«Донецкое быдло», «луганские бандиты»

«Свободная пресса» представляет третий отрывок из книги Аглаи Топоровой «Украина трех революций». Предыдущие две публикации были посвящены первым дням Майдана и трансформации Майдана из праздника непослушания в политический протест. Сегодняшняя публикация — о поляризации украинского общества вокруг этого протеста.

---

Силового разгона Майдана публика ждала каждый вечер, но он все не начинался и не начинался. И вдруг вечером 11 декабря «Беркут» пошел зачищать площадь от палаток и манифестантов. В Фейсбуке немедленно появились призывы прийти и защитить. И киевляне вышли. И защитили. Всю ночь они топтались по периметру площади Независимости, чувствовали себя военачальниками, перестраивали баррикады. К утру даже у самых вменяемых людей не осталось хоть капли критического отношения к Майдану. С ночи на 11 декабря Майдан превратился в самостоятельную ценность. Защищать его нужно было не ради свержения Януковича или вступления в Евросоюз, его стало нужно защищать просто ради того, чтоб он был. Это очень сложно объяснить тем, кто этого не видел. Но вдруг Майдан стал безусловной ценностью. Разойтись эта, в общем-то, довольно унылая тусовка не смогла бы никогда. Они почувствовали свою силу.

А раз нельзя разойтись и силы есть, то на Майдане продолжилось обустройство мирной жизни. Ну а поскольку Майдан позиционировался как ответ интеллектуального украинского общества «быдляцкой» бандитской власти, то помимо новых баррикад и пунктов раздачи еды там появился «Свободный Университет Майдана» (СУМ). Так назывались лекции, которые прямо со сцены читали известные деятели культуры и общественных наук. Интересно, что в СУМ царило небывалое единение: анархисты и националисты, левые и ультраправые слушали друг друга с нескрываемым восторгом. Слушали, не вслушиваясь при этом в смысл слов. Умами майдановцев завладело слово «самоорганизация». Население Майдана настолько обрадовалось тому, что наконец-то на Украине удалось что-то «организовать снизу», что активистам всех мастей было совершенно безразлично, с кем солидаризироваться и организовываться.

<…>

Довольно часто Майдан посещали иностранные политики — депутаты Европарламента, представители посольств и даже заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд, раздававшая майдановцам печенье. Впоследствии «печеньки Нуланд» стали расхожим выражением противников Майдана. Мол, именно за печеньки Нуланд продалась Украина.

Конечно, визиты на Майдан были в первую очередь символическими. На самом-то деле представители ЕС и США приезжали поторговаться с Януковичем неизвестно о чем, ну и пригрозить ему персональными санкциями за возможный разгон Майдана.

Янукович, видимо, санкций боялся. Так что Майдан мог спокойно стоять аж до президентских выборов 2015 года.

Тем временем отношение киевлян к Майдану резко поляризовалось. Многие из тех, кто был настроен скептически, поменяли свое отношение к происходившему на площади Независимости. Они стали видеть в Майдане проявление истинной народной воли, а сменившие абстрактные евроинтеграционные лозунги требования отставки правительства и президента безусловно добавили майдановцам сторонников — каждый из них умудрился вспомнить свои обиды на преступный режим и старался помочь манифестантам, чем мог. Продуктами, медикаментами, собственно, стоянием на площади. Кто-то не ходил на Майдан, но пытался найти рациональные объяснения поведению манифестантов: он потерял бизнес и теперь зол на режим; его уволили с работы, а Майдан — место, где завязываются новые связи; он — художник, а художнику нужны потрясения и т. д.

Другая часть жителей украинской столицы с каждым днем ненавидела Майдан все больше и больше. Они пугали эпидемиями из-за гигантской помойки в центре города, грядущим разгулом преступности — «когда-нибудь же их надоест кормить», будущим разрушением всех государственных институтов.

Однако и те, и другие были уверены: просто так Майдан не разойдется. И если у сторонников «киевской Христиании» этот факт вызывал исключительно радость, то у противников «Чечни в центре столицы» — бешенство. Правда, у последних еще оставалась надежда на некий «тайный план Януковича»: мол, каким-то образом президент Украины решит вопрос с манифестантами. Или хотя бы как-то ловко их разгонит, пообещав что-то очень крутое западным эмиссарам.

Но Виктор Янукович и его Партия регионов не спешили делать что-то особенное, а пошли по привычной схеме. Они устроили так называемый Антимайдан — привезли в столицу учителей, врачей, шахтеров из Донецкой и Луганской областей и поселили их в палатках в Мариинском парке. Участники Антимайдана, которые должны были демонстрировать поддержку населением власти президента Януковича, были для майдановцев и сочувствующих им тем самым «страшным чудовищным быдлом», от которого они хотели убежать в Европу.

В Киеве к представителям Донецкой и Луганской областей всегда относились без особого энтузиазма. Первая волна горячей ненависти к «донецким» и «луганским» захлестнула жителей столицы в 2004 году — после того, как Виктор Янукович стал премьер-министром Украины, а затем и принял участие в президентской избирательной кампании 2004 года в качестве преемника президента Леонида Кучмы.

Именно тогда в обществе появились и укрепились образы «донецкого бандита» и «донецкого быдла», неких кошмарно одетых, полумычащих людей с металлическими коронками вместо зубов. Так «донецких» и «луганских» показывали все демократические СМИ Украины. Иногда, правда, в потоке сообщений о юго-восточном быдле оказывались и тексты в духе «познакомилась с парнем из Донецка, вы представляете, он умеет читать» или «удивительно, но в Донецке тоже есть университет».

