Закон сохранения природы

6 октября вот уже 35 лет отмечается Всемирный День охраны мест обитания. Каждый день (только вдумайтесь!) исчезает 150 видов растений и животных. О том, как сохранить природу не тронутой, мы беседуем с баронессой Катериной фон Гечмен-Вальдек, живущей в красивейшем заповедном месте Австрии.

«СП»: — Катерина, вам посчастливилось быть свидетелем того, как охраняют места обитания в Европе.

— Да, Хотя я и живу на два дома, один из которых — Москва, мне тем не менее повезло жить в одном из красивейших и живописных мест Австрии. Помните знаменитый американский фильм «Звуки музыки» — он начинается с вида, открывающегося с высоты птичьего полета на озеро, на котором мы с мужем, собственно, и живём. Это местечко с потрясающей экологией, одновременно и летний, и зимний курорт, окруженный цепью озер и альпийскими лугами, на которых пасутся коровы, а в горах водится множество самой разной живности — олени, горные козлы и другие животные.

«СП»: — Кто за ними приглядывает?

— Министерство лесного хозяйства, которое занимается в том числе и поддержанием лесов надлежащем состоянии. И практически все горы, луга, озера и охотничьи угодья или принадлежат этому ведомству, или являются частной собственностью, сдаваемой в некоторых случаях в аренду. Почти на каждом повороте дороги в ветвях деревьев можно увидеть специальные деревянные будочки, в которых во время охоты прячутся охотники. Все это — традиция австрийского общества, часть национальной культуры, имеющей глубокие корни. Так же, как у нас предпочитают в свободное время париться в бане и пить водку, так в Австрии принято ходить на охоту — это неотъемлемая часть национального имиджа.

«СП»: — А как же охрана природы и прочее?

— Вообще, настоящая австрийская охота не имеет никакого отношения к тому, что называют этим словом у нас, так как является максимально окультуренным процессом. Это, что называется, джентльмен-гейм, который не имеет ничего общего с банальным убийством животных. Это всегда игра по железным правилам. По традиции, существует четкий регламент, согласно которому все расписано: кем и что на охоте говорится, когда и что выпивается, какие из животных загоняются… Большое значение имеет отношение к животным — им всегда дается шанс. Все это действо в высшей степени благородно и построено даже не на спортивном азарте, а скорее на принципе дуэльности.

«СП»: — Какими бы благородными ни были охотники, но если их много, то можно ведь всех оленей перестрелять.

— Во-первых, это исключительно лимитированный процесс. Даже в принадлежащих вам охотничьих угодьях (на собственной земле!) вы можете отстреливать только ограниченное количество оленей определенного возраста. Может быть, для настоящего охотника это иногда бывает и грустно, когда мимо него пробегает животное, а егерь предостерегающе говорит: «Нет-нет, в этого можно будет стрелять только в следующем году». И охотник вынужден дожидаться, пока удастся подстеречь животное, разрешенное к отстрелу. И нет большего позора, чем убить не того оленя. Это, к тому же, строго наказывается. Понятно, что для фанатов охоты такая постановка вопроса звучит странно, но порядок установлен для всех, и его надо соблюдать.

Поддержание поголовья диких животных — это процесс, организованный на научной основе. Австрия — очень маленькая страна, и традиция охраны зверей, птиц, растений и забота об экологии в целом возведена там в наивысшую степень. Именно поэтому в Австрии практически нет браконьерства. А за каждое вырубленное дерево хозяин леса или само государство (если лес принадлежит ему), обязаны высадить другое — целые структуры следят за этим строжайшим образом. Ежедневно утром, ещё затемно, десятки егерей уходят в эти леса и ухаживают за каждым квадратным метром, за который отвечают. Более того, они вручную красят специальным раствором все молодые побеги, чтобы их не поедали олени. Представьте себе, сколько нужно исходить троп (а это лес, который растет на склонах гор), чтобы обработать таким образом, скажем, все еловые отросточки в лесу! Этим занимаются люди, очень любящие свою работу. Например, егерь наших друзей и его жена ни разу не были в отпуске и никуда не уезжали из своей местности. Каждый божий день человек встает в несусветную рань и в любую погоду отправляется в лес, пешком поднимаясь по склонам гор. У него там полный учет и контроль: каждый олень в своем ельнике, каждый побег сохранен, каждая рыбка в озере наперечет.

