Сталин наказал татар — или спас? 18 мая — день памяти жертв депортации народов Крыма

Для начала скажу, что в октябре 1941 года моя прабабушка Генриетта фон Бастиан была депортирована из Тбилиси вместе с 23,5 тысячами этнических немцев, проживавших в Грузии. А всего из Закавказья депортировали 46,5 тысяч этнических немцев.

Жаль 80-летнюю старушку? Да. Но в Польше, Франции и на других оккупированных территориях этнические немцы подлежали мобилизации в вермахт и из них составлялась оккупационная администрация.

Кстати, я по инерции написал слово «депортация» вместо «насильственного переселения». Депортация — это частный случай насильственного переселения, когда оно происходит в другое (!) государство.

Так, например, насильственное переселение арабов с территории Израиля в Иорданию, хотя бы на 20−30 километров от места жительства, является депортацией.

Александр Твардовский писал о Сталине: «Он мог на целый народы обрушить свой державный гнев». Сидит, мол, параноик в кремлёвском кабинете и думает: «Кого бы мне ещё депортировать?»

Увы, в Великой Отечественной войне было два Сталина: интернационалист-ленинец Сталин летом 1941 года и государственник Сталин весной 1944 года. Первый Сталин ухитрился оставить в неприкосновенности армии трёх прибалтийских государств, присоединённых к СССР в 1940 году. Были только «вычищены» несколько десятков офицеров. Естественно, шесть этих доблестных дивизий в первые же дни войны разбежались, а большей частью присоединились к вермахту.

Тоже самое произошло с дивизиями, сформированными из жителей Западной Украины, присоединённой к СССР в 1939 году.

В Крыму в июле 1941 года сформированы четыре дивизии из мобилизованных местных жителей, среди которых было свыше 20 тысяч крымских татар. В ноябре 1941 года Манштейн вошел в Крым, и эти дивизии разбежались.

Была ли альтернатива? Можно было отправить ненадёжную часть мобилизованных «россыпью» на Дальний Восток и в центральные военные округа, а также в строительные войска. Но ведь тогда Сталин был интернационалистом и формировал из националистически настроенных призывников целые дивизии.

В первой половине 1942 года командующий партизанским движением Крыма Алексей Мокроусов и его соратник Павел Макаров (тот самый «адъютант его превосходительства») доносили в Ставку о том, что тысячи татар вступают в германские формирования. (До сих пор историки спорят, 20 или 30 тысяч татар вошли в состав различных подразделений, подчинённых германскому командованию).

А интернационалист Сталин поверил не Мокроусову и Макарову, а первому секретарю Крымского обкома В.С. Булатову, который сбежал из Крыма в Сочи ещё в конце июня 1941 года и оттуда регулярно докладывал в ГКО о том, что весь крымско-татарский народ, как один человек, поднялся на борьбу с оккупантами.

Замечу, что даже не поступившие на службу оккупантам татары наносили огромный вред партизанам. Так, местные интернационалисты включали татар в состав формирующихся партизанских отрядов и сообщали им секретную информацию. В итоге ещё до подхода немцев татары разграбили почти все партизанские склады с оружием и продовольствием. В результате этого до июля 1944 года потери крымских партизан от голода превышали боевые потери.

Партизаны получили наставление: при прочёсывании леса оккупантами первыми стрелять в татарских проводников, затем — в германских офицеров, а потом — в остальных.

Любимый тезис либералов — «надо судить предателей, но народ в целом наказывать никак нельзя». Давайте их послушаем и отдадим германскому народу треть Польши и всю Калининградскую область. Ведь только в ходе депортации 1945−1946 годов поляки убили свыше миллиона мирного немецкого населения: женщин, стариков и детей (мужчины давно были мобилизованы в вермахт).

Любопытно, что в воспоминаниях немцев, которым удалось выжить при депортации из Польши, часто говорится, как советские солдаты защищали их от рассвирепевших поляков. Да и просто без эмоций: «Наша колонна беженцев старалась не отставать от колонны русских, поэтому поляки боялись на нас нападать».

Французы 5 лет в германской оккупации жили более-менее сносно, по сравнению, например, с оккупированной Белоруссией. Но при отступлении немцев во второй половине 1944 года начались массовые убийства всех, кто был связан с оккупантами.

Так, например, девушек, которые имели несчастье публично полюбезничать с германскими офицерами, раздевали догола, гоняли по улицам, а затем линчевали. Но сейчас французам почему-то не приходит в голову устраивать «дни памяти» этих несчастных. О них даже не говорится во французских школьных учебниках истории.

В СССР НКВД старался не допустить самосуда. Исключением стала Одесса. В ночь на 10 апреля 1944 года немцы и румыны в спешке бежали из Одессы. Части Красной Армии чуть задержались. И всего за несколько часов одесситы уничтожили сотни или даже тысячи (никто не считал) предателей, сотрудничавших с немцами и румынами.

Риторический вопрос, мог ли Сталин допустить гражданскую войну в Крыму?

Вернулись бы советские солдаты и что бы увидели? Могилы своих родных, убитых татарами, своё имущество и скот в татарских селениях. Реакция фронтовиков была бы однозначной.

А с другой стороны, в ходе депортации за два дня в татарских домах и дворах «изъято: миномётов — 49, пулемётов — 622, автоматов — 724, винтовок — 9888 и боепатронов — 326.887 шт.». Этого вооружения хватило бы как минимум на полторы дивизии военного времени, без артполка, конечно.

А сколько оружия осталось в схронах, которые чекисты даже не пытались искать.

Дальше рискну поднять три вопроса, которых избегают касаться как советские, так и нынешние официальные историки.

Первое — за что из Крыма выселили 14,3 тысячи греков? Процитирую доклад Берии Сталину:

«Значительная часть греков, особенно в приморских городах, с приходом оккупантов занялась торговлей и мелкой промышленностью. Немецкие власти оказывают содействие грекам в торговле, транспортировке товаров и т. д.».

В переводе на нормальный русский язык это означает, что греки в Крыму занимались спекуляцией в особо крупных размерах и в «преступном сговоре» с отдельными военнослужащими вермахта и румынской армии организовали массовые хищения военного снаряжения и награбленных оккупантами ценностей.

Пардон, так за такие деяния в тылу Красной Армии в 1941—1945 годах к стенке ставили! Так что греков надо было не выселять, а медали им раздавать за подрывную работу во вражеских гарнизонах.

Второй вопрос — почему после освобождения Крыма Приморская армия (143,5 тыс. человек, 961 полевое орудие, 257 зенитных орудий, 399 РСЗО и 215 танков и САУ) оставалась на много лет на полуострове как до, так и после 9 мая 1945 года? А между тем в последний год войны на фронте был дорог каждый танк.

Вопрос третий. Почему в плане операции «Немыслимое» (нападение на СССР в июне 1945 года), рассекреченном только в 1998 году, были подробно расписаны боевые действия в Центральной Европе, затем обрыв и далее — боевые действия в Иране?

А что должны были делать союзники на Чёрном море? Боятся до сих пор признаться о планах вторжения в Крым? Ведь к весне 1944 года англо-американцы сосредоточили близи Черноморских проливов огромные силы.

Между прочим, в руководстве крымских татар в марте-апреле 1944 года подробно обсуждалось вмешательство «третьей силы».

Сталин прекрасно знал черноморскую часть операции «Немыслимое». Посему невинные, но корыстные греки и попали под раздачу. В Кремле знали, что с середины XIX века большинство греков поддерживали «Мегали идеа» — возрождение Византийской империи, включая Константинополь и Крым. Вот их и убрали от греха.