Послезавтра для России: туман на всем пути

«Будущее уже наступило, просто оно неравномерно распределено», — уверены футурологи. «Есть основания полагать, что мы стоим на пороге нового скачка в разнообразии грядущего», — поддерживают их игроки «рынка будущего». Или, как ещё их называют на Западе, «фабрик мысли». Число таких фабрик (консалтинговые компании, аналитические центры, научно-исследовательские организации и разведцентры) достигает на нашей планете семи тысяч. Занимаются они прогнозами всех видов, родов и мастей, единодушно сходясь при этом, что «завтра будет однозначно богаче, чем сегодня».

Ну, а что же Россия? Каков прогноз относительно нашей страны? Об этом корреспондент «СП» расспросила экспертов, получив от них прямо противоположные и нередко взаимоисключающие ответы.

Кто-то считает, что ближайшие несколько лет — это уникальное время для России. Кто-то убежден: идем к катастрофе.

— В настоящий момент мы находимся в той точке, откуда снова можно обсуждать проблемы послезавтрашнего дня, то есть, на пороге нового скачка в будущее, - уверен Николай Ютанов, руководитель аналитической группы «Конструирование будущего» и главный редактор одноименного журнала. — Просто потому, что большинство прогнозов, а именно — нано, био, инфо, искусственного интеллекта и другие — уже сбылись. Даже научная фантастика описывает уже не далекое будущее, а практически наше настоящее. Все больше спрос на альтернативные версии глобального развития. В том числе, у власть предержащих. Есть понимание того, что через пять лет весь миропорядок может изменить некий кардинальный ход. На этот случай, согласно нашему прогнозу, у планеты Земля всего 2−3 сценария развития, не больше.

«СП»: — Уточните, пожалуйста, что это за сценарии будущего?

— Первый самый простой и логичный: мы продолжаем жить в привычном для нас мире, где масса несовершенств, но это-то нам и дорого, так как, повторю, привычно. Второй: не удается избежать глобальной войны, начинается дробление крупных государств на маленькие удельные и авторитарные территориальные образования со всеми вытекающими отсюда сложностями. Третий, наиболее реальный, на мой взгляд: набирает силу искусственный интеллект, и хомо сапиенс лишается монополии на разум. На Земле появляются два вида обитателей, то есть, два вида на уничтожение друг друга. Мир будет строиться совсем по другим законам.

Любопытно, однако, не более того. За словами бывшего астрофизика, а ныне специалиста питерской «фабрики мысли» (фирма Ютанова выполняла несколько государственных и частных заказов по исследованию перспектив научно-технического развития РФ) лишь общий постулат о грядущих изменениях. А что же все-таки это такое — «будущее России»? Есть ли у неё, например, шансы на выживание в обещанной футурологами глобальной перестройке земного миропорядка?

— В нашей стране снова появляется интерес к будущему, — констатирует Андрей Столяров, писатель и культуролог. — Это не может не радовать. Но готовы ли мы к этому самому будущему? И собственно, что под ним понимаем?

Вспоминается эпизод начала Второй мировой войны, когда фашисты вторглись во Францию, обойдя оборонительную линию Мажино. Один из офицеров французского Генерального штаба произнес тогда фразу, оставшуюся в истории: «Франция всегда готова к предыдущей войне». Вот это высказывание можно отнести и к нынешней нашей теме. Перефразируя его, скажу: мы всегда готовы к прошлому. Потому что хорошо знаем, как решать те проблемы, которые у нас уже были. В этом смысле мы более или менее, но готовы к настоящему. Справляемся с теми проблемами, которые оно перед нами ставит. И совершенно не представляем тех сложностей, которые ставит перед нами будущее. Чтобы пояснить эту свою мысль, я использую две метафоры. Первая связана с «черным лебедем» Нассима Талепа.

«СП»: — Имеете в виду сирийца ливанского происхождения, занимающегося изучением влияния случайных и непредсказуемых событий на мировую экономику и биржевую торговлю?

— Да, это известный интеллектуал, христианин, ныне живущий в США. Что подразумевает он под этим термином? В свое время в Европе знали только белых лебедей. Других там не водилось. Но в конце ХVII века была открыта Австралия и оттуда в Старый Свет привезли вдруг птицу черного цвета, и при ближайшем рассмотрении она тоже оказалась лебедем. Никто ничего подобного не ожидал. И вот по аналогии с этим черным лебедем Нассим стал называть такие события, которые происходят неожиданно, предугадать их невозможно. Данные события меняют точку зрения человека (и даже человечества) на всё происходящее в мире.