«СП»: — О вкусе альпийской форели легенды ходят.

— И небезосновательно. Мы живем там, где протекает, соединяя несколько озер, река Траун. И форель в ней просто фантастическая. Потому что все зависит от воды, а в нашем озере, она такой чистоты, что сквозь толщу нескольких метров прекрасно видно дно. Я сама не рыбачу, но муж и его сын делают это с удовольствием. У нас даже перед домом есть декоративный пруд, в который они и их друзья приносят и выпускают свой улов. За несколько лет там поселилось таким образом целое семейство форелей, а одна рыбина выросла уже размером со щуку, так как муж ее постоянно подкармливает. Правда, частенько поохотиться (и не без успеха) за легкой добычей приходит соседская кошка. Конечно, это рай для охотников и рыболовов. Но и ловля форели строго лимитирована. Вплоть до того, что я, к примеру, если честно, не знаю даже — а можно ли рыбачить без лицензии нашему другу, которому, собственно, и принадлежит озеро, а также все горы вокруг.

«СП»: — Но это же смешно: неужели владелец будет покупать лицензию?

— Поверьте, в таких вопросах частная собственность на землю практически не имеет решающего значения. Кроме того, туристы, которые ходят по этим лесам и горам, даже не представляют, что совершают прогулку по частным владениям. Например, на юге Франции, где в своё время Шарль де Голль национализировал всю береговую линию моря, любой желающий может спокойно приплыть на лодке на частный пляж и, несмотря на то, что это чья-то земля, лечь и загорать.

В Австрии, например, нет входа на принадлежащий вам берег, но горы, находящиеся в собственности, открыты для туристов. Очень многие удивляются, когда узнают, что озеро и горы вокруг нашего дома принадлежат частному лицу. Просто в свое время его семья купила имущество закрытого императором Францем Иосифом монастыря со всеми его землями и озером. Озеру от этого только лучше, потому что у него есть хозяин, который четко следит за экологией этого живописнейшего уголка. На водоём с тремя населенными пунктами приходится всего 9 лицензий на моторные лодки, 5 из которых еще довоенные (!) — в том числе и та, которой владеет хозяин озера. А остальные четыре принадлежат школам езды на водных лыжах со строгим лимитом — когда, где и сколько раз могут кататься отдыхающие. Кататься сколько угодно можно только на электролодках с аккумулятором. Более того, кроме владельца все имеющие лицензии могут ездить на моторных лодках только до 9.00 утра или после 20.00 вечера. А на соседнем с нами озере, Мондзее, хозяйка вообще запретила любые моторные суда.

«СП»: — Почему же, на ваш взгляд, мы не можем навести у себя такой же порядок, какой царит, например, в Австрии в том же лесном хозяйстве, не говоря уже о других сферах жизни?

— Я часто вспоминаю слова своего мужа, который любит шутить: «У вас есть культура, но нет цивилизации». Но в свете рождения совершенно нового подхода и отношения к своему городу я понимаю, что очень многое в Москве меняется в положительную сторону. Это, например, газоны, на которых появились наконец-то трава и цветы. Если раньше Санкт-Петербург был гораздо красивее, то сейчас Москва уже может конкурировать с ним. Это говорит о том, что мы постепенно движемся от культуры к цивилизации. Теперь главное — культуру не потерять (смеется). Но думаю, что этого не произойдет, потому что у русского народа есть самое важное, что помогает выживать в любой ситуации, — национальное самосознание и любовь к своей многострадальной Родине. А это уже немало.

Фото: Adam Woolfitt