«Вражда между поляками и русскими — это миф»

«Желто-белый паром кряхтит, сопит, выплевывает в небо облако дыма и отчаливает. Мы плывем из Европы в Азию. Путешествие занимает минут пятнадцать. На палубе, рядом, — бизнесмены и нищие, женщины в чадрах и девушки в мини, атеисты и имамы, проститутки и дервиши, святые и грешники. Вся Турция на одном пароме.

— Капитаны этих колоссов — современные Хароны, — говорит Тайфун, мой знакомый поэт из Стамбула. — Почему? Потому что путешествие через пролив Босфор прекрасно и тревожно. Как смерть".

Достаточно прочитать эту выдержку из совсем недавно изданной на русском языке книги репортажей «Убийца из города абрикосов», чтобы понять — перед нами большой автор (можно преспокойно умолчать о премии Европарламента). Витольд Шабловский, входящий в число самых популярных европейских журналистов, посетил Санкт-Петербург. При поддержке Консульства Польши состоялась встреча прославленного репортера с публикой. Нашему корреспонденту удалось взять у Витольда эксклюзивное интервью, в котором последний представил нестандартный взгляд на журналистику. Его речь вполне бы сошла за полноценный урок.

«СП»: — Витольд, насколько известно, вы изучали политологию в Варшавском университете. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд — можно научить человека быть журналистом? Скажем, делать художественный репортаж?

— Думаю, научить этому невозможно. Не хочу говорить о себе, но, полагаю, это довольно своеобразная профессия. Есть вещи, которым нельзя научиться. Когда ты садишься за стол и перед тобой только чистый лист бумаги… Ты можешь что-то удивительное создать, но это зависит от того, есть талант или же нет. Поймите правильно, можно изучить журналистику. Но невозможно научить искусству художественного репортажа. Это та же литература, по сути. Тут нужно хотя бы чуть-чуть таланта, — но я, конечно, не имею в виду себя! Я не могу сам о себе сказать, что я талантлив — только читатели имеют право на это. Но, в целом, моя позиция такова.

«СП»: — Вы говорили о том, что хотели бы написать книгу, тематически связанную с кулинарией. Если провести аналогию — каковы ингредиенты хорошего репортажа?

— Самое важное для репортажа — это хороший герой. Если у тебя есть хороший герой, то ты можешь написать репортаж даже о тарелке. То есть, самое главное, конечно, в этом. Если есть герой — значит, есть практически все. Я всегда ищу таких персон, через которых можно чуть-чуть больше показать. Мне не интересно, кто там поехал в Голландию, Ботсвану или Танзанию, с кем встретился и что сделал: это совсем неважно. Но что имеет настоящее значение — так это история. Люди, через которых ты можешь раскрыть ее. Например, ты ищешь людей, через которых можешь указать эпоху или произошедшие перемены. Хотя, не всегда речь идет о герое-человеке. Вот я рассказывал историю про «Парк танцующих медведей». Болгария стала последней страной Евросоюза, где такой аттракцион, как танцующие медведи был запрещен. Доказано, что техника дрессуры очень жестока. Ученые создали специальную лабораторию и поместили туда таких зверей. Там они были свободны, за ними просто наблюдали исследователи. Вот приходит весна, и медведи создают пары — природа берет свое, хоть они и кастрированы. Медведица готовится к появлению детеныша, но, по прошествии времени, ничего не происходит. И она впадает в странное состояние — опять начинает танцевать. Это такой символ горькой тоски.

Здесь у меня героями истории были медведи, но через них можно было указать на целую драму трансформации. Драму, когда ты из раба пытаешься сделать свободного. Вот таких героев, на мой взгляд, надо искать журналисту.

«СП»: — Как вы пришли к жанру художественного репортажа?

— Я целую жизнь мечтал об этом. Хотел работать в журнале, который позволил бы мне заниматься подобной журналистикой. Думал, что приду к этому, когда мне будет пятьдесят-шестьдесят лет, буду уже умудренным опытом, попробую разные вещи в жизни и только потом начну писать репортажи. Но пришел в мир прессы значительно раньше. Помню такой сюжет: пришел молодой человек к русскому писателю, показал свой стих и спросил — «Мне стоит писать дальше или нет?». Он ему так сказал: «Ты написал хороший стих. Но что ты теперь должен сделать? Ты должен пойти в тайгу и там поработать несколько лет с людьми, потом должен послужить на флоте, на кораблях, потом — может, в тюрьму пойдешь, с криминалом познакомишься — ты должен пробовать разные вещи в жизни и ни строчки не писать. А потом, когда тебе уже будет лет сорок-пятьдесят, начнешь писать, но уже будет о чем». Вот и я думал в таком ключе. Работал при турецком отеле, потом, скажем, работал рикшей. И затем — приехал в Польшу и почти случайно начал заниматься тем, чем действительно хотел.

«СП»: — Кто больше всего повлиял на формирование вашего стиля?

— Мариуш Щигел (Mariusz Szczygieł). Раньше он был героем для меня, а теперь — мой друг. Еще есть замечательный английский журналист, написавший книгу о Сибири. Я его очень уважаю как писателя.

«СП»: — Как вы относитесь к цензуре в СМИ? Каковы ее пределы? И каковы пределы свободы журналиста?

— Скажу, что у нас нет никакой цензуры. И, считаю, так должно остаться. Мое отношение таково.

«СП»: — То есть, польскую прессу можно назвать свободной?

— Я надеюсь, что да. Могу сказать о своем опыте. У меня никогда никаких цензурных правок не было. Никогда.

«СП»: — Насколько, по вашему мнению, свободна российская пресса?

— Не знаю. Если я скажу вам… Я всего третий раз в России. Мне была до этого интересна Турция, потом Болгария. К сожалению, не знаю о России столько, сколько хотел бы знать.

«СП»: — Витольд, вашу книгу «Убийца из города абрикосов» можно, с известной долей условности, назвать путеводителем. Стоит ли ждать от вас подобных книг в ближайшее время?

— Хочется верить, что да. Вторая книга почти окончена — она посвящена Болгарии. Дальше пока не загадываю. Теперь ищу хорошие темы.

«СП»: — Как у гражданина Польши не могу не спросить: в прессе муссируется тема вражды между поляками и русскими. Я был в Польше, общался с представителями этой страны и не заметил никакой враждебности. На мой взгляд, это не более чем миф.

— Я тоже так думаю. У нас есть одна проблема: наши политики никак не могут договориться. А если обычные люди начинают говорить — сразу находится общий язык. Я глубоко убежден, что между людьми больших различий нет.

«СП»: — В вашей книге есть замечательная мысль: «Каждый турок — это такой мост». Вероятно, каждый человек — это мост?

— Нет, думаю, что так бывает только в таких странах, как Турция, через которые проходили войны, цивилизации, культуры. Не могу сказать, что каждый голландец или француз был бы таким мостом. Вообще нет. Только в таких странах, через которые идет путешествие культур, цивилизаций и так далее.

«СП»: — Что вы могли бы пожелать своим коллегам — российским журналистам?

— Российским журналистам, господи… Просто хороших тем и хороших героев. Это самое главное для журналиста.

Фото: EPA/TASS