«SOS, SOS! Заходим на посадку! Будем падать на Нью-Йорк!»

5 ноября в России отмечают День военного разведчика. Такую дату выбрали неслучайно — 5 ноября 1918 года в составе Полевого штаба Красной Армии было организовано Регистрационное управление для координации усилий всех разведывательных органов армии. Оно стало прообразом Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Вооруженных сил России, то есть органов современной разведки.

Тайны разведки — это тайны государства. Но есть события о которых не просто можно, но нужно рассказать. Иначе представление о разведке, как таковой, будет не полной.

Примером тому может служить спецоперация Разведуправления Красной Армии, проведенная в период войны в Испании. Речь шла об отсутствии устойчивой связи между кораблями, которые доставляли технику, вооружение, боеприпасы. Всю эту армаду боевой техники, десятки тонн военного снаряжения следовало переправить за три тысячи километров в основном морским путем. Но на морских «тропах» разбойничали фашистские корабли.

Это означало, что без связи с кораблями нельзя выходить в море. Ибо невозможно проследить их путь, получить информацию о переходе, о результатах прибытия в порт назначения.

Продумали многое: маскировку кораблей, наиболее безопасные маршруты движения, и другие вопросы. Но не решив проблему связи, нечего было думать об экспедиции. Иными словами, в зависимости от успеха решения этой задачи зависела судьба всей советской помощи, а значит, во многом и судьба Испании.

Но возникает вопрос: причем тут разведка, если речь идет о связи? А при том, что Наркоматы связи, военно-морского флота доложили, что не имеют возможности выполнить столь сложную техническую задачу.

И тогда разработка сложнейшей приемопередающей радиоаппаратуры, которая способна работать в море, была возложена на Разведуправление. И эта задача была выполнена. Радиостанции стали устанавливать на всех кораблях, идущих в Испанию.

Облететь полмира

Еще более масштабную государственную задачу пришлось решать военной разведке, как писали в советских газетах, «на заре космической эры».

Готовясь к запуску первого спутника, руководители недавно зародившейся космической отрасли не имели в своем активе специальных систем наблюдения за искусственными спутниками Земли.

Возник вопрос: кто может засечь спутник на первом, самом сложном и ответственном витке и провести его полностью от полигона Тюратам через Сибирь и Камчатку. Прикинули возможности, и оказалось, что сделать это под силу единственной службе в стране — Главному разведывательному управлению, а точнее одной из его служб — радиоэлектронной разведки.

И хоть в ту пору разведка не имела никакого отношения к космосу, радиопеленгаторные узлы ГРУ всякий раз привлекались к обеспечению наблюдения за космическими аппаратами. Разумеется, выполнение главной задачи — непрерывной, круглосуточной работы радио- и радиотехнической разведки стратегических сил США и НАТО, никто с 6-го управления и подчиненных ему частей не снимал.

Надо сказать, что «специфические задачи» были самые разнообразные. Порою, не столь масштабные, в которых были задействованы целые службы, а только небольшие группы разведчиков или отдельные сотрудники. Но от этого задачи не становились менее важными и ответственными.

Так, 1 сентября 1969 года в Ливии произошел военный переворот. Он стал большой неожиданностью для США и Великобритании. Хотя американские и английские войска размещались на ливийской территории не один год, и их спецслужбы, казалось, держали все под контролем.

В Советском Союзе помнили, как под нажимом американцев за 12 лет до этого правительство Ливии закрыло аппарат военного атташе СССР в Триполи. Так что мы могли поквитаться. Правда, никто толком не знал, кто эти молодые офицеры, захватившие власть в Триполи. Известно было, что руководителя восстания звали Муамар Каддафи, он достаточно молод, пользуется поддержкой в армии…

Казалось бы, первым должно было отреагировать Министерство иностранных дел. Но оно молчало. И тогда оперативно сработала военная разведка. Уже 3 сентября, начальник ГРУ Петр Ивашутин поставил задачу полковнику Василию Иванову: вылететь в Триполи и встретиться с Каддафи. Любым способом добраться до него. И, самое важное, опередить американцев.

«Но как это сделать? — задал себе вопрос Иванов, — американцам только улицу перейти, а мне облететь полмира».

Иванов никогда не был в Ливии. Границы были закрыты, связи нет. И, тем не менее, он опередил американцев и встретился с Каддафи.

«Я летчик, полковник, работаю в ЦРУ»

…В начале июля 1960 года помощник военно-воздушного атташе Советского Союза в США Герой Советского Союза подполковник Иван Лезжов получил приказ.

Ему следовало прибыть в Канаду на аэродром Гандер, встретить там советский самолет Ил-18, на котором будет находиться вице-премьер правительства Конго Антуан Гизенга.

Эта страна получила независимость. Национальное движение победило на выборах и премьер-министром стал Патрис Лумумба. Он и направил Гизенгу в Нью-Йорк, чтобы тот с трибуны ООН обратился к мировому сообществу.

Советский Союз предоставил вице-премьеру самолет, чтобы Гизенга мог прибыть в Нью-Йорк на сессию Генеральной Ассамблеи ООН.

Лезжову было поручено сопровождать конголезского руководителя. Разрешение Госдепартамента на пролет советского самолета по международной трассе было получено. Казалось бы, все должно пройти самым лучшим образом.

Однако США были достаточно влиятельные силы, которым очень не хотелось увидеть Гизенгу на трибуне ООН.

