Донбасский акцент «желтых жилетов»

Заехать на выходные в Париж и не прикоснуться к движению «желтых жилетов» для журналиста просто нонсенс. Даже при условии, что направлялся он в город на Сене с совершенно иными, семейными целями. Но когда тут творится такое — разве инстинкт охотника за фактами и событиями удержишь под замком? Особенно, когда колоритные фигуры идут прямо тебе в руки?

«Желтый жилет» в бордовом берете

В желтожилетной тусовке, кучкующейся на парижских улицах по выходным с флагами и скандирующей нечто «до неприличия антимакроновское» он выглядит персонажем из другого круга. Виной тому вовсе не густая черная борода и черты лица, выдающие в нем латиноса, а бордовый берет с эмблемой бригады парашютистов сухопутных войск Франции. Совсем из другого мира. Как любят говорить сегодня: где «желтые жилеты» и где десантники-коммандос?

С таким не попытаться познакомиться репортеру просто нельзя по определению. Благо один общий язык для общения — испанский — у нас обнаруживается сразу. У меня — по привычке обращаться к незнакомым людям за пределами России на нем, а не на английском. Для него же язык Сервантеса — вообще родной.

Виктор Альфонсо Лента родился в 1988 в муниципалитете Гарсон (Колумбия), во Францию переехал в 12-летнем возрасте. После окончания школы подписал контракт на службу в армии.

«Это было просто и логично — образование я получил бесплатно. И как порядочный человек должен был чем-то отблагодарить страну». Такая же логика и вывела его впоследствии из регулярных войск «на гражданку»: прослужив пять лет, Виктор пришел к выводу, что «на практике мы служим интересам не Франции, а американцев, и это мне не понравилось».

«В какой бы конфликт мы ни вмешивались, получалось, что нас бросают защищать чьи-то приватные интересы, а не добродетели моей страны. Потому я ушел из армии».

Из армии, но не от себя: призвание быть военным продолжало, как пепел Клааса, стучать в сердце Ленты. И в 2014, едва началась «заварушка в Донбассе», он основал Ассоциацию континентального единства, целью которой было привлекать бойцов, готовых сражаться за униженных и оскорбленных, защищать с оружием в руках тех, чьи права были нарушены заведомо более многочисленным, а значит, и сильным, противником. Так он сколотил команду, поехавшую в Донбасс. Воевать на стороне «сепаров». Слово это Виктор выговаривает практически без акцента, при этом чуть улыбаясь, наверное, вспоминая что-то свое из той — донецкой — жизни.

«Почему поехал именно на Украину? Да потому что Европа и США устроили там западно-американский переворот, и всех пострадавших надо было защищать», — терминология у Виктора не столь гладкая, как у профессионального политолога, но желание творить добро и биться за правое дело с оружием в руках, если понадобится, от умения жонглировать красивыми словами не зависит. Скорее, наоборот.

Время с июня 2014 по сентябрь 2015 Виктор провел в Донбассе «на передке», после чего вернулся домой.

Среди «желтых жилетов» он появился практически сразу, как только движение себя проявило:

«Любая демонстрация может обернуться стычкой с полицией, применением силы против митингующих. Кто-то их должен защищать. Кто, как не человек, умеющий это делать профессионально?»

Лента привлек к обеспечению безопасности манифестантов созданную им после возвращения из Донбасса группу «серебряных браслетов». Название структура получила по своей «визитной карточке» — серебристого цвета браслету с индивидуальным номером, который получал каждый из участников группы. Военная привычка — чтобы смогли опознать «если что».

Бывшего «коммандос» заметили. Причем, не только друзья: 5 февраля нынешнего года в издании France-Soir вышел репортаж об очередной акции «ЖЖ» под броским заголовком «Виктор Лента, лидер ультраправого военизированного формирования пытается манипулировать «желтыми жилетами». Согласно французской газете, его «присутствие среди активистов и его попытка появиться на первой полосе (издание дает фото оцепления, прикрывающего демонстрантов, с Виктором в центре — прим. авт.) поднимает вопрос о «попытке проникновения крайне правых в движение, лидеры которого настойчиво говорят о его аполитичности».

«Что значит быть крайне правым? Поддерживать политическую или религиозную идеологию, используя возможности государства, полиции и армии, чтобы навязать ее. То есть все то, что делает Эммануэль Макрон, — экс-спецназовец размышляет не по-латиноамерикански холодно, без жгучего южного темперамента. — По-моему, крайние правые — это макроновская „Вперед!“. С либерализмом в качестве флага. Национальное объединение (бывший Национальный фронт Марин Ле Пен — прим. авт.) не может быть ультраправым. Сторонником суверенитета — да, националистом в смысле борьбы за национальную самоидентификацию французов — да. Но уж никак не „ультрас“, вроде тех, что жгут файеры на трибуне стадиона и покрышки на улицах».

