорос. Сомнительными разоблачениями свели на нет идеологическую составляющую страны, затем принялись за политическую и экономическую.

В сущности, это была одна из первых цветных революций, которые Запад во главе США практикует в мире. И другого исхода быть не могло. Разве что Ельцин делал бы то, о чем говорил. Точнее, был тем, за кого себя выдавал — борцом за правду, за благополучие сограждан. Но он оказался тщеславным, властолюбивым болтуном. Я не раз с ним встречался. Быстро в нем разуверился.

Завершает разговор Дмитрий Солонников, директор Института современного государственного развития:

— Путчисты, в отличие от большевиков в 1917 году, не имели никакого плана действий, не знали, что будут строить после переворота, — полагает Дмитрий Владимирович. — Они почему-то решили, что достаточно заявить о том, что берут власть в свои руки, как все само собой выстроится и образуется. Имели примитивные представления об управлении государством. Есть версия, что это вообще был симулятор, запущенный Горбачевым для укрепления своих позиций.

«СП»: — А почему военные не вмешались? Немало примеров в мире, когда с их помощью удается навести порядок.

— Тогда уже была запущена масштабная информационная кампания против нашей армии, начинался её развал. И опять-же сказалось отсутствие координации в действиях путчистов. Реальная армия оставалась на своих местах в ожидании команды. Её не поступило. А потом вообще отказалась вмешиваться, чем предотвратила, возможно, гражданскую войну в стране.

«СП»: — То, к чему мы пришли — следствие тех событий?

— Не факт. Переформатирование государства, смена элит были уже запущены Михаилом Горбачевым. Путч только ускорил развал СССР. А так… Было бы у власти, у демократических и либеральных сил представление, что и как строить, и ситуация могла бы повернуться в любую сторону. Как в сторону построения сильного государства, так и хаоса. Вариантов много.