Минздрав РФ догнал Минздрав СССР. Образца 1932 года

«Предприятия нужно мотивировать заботиться о здоровье сотрудников» — с таким заявлением в Уругвае на конференции ВОЗ выступила на днях министр здравоохранения России Вероника Скворцова. Но едва ли даже для Уругвая может быть сегодня поучителен пример медицины нашей страны. Точнее, ее развала. А как иначе назвать блаженный мир грез российского Минздрава, из Уругвая стимулирующего работодателей?

Кто простимулирует наш Минздрав? Опросы общественного мнения, например, ведомство, судя по всему, не интересуют. По последним данным ФОМ, 60% населения недовольны работой системы здравоохранения. Что вполне логично, ведь за последние годы доступность медицины снизилась, а условия работы врачей больше напоминают рабство. Тотальная экономия привела к тому, что под нож пошли зарплаты врачей, среднего и младшего медперсонала, несмотря на майские указы президента. Зарплаты не просто не увеличились, они существенно снизились. Как такое возможно? Очень просто: способы фактического снижения доходов медиков при одновременном их формальном увеличении нашлись быстро.

Оказалось, достаточно порезать различные надбавки, стимулирующие выплаты и премии. Дополнительные двухнедельные отпуска (вместо которых можно было брать денежные компенсации) и надбавки «за вредность» — отменить. Надбавки за ночные дежурства — сократить вдвое. Больше дежурств, не спите вообще! Не хотите подписывать эти документы в добровольно-принудительном порядке? Ищите другое место работы!

Вот как это выглядит в реальности: три псковские поликлиники укомплектованы только на 50%, на весь город там работает полтора кардиолога — именно так, один работает на полную ставку, а другой на полставки. И как тут оказать помощь всем нуждающимся в городе с 200-тысячным населением? В Калининграде 20% медперсонала старше 60 лет и уже сейчас не хватает 400 человек, в следующем году дефицит медработников составит 600 человек… Сам же губернатор Калининградской области, как истинный чиновник, подаёт большое количество свободных вакансий как преимущество, позволяющее без труда устроиться на работу. А деньги вместо строительства онкоцентра, без которого не могут пройти лечение 20 тыс. онкобольных, идут на строительство платного палаточного лагеря…

И это крупные города. Решить проблему доступности медицины на селе пытались федеральной программой «Земский доктор» и «Земский фельдшер», в рамках которых врач при переезде в сельскую местность подписывает контракт на работу сроком минимум на 5 лет, и получает 1 млн. рублей на покупку или постройку дома. Однако опыт, например, Челябинской области показал, что эта программа не решает проблем наличия узких специалистов, да и врачи всё равно покидают деревню по истечению контракта. А за любой помощью, не входящей в компетенцию фельдшера, приходится ехать в Челябинск или Магнитогорск. При этом раньше можно было просто поехать с направлением, теперь же для записи нужно все круги бюрократического ада, после которых, если выжил, такой иммунитет будет, что уже никакой врач не нужен.

В основе всех проблем — ставшая нарицательной «оптимизация», которая должна была кардинально повысить эффективность системы (вот такой абсурд). Был взят курс на обновление технологий, но при этом забыли те советские принципы, которые выгодно отличали нашу медицину от зарубежной. Технологическое повышение эффективности не сложилось — современное оборудование присутствует только в крупных городах, но и там зачастую на нём некому работать. Вот так реформа привела к катастрофическому снижению доступности медицины. Более того, все нынешние действия лишь усугубляют ситуацию.

Правительство и Минздрав в последние годы руководствовались нехитрым принципом «лучше меньше, да лучше». Такой лозунг подходил для несерьёзной рекламы автомобиля «Ока» в начале 2000-х, но он никак не применим к системе здравоохранения. Борьба за эффективность (или с эффективностью) привела к тому, что с 2000 по 2015 годы в России стало почти вдвое меньше больниц: было 10,7 тыс., а стало 5,4 тыс., это уровень Советского Союза в 1932 году, число больничных коек сократилось с 1,67 млн. до 1,22 млн. (вот как растёт эффективность коек, если на них побольше людей положить!), а число станций скорой помощи сократилось с 3276 до 2561 (снижение на 22%).

