Свободная Пресса на YouTube Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса в Дзен
Общество
31 августа 2015 08:38

Родные люди

Дмитрий Ольшанский о зомби-апокалипсисе

8716

Маленькие кирпичные домики, стоящие в ряд.

Маленькие кирпичные домики на обочине дороге.

Вы когда-нибудь видели такие?

Три дня назад я проезжал мимо деревни под названием Новая Деревня — есть такая километрах в двадцати от Касимова, — и там я их впервые заметил.

По обе стороны от дороги стояли обычные деревенские дома — наличники, сайдинг, спутниковые тарелки, рядом кредитный Hyundai, — но перед ними, аккуратными рядами, словно бы выстроенные по общему плану, за несколько дней, стояли странные, низенькие строеньица, сбоку каждого из которых виднелось крошечное зарешеченное окошко, и еще дверь на замке.

Это что же — сараи такие? Но для чего? — думал я, видя уже, может быть, двадцать пятое строеньице, неотличимое от предыдущих двадцати четырех.

Нет, не сараи. Слишком уж все наглухо заперто.

И не гаражи. Никаких следов машин рядом.

И свиней с козами они под замком там не держат.

Или это бани такие у них?

Идиотское предположение. Впрочем, типичное для того, кто сам в баню не ходит.

Новая Деревня, тем временем, кончилась, началось Которово.

В Которово домики продолжались.

И выглядели они здесь точно так же.

Тут я не выдержал, остановился и подошел к первой женщине, которую смог увидеть поблизости от калитки.

Женщина разглядывала меня с некоторым напряжением, как будто я собирался продать ей ядовитый стиральный порошок по супервыгодной цене.

— Простите пожалуйста, а вы не подскажете, зачем эти домики тут везде стоят? — спросил я у нее голосом неприятного московского туриста, который всегда включается у московских туристов в тот самый момент, когда им так хочется показаться приятными.

— А, эти.

Она облегченно вздохнула, словно бы выяснив, что я не собираюсь продавать ей ядовитый стиральный порошок по супервыгодной цене.

— Да там зомби наши сидят.

— Зомби? Это как? — глупо заулыбался я.

— А ты откуда? С Москвы? И ты про зомби не знаешь? Про Карла не слышал?

Конечно, я слышал про зомби.

Конечно, я знал и про Карла — этого худенького мальчика в ковбойской шляпе из сериала «Ходячие мертвецы», — того самого Карла, который в этом году сделался в Москве любимой цитатой, словом-паролем, риторическим прибавлением к любой мысли, а, впрочем, чаще всего к одной и той же: Россия обречена, Карл! Отсюда надо валить, Карл!

Ну а теперь Карл добрался и до Касимовского района.

И все равно я ничего не понимал.

— Ну вот, — продолжала женщина, — тут они у нас теперь и сидят, карлы-то наши.

— А откуда они у вас взялись? — я смотрел то на женщину, абсолютно серьезную, то на домики вокруг, и мне было весело.

— Ну как откуда. С кладбища откопались. Говорила же я этой сволочи, — она вспомнила про сволочь и сразу разозлилась, — говорила я им: не шарьтесь вы по кладбищу с приборами вашими погаными! Что вы там все время копаете! Нету там кладов никаких! А они мне такие: мы краеведы! Изучаем историю родного края! Да что ж это за история родного края, что сразу покойников откапывать надо! Рыли и рыли, краеведы эти. Сволота. Ну вот и нарыли, — и она махнула рукой в сторону домиков.

Тут она заметила, что я смотрю на нее как на интересную сумасшедшую.

— Не веришь? Так ты подойди поближе-то. Они ж не укусят, на цепи все сидят, на всякий случай.

— Кто на цепи? — продолжал я задавать дурацкие вопросы.

— Зомби наши на цепи! Иди сюда!

Стараясь не смеяться, я подошел вместе с ней к ближайшему домику.

— В окошко загляни, — посоветовала женщина. — Там Лариса сидит. В магазине работала.

Я прижался к кирпичной стене и заглянул в окошко. Там было темно.

Но в темноте кто-то шипел.

