Операция Босфор-1942 рассекречиванию не подлежит

Уже к концу XIX века Стамбул считался Меккой для разведчиков всего мира. А к июню 1941-го советское посольство и торгпредство в Анкаре и консульства в Стамбуле и Карсе были переполнены агентами ГРУ и НКВД, включая швейцаров и водителей.

С началом войны в Стамбул хлынул поток советских дипломатов как из ГРУ, так и из НКВД. Они ехали не только из Берлина и Рима, но и из Виши (СССР признал французское правительство маршала Петена) и других подконтрольных рейху столиц. Именно через Стамбул происходил их размен на германских, итальянских, французских и других дипломатов.

Помимо служебных зданий советского консульства в Стамбуле, ранее принадлежавших посольству Российской империи, шпионы-разведчики получили в распоряжение огромный плавучий отель.

В первые недели войны командование Черноморского флота получило разведсведения из Москвы о том, что крупные надводные корабли и большие подводные лодки итальянского флота проследовали через турецкие проливы.

Эта ложная информация имела катастрофические последствия для судьбы Черноморского флота и его главной базы Севастополя. Командующий Черноморским флотом Филипп Октябрьский вместо того, чтобы прервать коммуникации немцев на линии устье Дуная — Констанца — Стамбул и оказать помощь нашей Дунайской флотилии, рассредоточил надводные корабли и подводные лодки для обороны советских портов от Одессы до Батуми от виртуального итальянского флота. Мало того, адмирал приказал заминировать все подступы к нашим военно-морским базам. Огромные минные заграждения из нескольких тысяч мин позже сыграли роковую роль в обороне Севастополя. На них погибло 12 советских боевых и транспортных судов — и ни одного вражеского.

Не могу исключить варианта, что дезинформация из Стамбула стала следствием большой склоки между резидентурами ГРУ и НКВД.

Через пару месяцев после начала войны в Турцию прибывает новый пресс-атташе посольства, «журналист-международник» Леонид Наумов. Его настоящего имени, Наум Эйтингон, не знал никто из коллег-дипломатов — ни из «гэрэушников», не из «энкавэдешников».

В 1929-м Эйтингон уже пробыл несколько месяцев в Стамбуле в качестве резидента ОГПУ. Но наибольшую известность ему принесло участие в спецоперациях в 1936—1938 годах в Испании. Там он действовал под псевдонимом «генерал Леонид Котов». Замечу, что Науму нравилось имя Леонид, и товарищам с Лубянки он часто представлялся как Леонид Эйтингон. В Испании он организовал несколько терактов, а также отправку в СССР испанского золота. Эйтингона тогда часто вызывали во Францию для участия в различных мероприятиях. Так, в мае 1938-го он проводил Павла Судоплатова до Гавра и посадил на борт советского парохода. Как известно, 23 мая в Роттердаме Судоплатов вручил лидеру украинских националистов Евгению Коновальцу коробку шоколадных конфет. Та взорвалась в руках Коновальца — хитрую мину изготовил знаменитый взрывотехник НКВД Александр Тимашков.

После Испании Эйтингон возглавил руководство операцией «Утка» — ликвидацией Троцкого. Именно он подобрал непосредственного исполнителя Рамона Меркадера, который и убил Льва Давыдовича ледорубом на вилле в Мехико.

И вот «мастер террора» прибыл на берега Босфора. Потихоньку стала собираться и его свита. Под видом мелкого посольского служащего прибыл Тимашков — специалист по коробкам с конфетами. Вместе с ним появилась и какая-то француженка — мадемуазель Люси — «спортсменка, комсомолка и просто красавица». Ей было 28 лет, но родилась она не во Франции, а в Уфе и звали её Муза Вяхирева. В 1920 году Муза с матерью переехала в Москву. В 18 лет вышла замуж за Григория Малиновского, поменяла фамилию и в 1932-м родила ему сына Станислава.

Малиновский был парашютистом, планеристом и наставником девушек-парашютисток. Муза тоже начинает прыгать с парашютом. 17 июня 1935 года Муза и ещё пять девушек с самолёта АНТ-7 прыгнули с высоты 7035 м без кислородного прибора. Это был мировой рекорд, не превзойденный до сих пор.

В начале июля 1941-го Муза была в составе спецподразделения Особая группа при наркоме внутренних дел под командованием Павла Судоплатова. Его заместителем был Наум Эйтингон.

Уже из состава группы Эйтингона ясно, что готовится крупный теракт. Налицо руководитель, он же журналист, взрывотехник и исполнитель в виде очаровательной секретарши Люси. А кто жертва?

В конце лета 1941-го вся наша развед-дипломатическая команда была брошена на подготовку к покушению на посла Германии в Турции. Вообще говоря, убивать послов, даже в ходе войны, не принято, но тут особый случай. Германский посол Франц фон Папен принадлежал к древнему аристократическому роду, истоки которого теряются в веках. Во всяком случае, в конце XV века его предок Вильгельм фон Папен был владельцем больших поместий.

В апреле 1939 года Гитлер назначает фон Папена послом в Турции. С началом Второй мировой новый посол по указанию фюрера налаживает связи с британскими и американскими дипломатами. Цель контактов — заключение сепаратного мира.

