Кому на Руси жить хорошо. Силовики

«СП» продолжает серию публикаций на тему «Кому на Руси жить хорошо». На этот раз разговор пойдет о силовиках. Многие из них чувствуют себя кастой неприкасаемых. И потому живут, никого особо не стесняясь, и ни в чем себе не отказывая.

Доказательство тому — недавний скандал вокруг и. о. начальника управления «Т» Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России (ГУЭБиПК), полковника полиции Дмитрия Захарченко. Его задержали 9 сентября сотрудники ФСБ и СКР. В ходе обыска в квартире у сестры Захарченко было найдено 9 млрд. руб. (более $120 млн и €2 млн), которые, как считает следствие, принадлежат Захарченко.

Это уже второй коррупционной скандал в ГУЭБиПК, после ареста его прежнего руководителя Дениса Сугробова, которого сейчас судят по обвинению в организации преступного сообщества.

Громкие аресты говорят об одном: реформа МВД если не провалилась, то явно буксует. Силовики, как и прежде, широко пользуются служебным положением, чтобы подкармливаться на стороне. Благо, им есть с кого брать пример.

Эпоха «бандитских» крыш, которыми заправляли криминальные авторитеты, закончилась еще в середине 1990-х. И уже в то время сомнительный бизнес перехватили различного уровня управления по борьбе с организованной преступностью — РУБОПы, УБОПы и ЦРУБОПы. Между собой бандиты называли их «шаболовскими» (по месту дислокации — здание РУБОПа находилось на Шаболовке).

Многие эксперты связывали активность милиционеров с всесильностью тогдашнего министра МВД Владимира Рушайло. С приходом в Кремль питерских чекистов Рушайло отправили в почетную ссылку в Совет Безопасности, а целые управления расформировали в кратчайшие сроки. Но милицейское «крышевание» от этого не исчезло.

На высшем уровне о коррупции в МВД впервые серьезно заговорили в 2003 году. Тогда с легкой руки министра внутренних дел Бориса Грызлова появился термин «оборотни в погонах». Это определение Грызлов дал группировке сотрудников МУРа, занимавшихся выбиванием денег из предпринимателей: суд приговорил их к заключению от 15 до 20 лет. Но и «чистка» МУРа мало что изменила.

«Новая газета» в конце нулевых так описывала действующую схему «кормления» (на сайте «Новой» статья недоступна, но имеются ее перепечатки) силовиков:

«Коммерческие палатки, выездная торговля или бабушки с укропом — это уровень дежурной части ОВД и экипажей патрульно-постовой службы (ППС). Они ежедневно получают 500 рублей с палатки. Кроме того, дежурные экипажи несут охрану „точек“ с проститутками. С „точки“ экипажу причитается 1500 рублей за ночь. Начальник отделения из УВД имеет от 5 до 10 тысяч долларов в месяц с „точки“. Магазины, средние фирмы, кафе и небольшие рестораны в большинстве своем „лежат“ под местными операми из службы криминальной милиции. Контрафактная продукция (диски), паленая водка или китайские подделки в зоне пристального внимания „оборотней“ из ОБЭПов. Крупные торговые центры, склады и раскрученные фирмы — это уже уровень руководства ОВД и (иногда) УВД». Банки и крупный бизнес, по информации «Новой», уже в то время «крышевали» спецслужбы.

Майор Евсюков в апреле 2009 года, так сказать, довершил пейзаж. Расстрел в столичном супермаркете, который устроил действующий начальник отдела милиции — в форме, после празднования собственного дня рождения, — вызвал бурю общественного возмущения. В ситуацию пришлось вмешаться тогдашнему президенту Дмитрию Медведеву. По его инициативе началась полномасштабная реформа МВД, ключевым элементом которой стала всеобщая переаттестация личного состава.

Летом 2011 года, сразу после громкого скандала с «крышеванием» подмосковными прокурорами нелегальных казино, министр МВД Рашид Нургалиев публично заявил: после переаттестации «взяточничество, злоупотребления, коррупция и весь негатив» остались в прошлом, и в полицию перешли «лучшие из лучших».

