Вахтанг Микеладзе: Япончика нельзя убить просто так

Известного криминального авторитета Вячеслава Иванькова по кличке «Япончик» похоронят 13 октября на Ваганьковском кладбище. Церемония начнется в 12:00. «В настоящий момент заканчивается оформление всех необходимых формальностей и косметические процедуры», — сообщает Интерфакс. По данным агентства, ближе к вечеру тело Иванькова доставят в храм на Ваганьковском кладбище, где всю ночь будет проводиться поминальная служба.

По некоторым сведениям, на похороны Иванькова, который на рубеже веков просидел несколько лет в американской тюрьме по обвинению в вымогательстве, должны съехаться крупнейшие криминальные авторитеты со всех стран.

Япончик, который был авторитетом в уголовном мире столько лет, по определению не может быть ординарным преступником. Трудно вмешиваться в обстоятельства его гибели, но мы поинтересовались, как будет проходить церемония прощания, у человека, хорошо знающего уголовный мир. Наш собеседник — известный режиссер Вахтанг Микеладзе, художественный руководитель программы «Документальный детектив», который сегодня снимает цикл о заключенных «ПЛС"(это аббревиатура означает «пожизненно лишенный свободы»).

«СП»: — Вахтанг Евгеньевич, может ли произойти что-то чрезвычайное во время церемонии?

 — В ситуации со смертью Вячеслава не ясно, кто кого. Откуда пуля, была она отравлена или нет — ведь провели столько операций. Это — неординарный случай.

Наверняка на похоронах фиксируются все люди, которые туда придут. Все воры, все законники там будут. Они обязаны там быть. А если это так, между группировками, в которых произошли дела, закончившиеся смертью Япончика, может случиться новая разборка.

Разборки не закончились. Поэтому они могут возобновиться, хотя все авторитеты чтут память погибшего. Но другого момента для группировок может и не быть, чтобы увидеть этих авторитетов. Ведь они как Политбюро — только уголовное Политбюро.

«СП»: — Если разборка вспыхнет по новой, авторитеты должны вмешаться?

 — Авторитеты не вмешиваются в экстремальных ситуациях, они вмешиваются постфактум. В данном месте они не могут вмешаться. Потому что если дана команда что-то выполнить, кто будет слушать авторитета или не авторитета?! Никакой авторитет в том месте, в экстремальной ситуации, не может подняться и сказать: «Не стреляй!»

Больше, чем Япончик, авторитетов и не было почти. «Прошляк» — плохое слово в уголовном мире, это значит, человек имел авторитет в прошлом. Япончик не прошляк, но для государства, этого государства, он как прошляк. Потому что в 1990-хгодах были ситуации, где воры выжили. А Япончика не было здесь, он был в Америке. И любой могущественный вор может сказать: «А где ты был, когда нас убивали здесь?»

Но в экстремальную ситуацию вмешаться ни один вор не сможет, и никто не сможет. Потому что в экстремальной ситуации дается приказ — вот кому-то — убрать вот этого.

«СП»: — Такое развитие событий можно предотвратить?

 — Предотвратить ситуацию можно только теоретически, а не практически. Теория предотвращения есть: дать команду не ходить туда, или не стрелять.

А вот вмешиваться будут постфактум. Воры должны сесть и переговорить: что это было? Было ли, в случае Япончика, это убийство, или кровная месть.

Я в данной ситуации не должен много говорить. Я однажды в своем фильме «Серые цветы» сказал одно слово лишнее — и у меня были неприятности. Я сказал: «Они живут философией — умри ты сегодня, а я завтра».

«СП»: — Почему были неприятности?

 — Воры за фраера не умрут. Цветной — это и есть вор в законе — никогда не умрет не за цветного. Поэтому они не будут вмешиваться в экстремальную ситуацию. Бесполезно. Потому что другой цветной дал команду, и она должна быть выполнена.

«СП»: — Прошла информация, якобы 35 воров в законе направили в «Матросскую тишину» письмо, в которой предписывали разобраться с Тариелом Ониани. Это похоже на правду?

 — Если бы даже я знал, я бы не сказал «да» или «нет». Это меня не касается. Но скажу так: такой вор, как Япончик, просто так не может быть убит.

«СП»: — Вы Япончика лично знали?

 — Конечно.

«СП»: — Каким он был?

 — Каким был… Все мы, которые ТУДА попадали — я лично попал, как член семьи изменника Родины — боролись. Чтобы не говорить писклявым голосом, я начал жить, как будто бы я ТАКОЙ. Ты принимаешь «веру». Кто-то на своей улице это делал, кто-то в своем городе. Люди, которые этим занимались, не должны бояться. Просто авторитетом ты не будешь.

Авторитетом ты можешь быть на время. А Япончик столько времени был авторитетом, в таком мире, что его положение не вызывает даже никакого вопроса. Он мог ударить оператора, который его снимает, положить на то, что его сопровождает американская или российская полиция.

Это не имело для него значения, он должен был сделать то, что нужно.

Вот таким должен быть авторитет.

Человек прожил 70 лет, и на таком высочайшем уровне утвердил свою кличку «Япончик». Я не имею права его описывать. Какое я имею право вклиниваться в этот мир? Если он был неправильным — это проблема уже уголовного мира, а не наша.

Я, вероятнее всего, не пойду на кладбище. Но пусть в этом интервью я смогу сказать: «Прощай, Слава! Пусть земля тебе будет пухом. С тобой прощаются даже люди, которых ты не видел десятилетиями. Увидимся когда увидимся».