«Я сторонник национальной идеи и суверенитета, — говорит Виктор. — Это значит, что я считаю правильным, когда приезжие принимают традиции коренного населения и не пытаются обратить его в свою веру. Я хочу, чтобы так было во Франции. И в Донбассе я воевал за это же. Если там основное население — этнические русские, и они хотят быть с Россией, значит, так и должно быть».

В «ЖЖ» под флагом ДНР

В «серебряных браслетах», по данным французской прессы, как минимум шесть бывших участников боев на юго-востоке Украины. Испанская El Confidencial сообщила на днях, что в ходе манифестации на минувших выходных полиция задержала Сержа Мунье, шествовавшего в колоне «ЖЖ» с флагом ДНР.

«По стечению обстоятельств, — пожимает он плечами в ответ на вопрос, за что. — Просто был в оцеплении, выполнял свою защитную функцию, не позволил полицейскому вломиться в ряды демонстрантов».

Серж был в Донбассе трижды — в 2014, «когда были самые тяжелые бои», в 2015 и 2016. Проникся русскостью мятежного региона настолько, что даже настаивает, чтобы его звали Сергеем. Впрочем, Мунье утверждает, что он родился в Луганске (в 1992 г.). И потому он именно Сергей, а не Серж. И воевать на Украину ездил по «зову сердца и крови, а не за деньгами или просто пострелять».

Из французской армии Мунье уволился по идейным соображениям: «внутренне почувствовал необходимость отправиться на Украину, чтобы защитить свою малую родину от захватившей власть проевропейской клики, поддерживаемой и направляемой той же самой международной финансовой мафией, которая правит нынче во Франции и других европейских странах».

«С тех пор меня за мои взгляды неоднократно называли фашистом и ультраправым экстремистом. Только за то, что я сражался на пророссийской стороне. Честно говоря, мне даже становится смешно, когда я это слышу: а почему у тех, кто произносит эти оскорбления в мой адрес, не хватает ума сообразить, что на стороне украинской армии воюет целая орда наемников? Из числа тех, кто прославляет нацистского прихвостня Бандеру? Если в этой истории есть антифашист, то это как раз я».

Французскими властями Мунье квалифицируется, по словам упоминавшейся выше El Confidencial, как «лицо, представляющее угрозу национальной безопасности ввиду принадлежности к ультраправой организации». Сам же «луганский француз» считает себя никем иным, как жертвой системы: «французские правоохранители с момента моей первой поездки в Донбасс занесли меня в списки „ультрас“, обвинили в участии в незаконных воинских формированиях (на Украине — прим. авт.)».

«Если почитать официальную прессу, так меня можно смело записывать в террористы и путинские наемники — у журналистов официоза такие термины очень даже популярны», — с иронией говорит Серж-Сергей испанской журналистке Ирене Касадо.

Записали ли Мунье в террористы — пока неизвестно. Хотя, скорее всего, нет, иначе бы разговаривал он не с журналистами, а с полицейскими и не в кафе, а в менее приятном месте. Но слава «солдата удачи», воевавшего не где-нибудь в Африке против аборигенов, не дающих французскому правительству за тридевять километров от Парижа «защищать свои интересы», не совпадающие с интересами коренного африканского населения, бежит впереди него, закрывая двери в мирную жизнь. По словам Сергея, «мелькание имени на страницах прессы в негативном плане формирует у руководителей компаний, куда собираешься устроиться, желание отказать в приеме, как только услышит имя кандидата».

Впрочем, даже при таком раскладе есть основания считать, что Минье крупно повезло: в соседней Испании на восьмерых граждан пиренейского королевства — участников боев в Донбассе еще в 2015 году, завели уголовные дела. Расследование до конца пока не доведено: испанская правоохранительная машина работает как асфальтовый каток — движется крайне медленно, но раскатывает в лепешку все, что попадается под колесо. Обвинения испанским интербригадовцам выдвигают серьезные — не только участие в незаконных вооруженных формированиях, но и покушение на убийства — война же.

Ни Минье, ни Лента, ни четверо других французских «донецких сепаратистов», имена которых в прессе не всплывали, под статьей не ходят. Возможно, здесь надо обязательно употребить слово «пока».

Мадрид-Париж

---

Новости Евросоюза: Евросоюз повысил визовый сбор

Новости Франции: За «желтыми жилетами» вырисовывается заговор генералов