Примерно в то же время из прокуратуры был выделен в отдельное ведомство Следственный комитет. По словам бывшего генпрокурора России Юрия Скуратова, это было сделано из-за высочайшего уровня коррупции в генпрокуратуре. Самые серьезные взятки прокуроры брали за прекращение уголовного преследования или переквалификацию дела на более легкую статью. Казалось, честная жизнь налаживается.

Однако в 2012 году, после отставки самого Нургалиева, история опять повторилась. Новый министр Владимир Колокольцев признал, что переаттестация не дала результатов. За 3 года работы Колокольцев сменил более 40 начальников территориальных управлений. В 2015 году, по подсчетам известного специалиста по борьбе с коррупцией депутата ГД Александра Хинштейна, сразу семь генералов МВД являлись обвиняемыми по уголовным делам.

Тем не менее, именно в силовиках власть видит свою надежную опору. 5 сентября президент Владимир Путин в интервью агентству Bloomberg прокомментировал смену ряда глав регионов. Так, в июле и.о. губернатора Калининградской стал Евгений Зиничев, который прежде возглавлял управление ФСБ по Калининградской области, а и.о. главы Ярославской области — бывший замглавы МВД России Дмитрий Миронов. Ранее, в феврале, и.о. губернатора Тульской области стал экс-сотрудник ФСО Алексей Дюмин.

«Главное, чтобы человек хотел расти, был бы способен к этому росту, хотел бы служить своей стране на участке работы с более широкими полномочиями и ответственностью. И если он хочет, и я вижу, что у человека есть потенциал, почему нет, он вполне может поработать», — сказал Путин.

Почему же силовики в России находятся на особом положении, и почему это уcтраивает власть?

— Если спросить у выпускников Академии ФСБ или образовательных учреждений МВД, в каком управлении они хотели бы служить, 98% ответят: в управлении по борьбе с экономическими преступлениями, — отмечает генерал-майор ФСБ в запасе Александр Михайлов. — Эти выпускники, как правило, не знакомы с кредитно-банковской системой, и не разбираются в азах экономики. Тем не менее, при разговорах о службе в «экономических» управлениях глаза у них загораются.

Причина проста: управления по борьбе с экономическими преступлениями давно превратились в финансово- и коррупционно-наполненные структуры. Я не понаслышке знаю, что сегодня существует очень крепкое сращивание этих правоохранительных структур со службами безопасности крупных компаний. И эта спайка создает огромные проблемы.

По сути, службы безопасности наполняются выходцами из полицейской системы. Причем, в охранные структуры полицейский попадает не потому, что он хороший, а потому, что (в значительном числе случаев) уже заработал право на «теплое местечко». Заработал тем, что на протяжении длительного времени поддерживал контакт со службой безопасности, и предоставлял ей информацию.

Именно этим, кстати сказать, занимался полковник Дмитрий Захарченко. Он, по моим данным, «сливал» информацию и криминальным структурам, и бизнесменам. В результате он завоевал настолько серьезное доверие, что у него дома прятались настоящие финансовые сокровища. По одной из оперативных версий, деньги, изъятые у Захарченко, принадлежали вкладчикам обанкротившегося в 2015 году «Нота-Банка».

Пример Захарченко хорошо иллюстрирует глубину проблемы коррупции. Когда компания дает взятку сотрудникам правоохранительных органов, она достает ее не из личного кармана бизнесмена. Практически каждая компания держит «черную кассу» — деньги для решения, мягко говоря, деликатных вопросов. Эти деньги не учитываются в бюджете компаний, и это очень серьезные деньги.

Фактически, в лице коммерческих структур мы имеем дело с колоссальной теневой кассой. Мало того, что с этих денег не платят налогов, они являются фондом развращения правоохранительных органов.

«СП»: — На что идут эти деньги?

