7 ноября, Япония: Зорге отказался завязывать глаза на эшафоте

6 ноября 1944 года советское посольство в Токио проводило торжественный прием, посвященный 27-й годовщине Октября. На празднование неожиданно приехал министр иностранных дел Японии Мамору Сигемицу. Прежде он игнорировал приглашения советского посла.

Министр вел себя подчеркнуто вежливо, говорил о дружеских отношениях между Советским Союзом и Японией, которые в тяжелые военные годы сохранили нейтралитет, и даже выражал симпатии мужественному советскому народу.

В этом спектакле лицемерия, который разыгрывали сотрудники японского МИДа, их шеф блистательно сыграл свою роль. Поразительно, как изменились японцы за годы войны. В 1941-ом они вели себя иначе. Через три дня после нападения Германии на Советский Союз посол Константин Сметанин посетил министра иностранных дел Японии Иосука Мацуока. По заданию Москвы он хотел выяснить, каково отношение Японии к войне, развязанной фашистским рейхом?

Мацуока повел себя попросту по-хамски, забыв дипломатические приличия. Развалясь на диване, ерничая и зубоскаля, он заявил: «Япония будет действовать в новой обстановке исходя из собственных интересов».

Но теперь на дворе стоял 1944-й год. Министр Сигемицу после слов о симпатиях к нашему народу, почему-то не спешил прощаться. Он словно ждал, что советский посол скажет ему что-то важное. Но посол молчал. Сигемицу еще постоял в ожидании несколько минут и откланялся. А на следующий день в посольство пришла страшная весть — 7 ноября, в день Октябрьской революции в тюрьме Сугамо был казнен Рихард Зорге.

Как потом писали истории, перед смертью Зорге просил не завязывать ему глаза

И тогда стало окончательно понятно, чего ждал министр Сигемицу. Он смотрел на посла Малика, авось, тот подаст какой-то сигнал, скажет слова в защиту Зорге.

Пройдет еще четверть века, прежде чем Советский Союз скажет эти самые заветные слова. О том, что Рихард Зорге являлся нашим, советским разведчиком, резидентом в Токио. Горько об этом говорить, но слов из песни не выбросишь.

Только в 1964 году с имени величайшего разведчика XX века был снят гриф секретности, ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Случилось это, когда за рубежом о Зорге давно и много писали, снимали кинофильмы и телевизионные передачи.

С этих пор и в нашей стране возник поистине «взрывной» интерес к фигуре Рихарда Зорге. Можно с уверенностью сказать, что ни один разведчик не удостаивался такой посмертной славы. О нем сложены стихи, сняты документальные и художественные фильмы, поставлены спектакли. В его честь названы площади, улицы, школы, парки, корабли, установлены памятники, открыты музеи.

Историческая шифрограмма

Казалось, справедливость восторжествовал. Но нет. В последние десятилетия в российских СМИ с удивительной регулярностью появлялись статьи неолиберальных писателей, журналистов, общественных деятелей, в которых они, якобы, разоблачали мифы о наших национальных героях. Навязывалось мнение, что и героев-то у нас вовсе не было. А все это происки сталинской пропаганды.

Зою Космодемьянскую объявляли психически не нормальной, доказывали, что героев-панфиловцев было не 28, и потому их подвиг надо сдать в утиль. Ну что с того, что немецкие танки они остановили ценою собственных жизней.

А потом дошла очередь и до Рихарда Зорге. Некоторое время назад я прочел в нашей прессе статью, в которой автор с пеной у рта доказывал: Зорге, как разведчик ничего из себя не представлял. И Хрущев извлек его из небытия, чтобы в очередной раз пнуть «мертвого льва» — Сталина, мол, «Рамзай» сообщал «вождю народов» о нападении Германии на Советский Союз, но тот не поверил.

Поразительно, что такие статьи появляются в нашей прессе, а их авторы благополучно живут в нашей стране. Начну с главного. Даже если бы Рихард Зорге за все время своей работы в Японии передал одну-единственную шифрограмму, ему уже следовало бы посвятить поэмы, книги, фильмы и присвоить звание Героя.

Неизвестно, как бы стала развиваться дальнейшая история войны, смогли бы мы остановить фашистов у стен Москвы, если бы 15 сентября 1941 года «Рамзай» не отправил в Центр эту поистине историческую шифрограмму. «Война Японии против Советского Союза до весны 1942 года, повторяю, до весны тысяча девятьсот сорок второго года — исключена», — сообщал резидент.

Это категорическое утверждение далось ему не просто. Ведь он прекрасно понимал, что на карту поставлена судьба его второй Родины — Советского Союза. А значит, и его судьба.

С началом войны Советского Союза и Германии Москва все чаще поглядывала на Восток. Воинственная риторика Токио заставляла склоняться к мысли о том, что японцы могут напасть.

И потому Центр хотел знать, совершит ли агрессию Япония. Если совершит, то, когда это случится. Это было поистине сверхзадача для Рихарда Зорге и его соратников. Впрочем, даже с этой сверхзадачей «Рамзай» бы справился, но сложность состояла в том, что и в июне, и в июле этого никто не знал. Сама Япония не определилась в направлении нанесения удара и времени начала агрессии.

«Немецкий журналист Рихард Зорге будет арестован»

Бытует мнение, что Сталин не доверял Зорге. Надо сказать, что это весьма спорная гипотеза. Доподлинно об этом знал только сам Сталин. Но он не оставил нам своего признания. Да, «вождь народов» был не в восторге от поведения Зорге за границей.

