Пеший ход против пенсионной реформы Медведева

Россия замерла в ожидании голосования в Госдуме по закону о повышении пенсионного возраста, назначенном на 19 июля. Почти наверняка антинародная реформа будет реализована. Решение о поддержке законопроекта депутатами от «Единой России» было принято накануне президиумом фракции партии власти. «Есть решение о консолидированном решении фракции «за», — заявил прессе лидер фракции, вице-спикер Сергей Неверов.

Как говорится, кто бы сомневался.

Оппозицию людоедской реформе составили депутаты от КПРФ, «Справедливой России» и ЛДПР. Однако их мандатов недостаточно, чтобы переломить ход голосования. В этих условиях коммунисты обратились за поддержкой к народу. Партия начала подготовку к референдуму по пенсионному вопросу. Осознавая трудность задачи, коммунисты рассчитывают собрать против повышения пенсионного возраста до 50 млн. голосов россиян.

Тем временем, народ протестует по-своему. Одним из тех, кому не нутру запланированное правительством ограбление людей стал тюменский журналист и эксперт «СП» Ростислав Журавлев. В знак протеста он прошел пешком от Тюмени до своего родного города Екатеринбурга. Расстояние свыше 300 километров журналист преодолел за 11 дней. Свою акцию Ростислав назвал «Домой пешком, как до пенсии» и поделился с «СП» своими впечатлениями о жизни в российской глубинке.

«СП»: — Как вообще пришла в голову идея подобного рода пешей акции протеста?

— Я сходил на первый митинг против пенсионной реформы в Тюмени. Там организаторами выступали шмаковские профсоюзы (Михаил Шмаков — глава ФНПР — авт.). Активистов они подвезли, но я не верю в их протесты. Двадцать лет они занимаются «защитой прав работодателей», слушают буржуазию, а тут вдруг взялись за пенсионный возраст… Подумалось, что надо сделать что-то более живое, энергичное.

Я живу на два города: Тюмень и Екатеринбург. В Екатеринбурге, Свердловске, я родился, вырос, учился, а в Тюмени у меня супруга, там родились двое моих детей. Поэтому я часто езжу между этими городами и на поездах, и на автобусах, и на попутках. Эта дорога для меня, получается, родная. Вот и решил пройти ее пешком и приурочить это к протесту против пенсионной реформы. Потом еще и проблема бензина появилась… Одно наложилось на другое.

Получается, что нам — народу России, дали грандиозных «зрелищ» (ЧМ-2018 по футболу), а под шумок начали отбирать «хлеб». Даже в античности люди понимали, они и придумали эту формулу «хлеба и зрелищ», что должны быть обе части. А у нас ее располовинили. Поэтому и решил привлечь внимание к проблеме своим многодневным пешим переходом. Заодно и самого себя проверить. Я понимал, что это сложно для меня. На такие расстояния я никогда до этого не ходил.

«СП»: — Вы же бывалый человек, служили в армии, воевали на Донбассе в ополчении.

— Это немного разные вещи…

В основном я шел по Свердловской области, потому что граница Тюменской области заканчивается буквально в 40 километрах от Тюмени. Мне было интересно увидеть, как живут люди между двумя крупными богатыми городами — нефтяной столицей Тюменью и промышленным Екатеринбургом, где как раз проходили матчи мундиаля.

«СП»: — Ну, и как там живется?

— Первая серьезная остановка была в поселке Тугулым. Там мне пришлось обратиться в местную больницу. Я совершил большую ошибку — вышел на трассу в хороших, но не разношенных ботинках и в результате стер себе ноги. Мне помогли, обработали раны…

В Тугулыме было семь совхозов, пять предприятий. Сейчас все разрушено. Люди ездят на заработки в Тюмень, до которой 50 километров.

Встретился там с последним первым секретарем местного райкома КПСС Филатовым. Его там все знают. Еще с советских времен поселок славен своим районным «сеператизмом». Они мечтают отделиться от Свердловской области и стать частью Тюменской. Чтобы жить богаче. Две области резко отличаются друг от друга. Приграничные деревни — как земля и небо. В Тюменской области и социальный уровень выше — есть субсидии, помощь многодетным и работа есть. В Тугулыме проводили разные мероприятия в поддержку идеи административного переподчинения, но пока не добились своего.

«СП»: — А как в других местах?

— В остальных городах и поселках вдоль трассы в целом такая же разруха. В Камышлове кожевенный завод — когда-то давал продукцию на весь СССР, еле дышит. В Пышме еще четыре года назад агропромышленное хозяйство давало 240 рабочих мест — людям из трех деревень. Это было мегапредприятие по нынешним меркам. Картофелехранилище на 5 тысяч тонн, силосные ямы с хорошими выездами. Потом вмешалась свободная рука рынка, предприятие начали приватизировать, оно пошло по рукам и развалилось.

А вот в райцентре Талица пока держатся. Там выпускают знаменитое в регионе талицкое молоко. Оно есть везде в Тюмени. Дорогое, но хорошее.

«СП»: — Получается, импортозамещение, даже в сельском хозяйстве, неважно работает…

— Надо понимать, что зарплата на селе 7−8-9 тысяч рублей. Хорошая зарплата — 15 тысяч. Для местных выход на пенсию — это очень важно. У людей появляются гарантированные деньги, и они получают возможность заниматься своим маленьким хозяйством. Они себе зубы, порой, не могут вылечить — надо платить. Или вот сейчас были выпускные в школах. Надо было купить ребенку платье или костюм — на это уходила вся месячная зарплата. То есть для них пенсия — единственное спасение.