Британские аналитики уже в 1939—1941 годах прекрасно понимали, что в случае полного разгрома Германии СССР будет господствовать в Европе. Единственная альтернатива этому — сепаратный мир. Но Гитлер — слишком одиозная фигура в качестве партнёра по переговорам. А тут под рукой бывший вице-канцлер (второе лицо в государстве, свой среди абвера, дипкорпуса и оппозиционных фюреру генералов вермахта).

В итоге Папену пришлось в Анкаре играть тройную игру — посла Германии, тайного посланника Гитлера и представителя оппозиции. Основными партнёрами в игре были американский и британский послы и нунций Ватикана. Замечу, что папа Пий XII, как и фюрер, послал в Турцию не простого священника, а талантливого дипломата и «аппаратчика» Джузеппе Ронкали. После войны Ронкали сменит Пия XII и станет папой Иоанном XXIII. Ватикан в течение всей войны играл ключевую роль в сепаративных переговорах.

И вот в Москве решили убрать потенциального главу Третьего рейха. Первоначально покушение на фон Папена было намечено произвести в театре. Его должна была застрелить мадемуазель Люси.

Однако журналист Наумов влюбился в Музу, и к февралю 1942 года она уже была беременна (в октябре она родит сына). Посему в качестве террориста Эйтингон решил использовать 26-летнего болгарина, имя которого скрывается до сих пор. Известно лишь, что он учился в Стамбульском университете под именем македонца Омера.

По советской версии, болгарин прекрасно стрелял из пистолета, что проверили сотрудники консульства, но почему-то для покушения решили использовать безоболочную бомбу, изготовленную взрывотехником Тимашковым. Сразу после взрыва бомбы к месту убийства должен был подъехать мотоциклист, взять Омера и умчаться на полной скорости.

Вечером 20 февраля 1942 года скорый поезд Стамбул — Анкара увез в турецкую столицу студента Омера. Через 22 часа фон Папен с женой шёл пешком по бульвару Ататюрка, направляясь в германское посольство. Он был крайне пунктуален и показывался на бульваре в одно и то же время.

По версии Судоплатова, болгарин подошёл к чете Папенов, достал бомбу и пистолет, привёл взрыватель в действие, но почему-то не бросил её.

Бомба была безоболочной и не дала осколков, зато от болгарина остались лишь клочья мяса и башмак на дереве. Взрывная волна сбила чету Папенов с ног, но супруги отделались лёгкой контузией. Ехавший мимо мотоциклист остановился. В этот момент Папен, лежавший на земле, поднял руку, и мотоциклист начал оказывать ему помощь.

Документы о покушении на фон Папена засекречены до сих пор. Тут изложена версия Судоплатова и детей Музы Малиновской. Официальная позиция Службы внешней разведки РФ такова: «В архиве СВР РФ свидетельств в пользу этой версии нет».

На мой взгляд, версия Судоплатова более чем неубедительна. Если мотоциклист был советским агентом, то он мог застрелить, ударить ножом или даже ребром ладони по горлу Папена, благо, тому было 62 года, и умчаться на мотоцикле. Парень же стал оказывать первую помощь и дождался приезда полиции. Позже на следствии он был привлечён лишь как свидетель. Наконец, почему сейчас не называется его настоящая фамилия и почему он не получил советских наград?

Турецкая полиция и сам фон Папен в мемуарах дают иную версию покушения. Болгарин должен был застрелить посла из пистолета, а затем взвести взрыватель устройства, которое, как ему объяснили, было не бомбой, а дымовой шашкой, что помогло бы ему скрыться. Парень решил подстраховаться и почти одновременно нажал на спусковой крючок пистолета и взрыватель «шашки». Если бы он выстрелил на полсекунды раньше, посол был бы убит. Но, в любом случае, террорист вознесся бы на небеса. Мотоциклист же на бульваре Ататюрка оказался случайно. Покойникам мотоциклы не нужны.

Вернувшись в Москву, Наум Эйтингон и его московский руководитель Павел Судоплатов сумели доказать Берии и Сталину, что операция прошла в целом успешно, и теперь напуганный фон Папен откажется от своих грязных делишек.

В общем, он был прав. Центр переговоров между западными союзниками и немцами сместился из Турции в Швецию. Там посреднической миссией занялись банкиры и политики братья Валленберги. Замечу, что в организации закулисных переговоров братья имели солидный опыт еще с 1914—1918 годов. Им активно помогал их племянничек Рауль. На это тема другого серьезного рассказа.

Взрывотехник майор госбезопасности Тимашков получил орден в 1942 году за конструирование бомбы (по другой версии, модернизацию английского образца) для гаулейтера Белоруссии Вильгельма Кубе. После окончания Великой Отечественной войны Тимашкова отправили в Грецию инструктором к партизанам, воевавшим с англичанами.

Эйтингон женился (гражданским браком) на Музе Малиновской, которая родила ему сына и дочь. Однако вскоре в Москве «произошли всякие хренации», в результате чего и Эйтингон, и Судоплатов оказались изменниками Родины и получили длительные сроки. Незабвенный Никита Сергеевич очень любил держать во Владимирском централе людей, хорошо осведомленных в вопросах, которые не положено знать советским людям.