Когда кто-то в компании говорил «Я родом из Донецка», повисала многозначительная пауза. После чего говоривший должен был рассмеяться и сказать что-то вроде «да-да, я такой».

И вот Партия регионов привезла в Киев своих сторонников из Донецка и Луганска. Надо ли говорить, как их показывали демократические СМИ и как их мгновенно возненавидели все майдановцы.

Моя знакомая журналистка, бегавшая на Майдан с первой минуты его существования, посетила Мариинский парк по редакционному заданию — собрать материал для статьи про обитателей тамошнего палаточного городка. «Вы представляете, они тоже люди! — захлебываясь от изумления говорила она. — Просто простые люди!»

Однако среди майданофилов существовало убеждение еще и в том, что в Мариинском парке на самом деле живут не привезенные командно-административным способом врачи-учителя-шахтеры, а специально нанятые спортсмены, так называемые «титушки», готовые в любое время разогнать Майдан по команде властей.

В общем, логика была такая: Янукович боится применять к майдановцам силу из-за возможных санкций Евросоюза и США, поэтому в Киев привезли переодетых спортсменов и бандитов. Если они пойдут в атаку на Майдан, Янукович сможет и убрать манифестантов из центра города, и сохранить лицо перед Западом. Мол, я это не я Майдан разогнал, а простой народ. Так что все должны стараться не поддаваться на провокации «титушек», а лучше отлавливать «титушек» и сдавать их в комендатуру Майдана, о которой ходили зловещие слухи.

Поиск провокаторов и всяких разновидностей «титушек» с был любимой забавой майдановцев еще с первых дней декабря (вспомним события на Банковой). Это была очень странная комедия переодеваний: в зависимости от успеха или неуспеха силовой акции ее участники объявлялись или «титушками"-провокаторами или героями, пострадавшими в борьбе с режимом. Уже в апреле-марте 2014 года идея с переодеваниями достигла высшей точки своего развития, когда донецкие и луганские ополченцы были названы переодетыми российскими десантниками.

Впрочем, идея «переодеваний» имеет в Украине довольно долгую традицию: в начале 2000-х украинские историки обнаружили уникальный документ — дневник офицера НКВД. В этом дневнике подробно описывалось, как советские солдаты переодевались в форму бойцов Украинской повстанческой армии* и совершали убийства мирных жителей и прочие зверства, которые советская историческая наука (да и судопроизводство) приписывала воинам УПА.

<…>

В журналистской среде — украинцы называют это словом «медиаспильнота» (медиасообщество) — Майданом было принято восхищаться. Даже журналисты провластных СМИ искренне сочувствовали протестующим и не позволяли себе обычных шуток над оппозицией.

Газеты и журналы были заполнены интервью со всевозможными лидерами Майдана: от политиков первого ряда вроде Арсения Яценюка и Виталия Кличко до самых забубенных сотников «сотен самообороны». Издания соревновались в рисовании карт площади и подсчете количества вышедших на митинги. То и дело появлялись трогательные истории о том, как люди из провинции обрели в палаточном городке свое социальное и личное счастье. Публиковались номера счетов для сбора денег в пользу Майдана и адреса для сбора продуктов и теплой одежды.

Но это все было обычным шумом. Главное заключалось в том, что из-за Майдана изменился сам принцип освещения событий, проверки их достоверности и выбора экспертов. Широчайшую популярность приобрело интернет-телевидение. Особенно «Громадське ТБ» (общественное телевидение), интернет-ресурс, запущенный на базе «Украинской правды» в основном журналистами «Украинской правды». Стримы, хамские интервью, ошибки, оговорки и откровенная дезинформация — стали стилем работы и главным содержанием работы «Громадского телебачення». Тем не менее, вся страна смотрела ГТБ, буквально затаив дыхание. Первый раз в эфир ГТБ вышло 22 ноября 2013 года и сразу же вызвало бурные дискуссии в украинских СМИ. Всех журналистов, не занятых в этом проекте, раздражал непрофессионализм ведущих и репортеров — об этом были написаны сотни статей и комментариев, но при этом каждый украинский журналист мечтал попасть туда на работу.

Создатель ГТБ Роман Скрыпин — одиозный телеведущий, со скандалом выгнанный до этого почти со всех телеканалов Украины, — утверждал, что зарплаты на ГТБ минимальные, поскольку существует телеканал на грант фонда «Видродження» (фонд Сороса на Украине) и пожертвования частных лиц. И все же стать журналистом ГТБ или хотя бы засветиться там в качестве эксперта мечтал каждый общественный активист или журналист. Слишком уж велико было влияние «Громадьского ТБ» зимой 2013−2014 годов. Его практически не выключали. Самые актуальные репортажи, новые лица прямо с Майдана, советы докторов в духе «как прожить зиму в палатке и сохранить детородную функцию» — все это можно было увидеть на Громадськом.

Иногда там, конечно, бывали и досадные недоразумения. Например, когда Киев посетил кумир всех украинских демократических журналистов, главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. В прямом эфире он заявил журналистам «Громадського», что их враги — «беркутовцы», «донецкие» и «титушки» — точно такие же граждане Украины, как и те, что стояли в тот момент на Майдане. Возмущению ведущих и зрителей не было предела. А на сайте «Громадського» появился комментарий, в котором господин Венедиктов был назван «волосатым титушкой».

---

*В ноябре 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистской деятельность «Украинской повстанческой армии», «Правого сектора», УНА-УНСО и «Тризуба им. Степана Бандеры». Их деятельность на территории России запрещена.