Еще в Пышме поразили колонки с водой. Половина уже бездействует, а другая половина под замками. Да-да, висят реальные амбарные замки. Если исправно платишь деньги местному водоканалу, МУПу, тебе выдают ключ — пользуешься водой. А у кого денег нет платить водоканалу, тот, наверное, втихаря делает дубликаты ключей. Дикость какая-то.

«СП»: — Вода для пешего путешественника — чуть ли не самое главное…

— Конечно, идешь по жаре, в день выпиваешь 6−7 литров воды. Вода в магазинах вдоль трассы — очень дорогая. Особенно она дорогая на АЗС нашего «национального достояния» (видимо, «Газпрома» — авт.). Литр воды стоит как литр 95-го бензина. Если бы я ехал из Тюмени в Екатеринбург на машине, то наверное, вышло бы дешевле, чем идти пешком и «заправляться» питьевой водой с АЗС. Это же нонсенс! Бензин надо перегнать, до этого разведка, бурение, добыча, транспортировка, а тут вода из артезианской скважины… Кажется, на заправках делают деньги не на бензине, а на сопутствующих товарах.

«СП»: — Так и есть, нам — «СП», об этом рассказывали ребята из ФАР и «Синих ведерок»… Магазины заправок — монополисты на трассе, вот и задирают цены. А как местные зарабатывают на трассе?

— Существует «земляничный картель». Пока мужики на заработках, женщины собирают землянику и продают ее проезжающим у каждой деревни. Потом грибы пойдут. Трасса — их «кормящий ландшафт».

Еще одно наблюдение — во все городки и поселки приходят крупные сетевые ритейлеры. Они встают рядом с местным магазином, народ идет туда, потому что цены там ниже из-за больших объемов, местный магазин разоряется, ритейлер повышает цены. Претензия к ним в том, что поскольку эти магазины стандартны, там нет специфического деревенского ассортимента.

Кроме того, раньше местные сдавали в местные торговые сети свою продукцию — мясо, кур, молоко, рыбу, а теперь нет. «Зайти на полку» в сетевые супермаркеты очень трудно. У них вся эта система бонусов-откатов налажена на космическом уровне. Не всякий сможет преодолеть.

Также повсюду много алкогольных ритейлеров. Вокруг них образуются местные неформальные «культурно-досуговые центры». Люди закупаются и тут же общаются. Клубов-то давно нет. По-моему, это способствует алкоголизации населения. Вдоль трассы фуры этих ритейлеров проносятся каждые две минуты.

«СП»: — Хорошее что-нибудь можете рассказать?

— Трасса Тюмень — Екатеринбург активно расширяется. У нее было две полосы — маловато, а будет четыре. Работы кипят. Дорожная техника, правда, вся иностранная.

В Камышлове мне показали новую тюрьму — СИЗО на 1 тысячу человек. Оно уже построено — площадь 10 гектаров, но пока не введено в эксплуатацию. Когда введут, будет местным работа. Свердловская область вообще котируется в системе ФСИН. Больше чем у нас тюрем и колоний только в Пермском крае.

«СП»: — Как выглядит тамошний политический ландшафт?

— По дороге, по которой я шел, в Гражданскую войну двигались войска Колчака. Белый террор разворачивали. Практически в каждом населенном пункте есть памятники жертв Колчака. Где расстрелянные учительницы, где красноармейцы. В Богдановичах коммунисты восстановили памятник, разбили сквер, но местные власти ставить его на баланс города не хотят. Говорят, глава города против, вроде бы, у него кого-то раскулачили.

В стране с красно-белым противостоянием наблюдается какая-то шизофрения.

«СП»: — Была ли поддержка акции со стороны посторонних людей?

— Вообще, отлично помогали. Многие следили он-лайн, ловили на трассе, причем без предупреждения. Воду подвозили, медикаменты, когда я стер ноги. Мужик один из Питера в Хабаровск ехал, «подогнал» мази разные. Скромный, даже фотографироваться отказался.

Сделали несколько переводов денежных. Деньги на трассе почти не нужны. Только на воду и еще я несколько раз переночевал в местных гостиницах — постирался, просушился. А так ночевал в палатке и один раз у фермера.

Интересно, что участковый мой бывший приезжал — прошел со мной часть пути. Раньше он нас ловил на митингах, а потом уволился. Кстати, воевал в Донбассе. Подарил мне книжку про Ленина. Он говорит, что пока силовиков не трогают, но потом и за них возьмутся. Иллюзий ни у кого нет.

«СП»: — То есть, понимание сути происходящего есть?

— У кого как. Складывается впечатление, что не все люди осознают, как сильно коснется их лично повышение пенсионного возраста. Многим кажется, что до этого еще далеко, а у них еще много сил. Но ведь с каждым годом работать будет все труднее! Молодежь думает, что будет молодой вечно. О том, что они, например, лишаться возможности отдавать своих будущих детей бабушкам — тем придется работать, они просто не думают.

«СП»: — Что думаете об инициативе коммунистов провести всероссийский референдум?

— У КПРФ есть на это силы, у них есть актив, который может собрать подписи. Не знаю, получиться ли 50 млн… Это беспрецедентно. Но тема острая, думаю, подпишут. А вот референдум провести вряд ли получится. Известно, что сама процедура бюрократическая, установлена в законе так, чтобы его нельзя было провести. Но если собрать 50 млн. подписей — это будет мощно. Это уже само по себе будет референдум, только народный. С этим придется считаться.

---

Пенсионная система: Кремль запретил использовать словосочетание «пенсионная реформа»

Новости политики: В Новосибирске прошел митинг против повышения пенсионного возраста