Термоядерная реакция в Провансе. Могут ли у России отнять токамак

Российские инженеры приступили к установке систем для дополнительного нагрева плазмы в термоядерном реакторе международного проекта ИТЭР. Монтажные работы на первом в мире токамаке (устройство для создания магнитного поля, в котором будет протекать реакция термоядерного синтеза), предназначенном для практического применения, завершатся до 30 ноября. По расчетам, ИТЭР должен производить энергии в 100 раз больше, чем обычный реактор, не оставляя при этом никаких радиоактивных отходов.

Сооружение, в котором монтируется 500-мегаваннтая энергетическая машина, находится во французской провинции Прованс, неподалёку от Марселя и пляжно-курортной зоны Лазурного берега, что тоже подразумевает полную экологическую безопасность токамака.

А вот есть ли политическая опасность, что в результате антироссийских действий Запада «Росатом» останется без дивидендов от участия в этом проекте? На этот вопрос «Свободной Прессы» ответил физик, специалист по ядерной энергетике и главный редактор журнала «Геоэнергетика.ru» Борис Марцинкевич.

«СП»: Борис Леонидович, против России введён санкционный режим, но мы продолжаем строить токамак во Франции. Это нормально?

— Из структуры «Росатома» под санкции попал ядерный оружейный комплекс и предприятия, занимающиеся композитными материалами или 3d-печатью. Против всех работ по термоядерному синтезу санкций нет. Так с какой стати «Росатому» выходить из этого проекта?

«СП»: А если, когда мы там всё доделаем, они нас просто выгонят? Запад уже показал, что может просто взять, и отнять.

— Всё может быть… Но проект курирует МАГАТЭ, а поверить в то, что эта организация прекратит отношения с «Росатомом» — достаточно тяжело. Я думаю, что в случае, если будет прервано сотрудничество по ИТЭРу — возможны контрмеры со стороны «Росатома», которых никто не хочет на себе испытывать.

«СП»: Какие это могут быть контрмеры?

— «Росатом» контролирует 46% рынка по обогащению урана (до изотопа уран-235). В том числе, в последние 50 лет мы обеспечиваем этим топливом Францию. У них нет возможности получать необходимое количество ядерного топлива для своих АЭС. Особенно — после событий в Африке.

Я думаю, что Франция, на территории которой работают 58 атомных энергоблоков, не пойдёт на создание рискованной для себя ситуации в энергетике.

Кроте того, «Росатом» для своих зарубежных проектов заказывает турбины у французской компании. У этой компании других заказов нет, потому что кроме «Росатома» новые АЭС сейчас просто никто больше не строит. Соответственно, эта французская компания попадёт под удар.

Далее, предприятия «Росатома» дорабатывают их низкообогащенный уран из отвалов, которые остаются при обогащении по урану-235. Сами они таких технологий не имеют.

В случае конфликта будет прекращено сотрудничество между атомнадзором, как его называют в простонародье, и государственным регулятором Франции, который обеспечивает безопасность технологий. Эти ведомства перепроверяют друг друга, и без такой перепроверки остановится лицензирование всех перспективных проектов.

Я могу ещё долго перечислять.

«СП»: И все-таки почему мы не делаем собственную энергоустановку, которая бы не оставляла радиоактивных отходов?

— У нас она уже есть. Это — не токамак, а другая технология. В городе Северск Томской в опытно-демонстрационном режиме начинает работать энергоблок БРЕСТ-ОД-300.

Это — реактор на быстрых нейтронах со свинцовым теплоносителем и замкнутым топливным циклом, который позволяет (внутри энергоблока — «СП») перерабатывать облучённое ядерное топливо и использовать его вновь.

Добавляя в отработанное топливо низкообогащенный уран, мы получаем свежее топливо для работы том же реакторе. Отходов не остаётся.

Там же, в Томске, проводятся эксперименты по радиоактивной эквивалентности. Мы забираем у природы радиаоктивность в таком же объеме, в котором возвращаем. Тем самым, получаем замкнутый топливно-ядерный цикл.

«СП»: Энергоблок не только не оставляет отходов, но и производит топливо сам для себя? И не придётся добывать новый уран…

— Давайте мы не будем глубоко уходить в науку.

«СП»: Какая из технологий даст электричество в сети раньше: «томская» или «прованская»?

— Энергоблок в Северске начнёт поставлять электричество на постоянной основе в 2028 году. А про ИТЭР — 50 лет назад обещали, что это будет через 30 лет.