Бывают некоторые исключения вроде Санкт-Петербурга, где число коек скорой медицинской помощи с 2012 по 2016 годы увеличилось с 40 до 144, но увеличившийся оборот коек с 64,4 чел. в 2012 до 201,6 пациента в 2016 никак не может положительно сказаться на качестве обслуживания. Сокращается и медперсонал: если в 2012 году, по данным Росстата, в России работало 703 тыс. врачей всех профилей, то в прошлом осталось 588,3 тысячи. Только в Москве в рамках реформы сократили 28 медучреждений, 10 тыс. коек и 10 тыс. медработников. И кто нас будет лечить?

При этом заболеваемость только растёт. Для примера: с 2000 по 2015 год число случаев заболевания системы кровообращения выросло на 82,5%, эндокринной системы на 56,5%, осложнений беременности и родов на 39,1%. То есть у каждого человека сейчас намного больше поводов обратиться к врачу. И люди обращались, пока совсем не потеряли надежду на нашу медицину. Сокращение коек привело к тому, что люди стали по западному образцу больше обследоваться амбулаторно.

Если в 2000 каждая поликлиника за смену принимала в среднем 166 человек, то в 2015 году уже 208 человек. Учтите еще снижение количества врачей, и станет совсем грустно. В таких условиях норматив 10 минут на приём пациента — просто вынужденная мера. Естественно, ни о какой качественной помощи не может быть и речи. Даже к стоматологу запись идёт через 20 минут, если записываться через Госуслуги.

Логика правительства проста: люди, не разбирающиеся в медицине, пытаются сократить расходы и свести концы бюджета с концами. Минздрав же занят в основном тем, что придумывает красивые отвлечения от тем, умело жонглируя статистикой. Ведомство охотно демонстрирует снижение смертности от туберкулёза, болезней органов дыхания и пищеварения, системы кровообращения, но при этом оставляет в стороне рост заболеваемости и резкий рост смертности на дому: в 2015 году на 5,5% в целом по России, на 72% в Москве, 75% в Волгоградской области, 153% в Ленинградской области и 161% в Новгородской области. Это страшная, абсолютная циничная и осознанная практика: умирайте дома, в больницу мы вас не повезем — испортите статистику.

Такими темпами уровень медицины скоро достигнет дна стран третьего мира, а чиновники молча «едят» выданные Минздравом притянутые за уши цифры, восхищаясь новыми томографами и прочим оборудованием, которое потом пылится в подсобках. Только глава Счетной палаты Татьяна Голикова периодически чеканит в своих докладах близкие к реальности цифры и данные… но, все это словно внеклассное чтение. Послушали, забыли, и вернулись к «основной программе» — штамповке красивых отчетов и помывке туалетов в образцово-показательных «глянцевых» медучреждениях, которые больше похожи на павильоны для съемок (впрочем, это назначение у них, наверное, и является основным).

По оценке Счётной палаты, за прошедший период 2017 года финансирование по разделу «Здравоохранение» из консолидированного бюджета сократилось в среднем на 42,9% в 84 регионах из 85. Эти расходы в этом году должны были составить порядка 3,3 трлн. рублей. Такими темпами к концу года медучреждения недополучат порядка 1,4 трлн. рублей! При этом Минздрав не может разобраться с собственными финансами.

По итогам 2016 года ведомство возглавило список не сумевших распорядиться собственными деньгами. 12,3 млрд. рублей остались лежать без дела. Молодцы, сэкономили! Ещё Минздрав не учёл в прошлом году активы на 121,3 млрд. рублей, не провёл инвентаризацию незавершённого строительства и не довёл до своих учреждений 1,6 млрд. рублей на оказание высокотехнологичной помощи (операции и другие сложные процедуры по квотам) 5,4 тыс. человек. При этом идут отчисления бесполезным страховым медицинским организациям порядка 30 млрд. рублей, а деньги на лечение детей собираем всем миром чрез благотворительные фонды.