Рихард любил выпить, погулять. Всегда был душой компании. Его обожали женщины и, надо прямо сказать, он не чурался их внимания. Все это, конечно, доходило до ушей руководства. Хранители партийной морали не дремали. И вот уже появляется на свет служебная записка генерала Константина Колганова, где «Рамзая» обвиняют в «пренебрежении конспирацией и в излишне разгульном поведении». А выбив из разведчика Михаила Сироткина признания, что Зорге, якобы, в 1938 году сдал резидентуру японцам, делается вывод: «Рамзай» — перевербованный шпион.

Зорко следит за разведчиками, работающими за границей, и всевидящее око НКВД. В декабре 1940 года начальник Первого управления НКВД старший майор госбезопасности Павел Фитин доносит руководителям военной разведки: «По нашим данным немецкий журналист Рихард Зорге является одновременно немецким и японским шпионом. По этой причине он будет арестован при пересечении границы СССР…».

В Разведуправлении знают цену этим утверждениям. Сотрудники лично знавшие Зорге говорили о нем, как о человеке преданном, глубоко порядочном, в высшей степени профессиональном. Однако следует признать, что были и другие мнения.

Весьма показательным является доклад И. Сталину исполняющего обязанности начальника Разведывательного управления майора государственной безопасности Семена Гендина в 1937 году. Он точно отражает настроения руководства и некоторых сотрудников военной разведки по отношению к Зорге. «Представляю донесение нашего источника, — пишет Гендин, — близкого к немецким кругам в Токио». И тут же следует примечание: «источник не пользуется полным нашим доверием, однако некоторые его данные заслуживают внимания».

А что же Сталин? При встречах с главой военной разведки он не забывал интересоваться: «Ну что сообщает ваш немец?» А «немец» многие годы сообщал очень ценную информацию.

Только вот информация эта нередко вызывала обратную реакцию. Ведь с тем самым сообщением, которое мы сегодня с полным основанием называем историческим, тоже происходили некоторые странности. Зорге, как глубокий аналитик, уже в середине августа по отдельным, едва уловимым признакам, точно определил, что провал немецкого блицкрига, становится для японцев сдерживающим фактором. Он уловил тенденцию, пусть пока и незначительную, к перенесению сроков нападения на СССР на весну 1942 года. И что же он получил в ответ? Грубый окрик. Под горячую руку попал и военный атташе в Японии полковник Иван Гущенко. «Что там несет ваш „Рамзай“? Откуда он взял, что японцы откажутся от нападения?», — вопрошал Центр.

«Германский посол в Токио Отт сказал мне…»

А ведь вся история зарубежной деятельности Зорге буквально соткана из огромного числа таких ценных сообщений. В подавляющем большинстве своем они были точны и правдивы, даже если в корне не совпадали с мнением руководства. Информация «Рамзая» практически всегда подтверждалась жизнью.

Так было в 1935 году, когда он задолго до свершившегося факта, Зорге сообщил в Москву о подготовке к заключению «антикоминтерновского пакта», инициаторами которого стала Германия и Япония.

После глубокого анализа агрессивной политики Японии, «Рамзай» сделал вывод о неизбежности большой войны.

Рихард Зорге точно определил момент, когда в июне 1940 года гитлеровское командование направило свое внимание на Восток, в сторону СССР. Дальнейшая его работа была направлена на укрепление веры Центра в неизбежность начала немецкой агрессии против нашей страны.

Заключительным аккордом явилось сообщение от 20 июня 1941 года. В нем говорилось: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».

И это лишь маленькая толика сообщений особой, государственной важности стратегического порядка, а ведь были еще материалы политического, военного, военно-экономического характера.

Рихарда Зорге и его ближайшего помощника Хоцуми Одзаки казнили рано утром 7 ноября в токийской тюрьме «Сугамо» в Токио. Палачи торопились, поскольку боялись американской бомбежки. Как пишут историки, перед казнью Зорге попросил не завязывать ему глаза. Последними словами разведчика были: «Советский Союз, Красная Армия, Коммунистическая партия».

…Восемь долгих и трудных лет Рихард Зорге и его соратники работали в Японии. Так уж вышло, что следственными делами по резидентуре «Рамзай», первыми завладели американцы. Их передали разведке командующего американскими войсками на Дальнем Востоке генерала Дугласа Макартура японцы. Начальник разведки Чарльз Уиллоугби, ознакомившись с этими документами, был поражен талантом разведчиков. Никогда прежде он не сталкивался ни с чем подобным. Следственные дела оказались ценнейшим материалом для разведслужб США.

В 1948 году группа экспертов по заданию Пентагона на протяжении нескольких месяцев изучала и анализировала документы резидентуры «Рамзай». В начале следующего года она опубликовала свои выводы. В документе говорилось: «Мощная организация советских разведчиков была раскрыта в Японии как раз перед нападением на Перл-Харбор. Вероятно, никогда в истории не существовало столь смелой и столь успешной организации… В течении восьми напряженных лет дерзкая и искусная группа разведчиков работала в Японии на свою духовную родину — Советскую Россию».

Пожалуй, добавить к этой высокой оценке нечего. Тут наши бывшие союзники не покривили душой, отдав должное величию Рихарда Зорге и его боевых друзей.