— На возбуждение уголовных дел против конкурентов — это делается через «карманных» следователей или других сотрудников правоохранительных органов. Или на закрытие уголовного дела, если оно возбужденно против компании. В итоге, правоохранители «навариваются» при любом раскладе.

«СП»: — Как бороться с таким положением дел?

— Ничего нового для этого придумывать не нужно, достаточно эффективно применять действующее законодательство. По законам РФ, напомню, отправить за решетку можно и того, кто взятку взял, и того, кто ее дал. Именно так и нужно действовать.

Сейчас правоохранители, сталкиваясь с ситуацией Захарченко или Сугробова, стараются не копать особенно глубоко, и не распутывать всю цепочку. А на деле, на нарах с Захарченко и Сугробовым должны оказаться и все люди, которые давали им деньги. Только так, я считаю, можно изменить нынешнюю ситуацию с коррупцией.

«СП»: — Почему, несмотря на коррупционные скандалы, президент делает ставку на силовиков?

— Есть силовые структуры, которые никоим образом с экономикой и коррупцией не связаны. Просто потому, что должностные функции людей, которые в них работают, не интересуют бизнес.

Именно из числа таких людей президент назначил новых и.о. губернаторов. Напрямую, лицом к лицу, эти люди с бизнесом не сталкивались. Это совершенно очевидно дает им ресурс, чтобы навести порядок у себя в регионах.

По большому счету, такая опора на силовиков связана с укорачиванием президентской скамейки запасных. Надо думать, что Владимир Путин, решая кадровую задачу, старается опираться на людей, которые, по его мнению, являются честными и порядочными, и способны решать управленческие проблемы, не прибегая к взяткам и откатам.

— Правоохранительные органы действительно находятся в глубоком кризисе, — отмечает бывший генеральный прокурор России Юрий Скуратов. — Вроде бы и внешний антураж изменился к лучшему, и зарплату сотрудникам подняли. Но коренные пороки МВД нисколько не преодолены.

Пороки — это преобладание ведомственных интересов над государственными, традиция не выносить сор из избы, круговая порука и коррупция внутри системы. Это желание добиться результатов ради «галочки», формализм, нежелание работать не за страх, а за совесть. Наконец, это система укрывательства преступлений. Полиции нужно регистрировать все заявления граждан, а не отметать их, как сейчас. Разговоры об этом идут несколько лет, но воз и ныне там.

Для реальной реформы МВД, на мой взгляд, нужна новая кадровая политика. Ребята, которые обучаются в учебных заведениях полиции, реально хотят работать, наводить порядок. Но попадает такой «мент» в органы МВД — и через два-три года его самого нужно либо сажать, либо выгонять: его уже научили всему тому, чем больна система.

Проблема здесь не в управлении, не в недостатке каких-то структур или функций. МВД, на мой взгляд, нужна кардинальная кадровая чистка. Причем, ее должны проводить люди вне полицейской системы. Возможно, это должна быть особая кадровая комиссия, сформированная президентом, — это позволит свежим взглядом оценить ситуацию в правоохранительных органах.

Плюс, конечно, должны быть усилены службы собственной безопасности, прокурорский надзор, оперативное сопровождение ФСБ.

Я бы, кроме того, еще раз посмотрел бы на опыт Грузии, где дорожную полицию распустили, а потом сформировали заново. Наше ГИБДД также нуждается в кардинальном реформировании, поскольку имеет явный коррупционный окрас. Может быть, и нам стоит вместо ГИБДД создать дорожную полицию, поменяв некоторые принципы ее работы.

Ну и, конечно, должен поменяться общий климат в стране. О коррупции много говорят, но все знают: есть слой неприкасаемых, которых никто не трогал и не тронет при нынешнем режиме. Люди это видят, и эта атмосфера разлагающе действует на общество.

Повторюсь, нам нужны неординарные перемены. Потому что борьба с коррупцией, которая ведется сегодня — это борьба негодными средствами.