Тихо так, мягко шипел, как, может быть, шипели бы змеи, но я никогда не слышал, как шипят змеи, поэтому змеи просто пришли мне в голову за неимением других ассоциаций.

И я уже хотел задать свой очередной дурацкий вопрос про это шипение, как вдруг в темноте что-то грохнуло — так, словно бы кто-то шарахнул стулом об стену, — и какая-то тень бросилась к окошку, стукнулась о стекло, и сразу же прыгнула обратно в темноту.

В ужасе я отскочил от стены.

Отбежал поближе к машине, в канаву, — и стоял там, пошатываясь. В голове что-то громко стучало. Руки дрожали.

— Да ты не бойся, — теперь уже женщина улыбалась. — Чего бояться-то. Я ж говорю, привязанные они.

Мне понадобилось время, чтобы снова начать разговаривать.

— И они тут везде? — спросил я, показывая на другие домики.

Домиков, как я уже говорил, по обеим сторонам дороги было много-много.

— Ага, — добродушно кивнула женщина. — Везде они.

Мне было страшно.

В последний раз мне было так страшно, когда на меня бросилась собака. Но та собака в последний момент остановилась и ограничилась лаем, а здесь…

Нет, собака — это не то.

— А почему вы их всех не… — и я, почти что булькая от страха, сделал рукой неопределенный, но понятный жест, означавший решительную расправу.

— Да ты что. Как так можно вообще. Это ж родные наши люди.

— Родные?

— Конечно. Вон там, — она показала на один из дальних домиков, — Серега, мужа моего брат. Вон в том — Тамара Андреевна, учительница моя, с самого первого класса. А вот в этом, с краю, — Юра сидит. Золотой мужик, руки у него какие! Бухал, конечно, а кто не бухает? Отопление нам делал, на крышу если залезть надо или еще чего — все к нему.

— И что он — тоже… откопался?

— Не. Он живой был. Когда карлы с кладбища полезли — он охотничье ружье взял и пошел. Я ему говорю: Юра, не ходи! Не ходи, Юра, это ж не бандеровцы какие-нибудь, это зомби, какое ружье! А он все равно пошел. Кусанули его.

— И что теперь?

— Да ничего. Сидит. Кормим. А что поделать? Родной человек ведь, хороший. Лариса вообще подруга моя, — и женщина сочувственно посмотрела в сторону ближайшего домика.

И мне показалось, что Лариса нежно зашипела в ответ.

В этот момент из соседнего двора вышел мужик в камуфляже.

В руках у него был длинный батон колбасы, который мужик нес как-то даже торжественно.

Мужик подошел к тому домику, который был ближе к его участку, вплотную приблизился к окошку и стал постепенно заталкивать туда батон колбасы.

Из окошка слышались чавкающие звуки.

Я отвернулся.

— И что же, они разве колбасу едят? Они же вроде только…

Женщина посмотрела на меня как на слабоумного.

— Колбасу, — сказала она со значением, — едят все.

Руки мои уже не дрожали.

Руки не дрожали, в голове перестало стучать, и я выбрался на дорогу, и пошел вдоль деревенских домов, перед каждым из которых стоял маленький домик.

Домик для зомби.

Для своих, родных зомби.

И я подумал: нет, Карл, Россия не обречена.

И не хочу я отсюда валить, Карл.

Ведь даже если начнется апокалипсис, да что там начнется, ведь даже если зомби-апокалипсис уже произошел, то здесь, в Касимовском районе, нашли способ, как с этим жить, и справляться, и два раза в день кормить апокалипсис колбасой.

Бояться нечего.

Это ж не собаки какие-то дикие.

Это наши зомби.

Я развернулся — и пошел обратно к женщине.

— Слушайте, — спросил я на этот раз голосом самым обычным, и никаким не туристическим. — А где у вас тут магазин? Я колбасы могу взять. Лариса какую любит?

Последние новости
Цитаты
Максим Шевченко

Журналист, общественный деятель

Александр Дмитриевский

Историк, публицист, постоянный эксперт Изборского клуба

Кирилл Семенов

Политолог, исламовед

Фоторепортаж дня
Новости Жэньминь Жибао
СП-Видео
Фото
Цифры дня