Первый тревожный звонок для Ивана Ивановича прозвучал уже в аэропорту Гандер. Там его встретил агент ЦРУ и показав удостоверение, объявил:

— Я летчик, полковник, работаю в ЦРУ. Мне поручено контролировать полет вашего самолета по маршруту.

Заявление этого новоявленного «летчика» немало удивило Лезжова.

— Почему вы решили, что наш экипаж не способен выдержать точный курс на международном маршруте?

ЦРУшник замялся, потом, не отвечая на вопрос заверил, что он уж точно проведет самолет по трассе. Подполковник задал ему несколько профессиональных вопросов и вскоре убедился: агент не был пилотом. Возможно, когда-то работал в аэродромной обслуге.

В аэропорту Гандер прибывший Ил-18 осмотрели пограничники, потом таможенники, потом по трапу спустился командир экипажа. Вместе с Лезжовым они стали подниматься на борт. Настырный ЦРУшник увязался за ними.

«На борту самолета, — вспоминал Иван Иванович, — я поздоровался с экипажем и подошел к Антуану Гизенге. Он приветствовал меня на английском языке. Потом коротко рассказал о разбойных действиях американских наемников в Конго. Он попросил меня, как можно быстрее доставить его в Нью-Йорк, чтобы он мог доложить в ООН о грабежах и бандитизме, творимых в Конго. Я заверил Гизенгу, что сделаю все возможное, чтобы доставить его в Нью-Йорк».

Дальше, побывав у руководства аэропорта и получив документы на дозаправку, самолет вылетел на аэродром Айлдуайлд. Однако войдя в зону управления воздушным движением Нью-Йорка командир экипажа получил сообщение: посадка в Айлдуайлде не разрешается, вас примет база Эндрюс у Вашингтона.

Назревала чрезвычайная ситуация

На авиабазе Эндрюс дела обстояли еще хуже. Начальник базы отказался заправлять горючим советский самолет. Обо всем Лезжов доложил в посольство.

Пока шли переговоры, полицейские огородили стоянку самолета барьером. Вскоре по периметру ограждения стали собираться фотографы кинооператоры, корреспонденты, а также военнослужащие базы.

Толпа у самолета испугала Гизенгу. Когда Лезжов возвратился в салон, вице-премьер бросился к нему.

— Американцы хотят расправиться со мной. Посмотрите, какая толпа у самолета. Они арестуют меня!

Пришлось успокаивать конголезского деятеля. И в свою очередь, предложить ему спуститься вниз и рассказать правду о Конго. Но, чувствовалось, что вице-премьер боялся.

— Я буду находиться впереди и прикрою вас, — пообещал Иван Иванович.

Гизенга с трудом согласился. Они спустились по трапу. Лезжов прикрывал конголезца. Прозвучали первые вопросы, Гизенга ответил на них. Так началась эта импровизированная пресс-конференция. Она длилась около часа. Казалось, на следующий день газеты выйдут с броскими заголовками. Однако ничего подобного не случилось. СМИ словно в рот воды набрали.

Утром пришлось вновь отправиться к начальнику авиабазы, поскольку было видно, что никто не горит желанием заправлять советский самолет. Иван Иванович потребовал объяснить почему не проводится заправка.

— У меня нет горючего, — развел руками командир.

— Полковник, — сказал Лезжов, — хотите, я назову вам количество горючего, которым владеет база. Это что глупая шутка?

Командир лишь вздохнул:

— Не сомневаюсь в ваших знаниях. Но я не занимаюсь политикой. Думаю, в нашем Госдепартаменте вам скажут, есть ли у меня топливо.

Все было ясно. Вскоре поступил звонок из советского посольства. Госдеп дал добро на вылет самолета, переговоры о заправке ведутся.

Лезжов понимал: эти переговоры могут затянутся и Гизенга на Генассамблею ООН не попадет. Подполковник посоветовался с экипажем. Оказалось, что без дополнительной заправки Ил-18 сможет долететь от Эндрюса до Айлдуайлда и возвратиться назад в случае отказа посадки в Нью-Йорке.

Решили лететь. При входе в Нью-йоркскую зону получили команду занять соответствующий эшелон и ждать. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать… Запросили диспетчера, получили тот же ответ: «Ждите». Старший инженер с тревогой поглядывал на показатель количества топлива. Стрелка приближалась к нулю. Назревала чрезвычайная ситуация.

Взяв наушники и микрофон у пилота, Лезжов стал передавать в эфир сообщение о том, что топливо заканчивается, просил посадку.

В ответ молчание. И тогда Иван Иванович пошел на крайний шаг.

— SOS, SOS, заходим на посадку. Будем падать на Нью-Йорк.

И только тут диспетчер зашевелился. Испуганным голосом он стал отдавать команды на снижение и посадку. Ил-18 благополучно совершил посадку в аэропорту Айлдуайлда. Антуан Гизенга уехал в город. Задача, поставленная руководителем аппарата, была выполнена.

Активность и настойчивость помощника военно-воздушного атташе подполковника Лезжова не понравилась американцам. Вскоре из Центра пришла шифрограмма: Госдепартамент США направил в МИД СССР ноту протеста и предупреждение Лезжов за его поведение, не соответствующее статусу дипломата. Правда, никто так и не объяснил, что же это за поведение и о чем конкретно идет речь.