«Русская мечта» Вилли-американца

Добираться в село с необычным для этих мест названием Дон, это как от Москвы дважды съездить в Ростов на Дону только по почти нехоженым таежным дорогам. От Сыктывкара — столицы республики Коми — полдня пути до райцентра Усть-Кулом, а там еще несколько десятков километров знаменитых на весь мир

Вильям встретил меня широкой радушной американской улыбкой. Сказал по-английски пару фраз своему напарнику, мол, перекур, отложил пилу на очередное бабушкино крылечко и скрепил нашу встречу мощным мужицким рукопожатием.

— Вильям, уже освоили русский?

— Плехо… Фраза «плехо», «хорош», «скоко лет тебе?» и самое главное «где туалет?» Ха-ха-ха!!! Но выучить трудно. Я уже старый — мне… 62 лет.

Он сообщил, что детскую площадку они уже построили, теперь завезли стройматериалы, доделают крыльцо, и будут укладывать шифер на крышу дома…

Я задаю ему естественный до маразма вопрос о том, какого же черта его занесло из сытой и благополучной Америки сюда, на край света?

— О, — вздыхает Вильям сокрушенно. И добавляет: — Но чтобы понять это, мне нужно рассказать всю свою жизнь…

Он родился в крохотном городке Глэдстоун, штат Иллинойс, что в пяти километрах от Чикаго. Отец фермер, мать — домохозяйка. Семья была небогатая, пятеро детей, поэтому Вильяму и его братьям сызмальства приходилось много работать.

Вильям не должен был пропасть на вьетнамскую войну. Он уже был женат, у него было трое детей — следовательно, призыву в армию не подлежал. Но, по-видимому, он слишком рано женился — в 16 лет. Поэтому любовь, как он говорит, «быстро улетучилась, он так устал, измотался, что, хоть в петлю лезь».

После развода его забрали в армию. В конце 1968-го Вильям был приписан в морскую пехоту и «по собственному желанию» направлен в группу разведки американского контингента во Вьетнаме.

Вуд вспоминает:

— Это было ужасно! На моих глазах мои товарищи подрывались на минах, я видел, как их разрывало на части, как разлетались их мозги, и ничем им помочь не мог. Нам ежедневно говорили: «убей, убей, убей!!!». И мы отвечали «Есть, сэр!» Последний раз я убил человека за четыре дня до того, как этот кошмар для меня закончился. Уезжая, я взял на память один из трофеев — русский пистолет…

Я тогда я не понимал, что делаю. Я был горд за себя и за свою страну. Теперь я понимаю, что война — это большая ошибка, огромная человеческая драма, и сожалею, что в ней участвовал. Но тогда у меня не было выбора.

А потом было возвращение домой. Героев Вьетнама Америка встречала холодным равнодушием.

— Представьте себе: вы идете на войну, вас превращают в героя, вручают медали за отвагу. А когда вы возвращаетесь, вас называют куском дерьма, от вас все отворачиваются. Как с этим жить?

Герой спрятал медали в шкаф, устроился сварщиком на фабрику, а после работы отправлялся в бар и напивался вусмерть. Со временем Вильям пристрастился к травке, потом перешел на кокаин, а потом и на тяжелые наркотики. Закончилось все «винтом» — самой страшной химической «дурью», которую изобрела Америка. На эту страшную дурь он тратил все деньги.

— Дошло до того, что шприц брал с собой на работу и вкалывал себе дозу каждые три часа в туалете. Почему меня не уволили? Я был классным сварщиком, и поэтому руководство закрывало на все глаза. Находясь под кайфом, я в лепешку разбил две машины — сам еле выжил. Тысячи раз просыпался в канавах… Если бы меня застукала полиция, меня бы посадили, и надолго. Ниже опускаться было некуда…

А потом произошло то, что сам американец считает чудом.

— Однажды я возвращался на машине домой из бара в обычном своем состоянии, то есть почти невменяемый. На дорогу выскочил ребенок. Я едва успел вовремя повернуть руль и избежать столкновения. Пережитый ужас что-то перевернул во мне. Я стал ходить в церковь. Увлекся Библией, начал слушать Христианское радио. Это было невероятно трудно, но я выкарабкался.

Чтобы занять себя в новой жизни, Вильям стал волонтером «Скорой помощи» и даже закончил специальные, медицинские курсы. В маленьких американских городках есть такие чудаки, которые, помогая медикам, несут дежурство на личных машинах. Когда дежурства на «скорой» Вильяму стало не хватать, он устроился добровольным помощником в полицию, начал помогать старым людям строить дома. В 1992 году он впервые побывал в Москве в качестве туриста.

— Первая мысль была: «В Россию? Они ведь наши враги!» Я ничего о России не знал — в основном разные сплетни. Но оказалось, что в вашей стране множество приютов, больниц, детских учреждений, даже тюрем, нуждающихся в помощи…

Одну девочку он запомнил, по его словам, на всю жизнь.

— Она подошла ко мне и сказала: «Будь моим папочкой!» Эти слова так тронули мое сердце, что со временем я почувствовал потребность и призвание приезжать в Россию. Может, даже из-за этой маленькой девочки…

Сначала он приезжал два раза в год по десять дней — привозил еду и одежду детям, лекарство в больницы, одежду в тюрьмы. Потом в 1997 году вышел на пенсию. Для начала всю свою коллекцию оружия отдал в полицию — чтобы избавиться от всякой памяти о войне и смерти. Потом продал все нажитое — дом, трактор, грузовик… И навсегда уехал из Америки.

Четыре года работал в Москве в Главной педиатрической больнице — строил для детей песочницы, баскетбольные площадки, покупал спортивный инвентарь, убирал мусор… Играл с ребятишками.

Затем были первые поездки в Коми.

— Там я увидел людей, живущих в глубокой нищете. У многих даже нет денег, чтобы заплатить за детский садик. И еще я понял, что здесь я нужен больше…

Поначалу местное население Дона встретила американца не то что в штыки, но и, мягко говоря, с подозрением. Мало того, что американец, да еще и капли спиртного в рот не берет — этого деревенский менталитет понять не в силах. Но со временем в «дом американца Вилли» потянулись люди: помогать, за помощью, за советом, а кто и за… опохмелкой, хотя и знают, что все равно получат категорический отказ.

- Иногда ко мне приходят просто за сочувствием: «Вильям, что мне делать? Я умираю от водки. Вот ты говоришь, что тоже пил. Неужели от этого можно вылечиться?» Тогда я разговариваю с ними. Вы не поверите, но помогает…

Невероятно, но факт: после таких душеспасительных бесед многие односельчане бросили пить, а Тимушевы сделали это всей семьей. Уж не знаю, действует ли через него Божья благодать, но для Дона это настоящее чудо.

— Теперь я научился русскую водку использовать по назначению, — улыбается американец. — Однажды застрял в пути и обморозил ногу. Мне ее растерли, не было даже насморка… Вери гуд!!!

За два года Вильям со своей командой помогли сотням людей. На это потребовалось много денег. А они не с неба падают — у самого Вильяма достаточно скромная пенсия. Главное финансирование идет от верующих друзей из Америки. Это не такие большие деньги, но их хватает, чтобы закупать стройматериалы и оплачивать транспортные расходы.

— Вы можете все бросить и уехать? — спрашиваю на прощанье.

— Конечно! Но я этого не сделаю. Я счастлив здесь. Здесь живут самые лучшие люди, которых я встречал в жизни.

Сыктывкар

Фото автора