Ольга Окуджава: Память о Булате Шалвовиче променяли на «золотые» арбатские метры

Ольга Владимировна Окуджава вдова поэта в открытом письме рассказала о бедственном положении центра Булата Окуджавы на Арбате и музея его имени в Переделкино.

Оба проекта в скором времени могут прекратить свое существование. В 2009 году власти изменили статус музея в Переделкино с федерального на областной. В результате он перестал получать какое-либо финансирование и с тех пор балансирует на грани закрытия. А центр Окуджавы на Арбате, в свою очередь, так и не успели отремонтировать и открыть. Грянул кризис, обанкротился спонсор и теперь нет денег ни на аренду, ни на зарплату работникам. Между тем, пятилетний договор скоро заканчивается, престижное место были бы рады занять многие. В результате, центр московского поэта может так и не появиться на Арбате.

Мы связались с Ольгой Окуджавой. По ее словам, ситуация продолжает оставаться безвыходной.

«СП»: — Ольга Владимировна, ведь министр культуры Александр Авдеев какое-то время назад говорил, что с проблемами в Переделкино уже разобрались. Это не так?

— Совершенно, нет. По радио министр сказал дословно, что проблемы были, но найдено решение, которое всех устраивает. А именно — у музея Окуджавы остается федеральный статус и он будет сделан филиалом Музея Великой Отечественной Войны. Это абсолютная неправда. Никаким филиалом нас не сделали. Нас выгнали в область, где на нас нет денег. Коллектив музея уже третий месяц не получает зарплаты. Люди работают на энтузиазме. Мы в ужасной ситуации, у меня такое впечатление, что ведется какая-то кампания против Булата Шалвовича. Ниоткуда нет помощи, только палки в колеса и какая-то странная возня вокруг нас.

«СП»: — Как это проявляется?

— Музей в Переделкино 10 лет был государственным учреждением федерального подчинения. Статус своим распоряжением нам дал лично Владимир Владимирович Путин. Все эти годы мы изворачивались, как могли, и худо-бедно существовали. Теперь, когда у нас отняли статус, помощи нет совсем никакой. Мне вообще предлагали написать заявление об уходе по собственному желанию. Я категорически отказалась, написала очень резкое письмо министру Авдееву о том, что это невозможно. Хотите — увольняйте.

В области мы не нужны, в Москве — тоже. Получается, Булат Шалвович вообще никому не нужен.

«СП»: — А что происходит с Центром на Арбате?

— Там просто нет ни гроша. Мы арендуем помещение у города. Платим за аренду — 92 тыс. рублей и коммунальные услуги — 90 тыс. в месяц. У нас был прекрасный спонсор, который взялся отреставрировать и отремонтировать два этажа. Когда здание нам дали, это был бетонный мешок — без воды, без канализации, без всего. Мы пытались привести его в порядок. Сделали очень хороший проект, со всякими прелестными придумками. Это был бы такой милый культурный уголок на Арбате. Нам уже чуть-чуть оставалось доделать. Еще немного и можно было бы начать проводить мероприятия, открыть экспозицию, которая была бы филиалом Переделкино. Увы, спонсор обанкротился. Я сама лично своими вдовьими деньгами платила два месяца подряд аренду и эксплуатационные расходы, но теперь все кончилось. Если сейчас мы перестанем платить аренду, то нам ее просто не продлят и помещение отберут.

«СП»: — Поэтому вы и решили написать открытое письмо?

— Да, сейчас я отважилась не умирать, потому что забрезжила надежда. Нам пообещали, что аренду продлят. Некоторую роль в этом сыграл артист Сергей Безруков. Бог нам его на помощь послал. Теперь, когда появилась надежда, что дом оставят, нам обязательно надо достать деньги и продержаться несколько месяцев до переоформления аренды. На Арбате должна быть какая-то, пусть крошечная, «территория любви» Булата Шалвовича. Кого хочешь, спросите, что связано с его именем — каждый ответит, что Арбат. Открывая там памятник, Лужков сказал: «Здесь будет Дом Булата Окуджавы!» Но я не понимаю, почему все дается с такими боями…

«СП»: — Вы не обращались за помощью к властям?

-Нет, я еще не очень профессиональная попрошайка, поэтому и довела дело до ситуации патовой. Я все ждала, что как-то само собой все устроится, что Бог пошлет. И вот мы пришли к концу. Все рушится… Я не ворую, сама 10 лет ни копейки зарплаты не брала. Ни одной ночи не провела на этой даче в Переделкино. Делаем мы там музей уже даже не ради Булата Шалвовича, а ради тех десятков, сотен людей, которые приходят к нам. Это бедные люди — врачи, учителя, студенты, школьники — они нас защитить не могут. Некоторые из них просто целуют перила нашего гнилого крылечка. Для них это место многое значит. Поэтому я с одной стороны думаю — да пропади оно все пропадом; я старая бабушка, у меня есть внук, какие-то крохи от Булата Шалвовича мне достаются. Жила бы себе и жила. Но нет, я уже влезла в это дело и и теперь никуда не деться.

---

Из открытого письма Ольга Окуджавы

Десять долгих лет шло сражение за Культурный Центр — «Дом Булата Окуджавы на Арбате».

Ценой преодоления тысячи преград и унижений помещение на старом Арбате было, наконец, получено — Плотников переулок, д. 21, 1-й подъезд — почти прямо за спиной памятника Булату. Получено в аренду на 5 лет…

Была разработана концепция уникального культурного центра, но необходимый ремонт долго не начинался — не было средств. Два года назад в результате удивительной в наши дни бескорыстной спонсорской помощи дело сдвинулось, и почти половина помещения была отремонтирована. Но тут случился кризис, и все встало.

Срок пятилетней аренды скоро кончается, и сейчас идет процесс её переоформления уже на длительный срок, что позволит нам привлечь к проекту и инвесторов, и спонсоров.

Но за аренду — 92.000 рублей и коммунальные услуги — 90.000 в месяц, надо платить сегодня, ведь оказавшись «неблагонадежным плательщиком», можно потерять все — место-то золотое, желающих много…

В полном отчаянье обращаюсь ко всем, кто может помочь нам продержаться месяца два-три, необходимых для переоформления аренды.

Может быть, Госпожа Удача все-таки улыбнется и поможет завершить создание этого уникального Места в Городе и Стране, поможет вернуть «Арбатского эмигранта» на его родной Арбат. Ведь это — последний шанс, другого уже не будет".

Ольга Окуджава.