Но проблема здравоохранения простирается куда дальше нехватки денег. На доступности сказывается и излишняя бюрократизация деятельности врачей — они озабочены заполнением бумаг, иначе можно нарваться на штраф. И это всё за 10 минут приёма.

Не меньше проблем и с доступностью медикаментов. 80% опрошенных «Лигой пациентов» жалуются на дороговизну лекарств, а 40% отмечают, что не могут купить даже прописанный минимум. И это тоже — результат «оптимизации»: жесткое регулирование цен на лекарства первой необходимости дало обратный результат. Многим производителям оказалось вообще не выгодно их производить, ведь импортное сырье всё равно дорожает. И они ушли с рынка. Это бизнес, в его задачи не входит выполнение социальных обязательств государства, помочь самим себе гражданам тоже не всегда представляется возможным, ведь доходы населения ещё не скоро позволят всем желающим покупать полисы ДМС в частные клиники.

Пока в Министерстве здравоохранения не признают очевидные вещи, и в срочном порядке не пересмотрят все, что «наоптимизировали», нам останется разве что закаляться, пить отвары трав, и читать заговоры.

В медицину необходимо привлекать высококлассных молодых специалистов и не липовым выполнением майских указов, а реальным повышением зарплат. Заниматься этим никто не хочет, поскольку жизнь человека в России почти ничего не стоит (точнее, жизнь «неминистра» и «неглавы госкорпорации»). Но есть ведь должностные обязанности! Так когда госпожа Скворцова снизойдёт из бизнес-класса, оторвавшись от дегустации изысканного бортового меню, до жителей какой-нибудь деревни или города уровнем меньше миллионика?

Не знаю, как там в Уругвае, и что полезного можно извлечь из подхода Латинской Америки к медицине, но пример западных стран мы усмотрели лишь в сокращении больничных коек, чтобы перевести часть больных на амбулаторный режим, что, как видим, ситуацию не улучшило. Давно пора смотреть не на форму, а на содержание. Хороший пример сбалансированного подхода — Швеция, где правительство оплачивает 97% расходов, больным за свой счёт приходится оплачивать только незначительные 3% услуг.

Но ведь у шведов не всегда все было так радостно: в 90-е годы они провели пять реформ, которые сформировали децентрализованную систему управления в медицине.

Правительство в Стокгольме занимается только выпуском законов и контролем, всем остальным — регионы и муниципалитеты. А количество и тип медучреждений жёстко привязаны к количеству проживающих там людей. Но в каждом из них должны быть как врачи общего профиля, так и узкие специалисты.

Также развита и система частных врачей общей практики, услуги которых могут быть частично оплачены системой социального страхования. У людей появляется выбор, а врачей становится больше за счёт доступных частных кабинетов. Плюс конкуренция, которая приводит к повышению качества обслуживания.

Поэтому «рецепт» для нашей медицины может быть такой: разработать единые правила распределения медучреждений по территории. Есть населённый пункт с определённым количеством жителей — значит, должен быть доступен соответствующий набор медучреждений как минимум со стандартным набором, даже самые маленькие районы должны обладать отделениями терапии, хирургии, радиологии и анестезии. Только при таких обязательствах появление новых больниц, роддомов и онкоцентров перестанет быть актом доброй воли мэра или губернатора, а станет рядовым явлением, улучшающим качество жизни.

Обычно в стране принимаются какие-то важные решения после огласки вопиющего события, связанного с известными людьми, шум вокруг которых заглушить просто не представляется возможным. Так сколько еще актёров, известных ведущих, генералов спецслужб должно застрелиться, чтобы начали решаться проблемы скорой помощи и онкологии, например?