Для самого Талепа событием, перевернувшим всю его жизнь, стала гражданская война в Ливане. Эта страна была ещё недавно самой благополучной на Ближнем Востоке. С высоким уровнем жизни многонационального и многоконфессионального населения. Образец для всего Третьего мира! И вдруг, внезапно — гражданская война, бомбежки, нищета, голод…

Переводя эту метафору на язык аналитики, скажу так: будущее почти всегда начинается с катастрофы. А для Ливана война была будущим.

«СП»: — Разве оно не является продолжением настоящего и, стало быть, прогнозируемым?

— Так считалось до недавнего времени. Сейчас выясняется, что будущее не продолжает реальность, а скорее разрушает её. Оно перпендикулярно настоящему. Отсюда и механизм его наступления: глобальная катастрофа. В истории много тому примеров. Скажем, протестантские революции в Европе в ХVI веке. Переход в новый мир, совершенно непохожий на тот, что был. И это стало на тот момент катастрофой для Старого Света, повлекшей за собой колоссальные жертвы. Такой же катастрофой в октябре 1917 года была революция в России. Здесь уместна моя вторая метафора: катастрофический характер будущего обусловлен так называемым проклятием компетентности.

Как человек становится специалистом? Обретая знания и навыки. Благодаря чему он становится способным решать проблемы. Но только те, которые соответствуют его компетентности.

Если появляется что-то принципиально иное, новое, неведомое, то человек, равно, как и государство в целом, пытаются решать появившиеся проблемы известными им методами, то есть, старыми. Вот это и есть проклятие компетентности. Вырваться за пределы профессионализма чрезвычайно трудно. Мы это видим по тому, что происходит в современном мире.

Финансовый кризис 2008 года был обусловлен появлением огромного количества пустых денег, «финансовых пузырей». Это вообще фатальная черта современной экономики, которая ориентирована не столько на товарное производство, сколько на производство денег: кредиты, акции, облигации, игра на курсах валют. При такой экономике денежная масса все время увеличивается, но она не подкреплена конкретным производством. Рано или поздно эти пустые деньги-пузыри лопаются. Что и произошло в кризис-2008. Из которого мировое сообщество, и наша страна в том числе, не вышло до сих пор. Более того, в эти пустоты власти многих государств опять начали заливать деньги. Для того чтобы сдвинуть с места банковскую систему. Самой катастрофы пока удалось избежать, но характер катастрофических изменений остался. И пузыри все равно когда-нибудь да лопнут. Вот что значит решать принципиальные проблемы старыми методами.

«СП»: — Приходилось слышать, что катастрофа — проклятие не только компетентности, но и валюнтаризма.

— Так и есть. Достаточно вспомнить времена советского застоя при генсеке Леониде Брежневе. В основе того застоя лежало искусственно поддерживаемое руководством страны продолженное настоящее. Уровень жизни населения немного подрос, но жизнь-то не менялась — ни политическая, ни социальная, никакая другая. Катастрофа в такой ситуации обычно лишь откладывается на неопределенное время. В чем мы все и убедились в 1991 году.

«СП»: - Иные ваши коллеги уверены, что все кризисы и катаклизмы современности объясняются именно тем, что реальность меняется, проступает новый мир со своими законами, а государства не знают, как на это реагировать…

— Лично мне представляется, что мы не то что стоим на пороге будущего, а уже вступили в него. Но от старых методов при этом не отказываемся. А других пока никто не предлагает. Поэтому-то и начинает реализоваться тот механизм будущего, о котором я сказал выше - катастрофический. Но чтобы ситуация выглядела не так безнадежно, по крайней мере, в России, у нас в стране стал проявляться интерес к будущему. Не имею в виду разные программы, вроде «Стратегия развития промышленности-2030», или технического прогнозирования, и множество других. Они к будущему никакого отношения не имеют. Но начали появляться группы, которые занимаются грядущим профессионально. Другой вопрос — насколько профессионально и убедительно.

«СП»: — Что касается будущего России — есть ли у неё шансы на выживание в сложной геополитической игре, затеянной нашими заокеанскими партнерами?

— Я уверен, что шансы на выживание, правда, очень небольшие, есть. Но если все будет продолжаться так, как сейчас, то мы не только останемся в настоящем, а будем медленно погружаться в прошлое. Обычный стандартный исторический механизм: как только большая многонациональная страна начинает слабеть, она начинает распадаться. Первыми уходят окраины, затем регионы — «доноры».

Угроза государственного истощения — главная, которая стоит перед нами сейчас. Нам уже фактически не на что жить. Мы исчерпали экономическую модель. А другой власть предложить нам пока не может.