Слова, которые профессор запомнил на всю жизнь: «Не будет связи, я тебя расстреляю»

О том, как воевали в Великую Отечественную войну пехотинцы, танкисты, артиллеристы, бойцы других более многочисленных воинских профессий, написано немало. А вот, например, о спецах радиоразведки известно не так много.

Сыграла свою роль пресловутая секретность. Да и профессия эта не броская, тихая, сидит себе оператор в наушниках и слушает эфир. Не стреляет, боевые машины не водит, самолеты в небо не поднимает. Потому у людей пишущих, снимающих особого интереса не вызывает. Что тут скажешь? Пожалуй, самое время поведать о том, как жили, служили, воевали радиоразведчики.

«Что ты сказал? Волны не проходят? Работать надо»

…На дворе стояла середина декабря 1941 года. Лютая зима. Мороз иногда опускается ниже 30 градусов.

Три месяца назад 490-й дивизион радиоразведки был переброшен из Среднеазиатского военного округа под Москву. Квартировал он в поселке Ленино-дачное. Штаб дивизиона располагался в одном из зданий бывшего узла связи Красной Армии.

Однажды ночью командир дивизиона вызвал к себе младшего сержанта Юрия Мажорова. В кабинете, кроме командира майора Логинова, были начальник штаба капитан Иванин и начальник оперативного отдела капитан Крылов.

— Мажоров, тебе известно, где сейчас находятся фашистские войска? — И не дожидаясь, майор сам ответил на свой вопрос. — Враг отброшен от Москвы, но налеты продолжаются. Немцы изменили тактику. Они все чаще бомбят по ночам.

Мажоров понял к чему клонит командир. Сейчас его сделают козлом отпущения. А ведь он докладывал командиру дивизиона, что их радиостанция (РСБ), предназначенная для самолетов-бомбардировщиков, и приспособленная для работы на земле, никуда не годится. Ночью станция не ловила.

Юрию казалось, что отсутствие связи в ночное время встревожит командование. Но, похоже, кроме него «ночная глухота» никого не интересовала. Ведь немцы делали налеты в основном в светлое время суток, а днем связь была.

Теперь они стараются прорваться к Москве по ночам. А в это время дивизион глух и нем: штаб не слышит пеленгаторщиков, пеленгаторщики — штаб. Выходит, радиодивизион, по сути, не боеспособен.

У Мажорова похолодело внутри. Он сам испугался этой мысли. Майор внимательно смотрел на младшего сержанта:

— Немцы наращивают интенсивность ночных полетов. А у нас ночью с пеленгаторными пунктами связи нет.

В кабинете повисла тишина.

— Товарищ командир, — произнес Мажоров, сдавленным голосом. — Я уже докладывал, что без переделки нашей радиостанции ночью связь обеспечить нельзя. Волны не проходят.

— Что ты сказал? Волны не проходят? Работать надо, сержант. Голова тебе, на что дана? — Резко вступил в разговор начальник штаба — Если не будет связи ночью, я тебя расстреляю.

Мажоров понимал, что подвести подчиненного под расстрел в ту пору не составляло туда. Такие случаи были, и он о них прекрасно знал. Понимал Юрий и другое, что молчать нельзя, надо защищаться.

Собравшись с силами, младший сержант сказал:

— Расстрелять меня во фронтовой обстановке не составляет труда, товарищ капитан, — но связь от этого не появится…

Мажорова давно мучил вопрос, как эту «проклятую» РСБ, которую недоработали в конструкторском бюро и на заводе, заставить действовать не только днем, но и ночью. Хотелось взглянуть в лицо тем конструкторам, которые спихнули свою недоделку в войска.

Но где теперь те конструкторы, да и какой толк возмущаться, надо думать, как усовершенствовать РСБшку. У него была одна идея, однако требовались радиодетали и материалы. Только где ж их взять, на фронте?

— Конкретно и четко скажи, что тебе нужно. Мы должны найти выход, — жестко поставил задачу капитан Крылов, когда сержант поведал о своей задумке.

— Нужны воздушные конденсаторы переменной емкости. Их можно демонтировать из некоторых приемников. Например, из приемника БУ-234 или Си-235.

На том разговор был окончен.

Через несколько дней Мажорова вновь вызвал к себе командир дивизиона.

— Дерзай, — сказал майор, и вручил официальное разрешение для работы в спецхранилище.

Юрию выделили автомашину, дали в помощь старшину Казанцева, и они выехали в деревню Черемушки, где и находилось то самое спецхранилище, в котором складировались изъятые у населения в начале войны радиоприемники.

Мажоров ехал и думал: а если он ошибается в своих расчетах и у него не получится модернизировать эту радиостанцию? Ведь он не инженер и даже не техник, его забрали на фронт с последнего курса техникума связи. У него и диплома-то нет.

Только кому сегодня нужен его диплом? Нужна связь. Если ее не будет, расстрелять, возможно, и не расстреляют, но штрафбат обеспечен.

Потом, с годами, уже после войны, он будет анализировать эту во многом парадоксальную и в тоже время весьма непростую ситуацию, которая могла закончиться для него трагедией. Он был всего лишь младшим сержантом, и в его обязанности не входила реконструкция передающей аппаратуры. Такой аппаратуры, которая создавалась конструкторами и производителями. И, тем не менее, за отсутствие связи на ней спрашивали не зампотеха дивизиона, не старшего техника, а его. Даже грозились расстрелять.

Вот как об этом вспоминал сам Юрий Мажоров: «Хранилище располагалась в здании, где до войны был институт. Передо мной оказались сотни приемников самых различных марок. Они стояли в шкафах, на столах, штабелями на полу. Я с собой прихватил плоскогубцы, кусачки и отвертку. Отобрал восемь приемников 6Н-1 и начал свою работу.

Когда я закончил, мне дали подписать акт, в котором излагалось, что изъято из приемников.

В часть мы вернулись поздно. На другое утро я приступил к практической реализации замысла по переделке РСБ. Уже на следующий день с пеленгаторных пунктов сообщили об отличной слышимости на протяжении всей ночи".

Немцы то и дело пытались уйти от помех

А война продолжалась. И она ставила перед радиоразведчиками новые задачи. Задачи эти казались порой будничными, далекими от фронтовых проблем и забот. Например, как избавить свое подразделение от постоянной нехватки бензина.

Дело в том, что радиостанция РСБ для бесперебойной работы требовала немалое количество электроэнергии. Движок, который давал эту энергию работал на бензине. Командиры заклинали, требовали экономить бензин, и подчиненные экономили.

Но его все равно катастрофически не хватало. Ведь на дворе стояли крепки морозы, а переохлажденный агрегат завести дело практически безнадежное. В тоже время в подразделение поступало электроэнергия от московской сети.

Мажоров вскоре решил эту техническую проблему. Нашел трехфазные электромотор со шкивом. Проверил его обмотки. Они оказались в порядке. На деревянной основе укрепил мотор, со станции РСБ снял электрогенератор, и разместил его здесь же. Взял резиновый ремень. Получился электроагрегат. Подключил его к сети. Так они стали экономить бензин.

Вскоре дивизион принял участие в спецоперации радиоразведки в районе Демянска. Наше командование приняло решение мощными помехами не дать возможности организовать бесперебойную связь 16-й фашистской армии, попавшей в окружение, с Берлином. В качестве передатчика использовалась радиостанция, размещенная в районе города Куйбышев.

Операторы радиодивизиона следили за немецкой связью, а также за передатчиком помех и давали команды на уточнение частоты передатчика. Ведь немцы то и дело пытались уйти от помех. Задачу выполнили успешно. А вскоре в Красной Армии были созданы первые, так называемые, «помеховые» дивизионы, которые заложили основу для создания службы радиоэлектронной борьбы, без которой сегодня практически невозможны боевые действия.

Легко сказать, да нелегко сделать

Несмотря на напряженные фронтовые будни, Мажорова не оставлял конструкторский зуд. Старшие, более опытные офицеры разглядели в этом молодом сержанте инженерный талант и всячески поддерживали его стремления. Тем более, что его стремления были очень полезными для боевого дивизиона.

Так, он решил усовершенствовать радиостанцию «Север». Безусловно, станция важная, нужная, но маломощная. Разведпункты жаловались на плохую слышимость. Держать включенной постоянно более мощную РСБ не было возможности. Радистов приходилось заставлять работать на «Северках». Юрий решил, что сам сделает передатчик, но с мощностью в десять раз больше, чем нынешний, заводской.

Подходящие лампы к тому времени уже появились в бригаде, и он попросил их ему выслать. Нарисовал схему. Теперь оставалось найти эти детали.

Сопротивления и конденсаторы вытащил из ЗИПов, катушки намотал сам. Сложнее всего было достать антенный вариометр. Но и его удалось добыть на самолете «Аэрокобра», которые поставлялись по ленд-лизу. Самолет сбили, но он дотянул до своего аэродрома, правда почти весь сгорел. Но хвост остался цел. Там и нашелся вариометр для передатчика. Сам передатчик Мажоров смонтировал в фанерном ящике из-под посылки, которую прислали ему родители из Ташкента.

Вскоре он вышел в эфир. Результат превзошел ожидания. Абоненты давали хорошую оценку слышимости и тональности.

Но главное было не в этом. Передатчик позволял работать полным дуплексом, то есть при отжатом ключе он ничего не излучал и не мешал вести прием абонента. Подобного не было ни у РСБ, ни у «Севера». Ведь дуплекс значительно ускоряет радиообмен.

О новом передатчике вскоре стало известно командованию дивизиона. Изобретателя похвалили и дало добро на эксплуатацию. Более того, поступила команда создать такие передатчики для двух разведпунктов. Что, собственно, и было сделано.

Когда немцев погнали на Запад, вместе с войсками двинулись и наши радиоразведчики. Юрий Мажоров вместе со своим радиодивизионом участвовал в Курской битве, воевал на Украине, в Польше. Победу встретил в Германии.

Во время войны произошло много событий — Юрий Мажоров дважды мог реально погибнуть, но, к счастью, выжил. Был удостоен ордена Красной Звезды и получил его в Кремле. На войне он стал офицером, что определило его дальнейшую судьбу.

После войны Юрий Николаевич Мажоров станет крупным ученым-оборонщиком, изобретателем, профессором, генерал-майором, лауреатом Ленинской и Государственных премий.