Коронавирус: «Спасибо» Путину за оптимизацию здравоохранения

Нынешняя ситуация вокруг пандемии в России — расплата за «оптимизацию» здравоохранения и майские указы Владимира Путина. Такое мнение высказал экс-министр экономики Андрей Нечаев.

«Один из майских 2012 года указов президента предписывал рост средней зарплаты в здравоохранении на 200% к 2018 г. Ради его выполнения Минздрав и региональные власти сократили численность врачей, а особенно — среднего и младшего медперсонала. Оставшимся расширяли фронт работ и переводили на несколько ставок. Это позволяло показать на бумаге большие зарплаты.

В результате, по данным Росстата, с 2013 по 2019 год число младших медработников сократилось в 2,6 раза — до 265 тысяч человек, среднего персонала — на 9,3% - до 1,314 млн, врачей — на 2% - до 704 тысяч человек. Из врачей в первую очередь сокращали специалистов «узкого профиля». Так, инфекционистов по сравнению с 2011 годом стало меньше на 10% - сейчас в России их всего около 7 тысяч.

Со времен СССР в 2,4 раза сократилось число коек инфекционного профиля — со 140 тысяч в 1990 году до 59 тысяч к 2019″, — написал Нечаев в своем Facebook.

По его словам, уже на старте эпидемии это привело к дефициту медиков и нечеловеческим условиям их работы. «Добавьте к этому дефицит лекарств, средств защиты и оборудования. Так, аппаратов ИВЛ в стране всего 47 тысяч и состояние их неизвестно. Полноценное собственное производство отсутствует, а импорт почти недоступен, т.к. в мире они требуется сейчас всем. А представители власти нам наперебой рассказывают об успешной борьбе с коронавирусом, героизме врачей и необходимости их поддержки», — отметил экс-министр.

Напомним: единой реформы здравоохранения не существует. Изменения в этой сфере идут с 2000 года — с начала правления Владимира Путина. Их главным результатом стало массовое сокращение медицинских учреждений.

По оценке Центра экономических и политических реформ, с конца 2000 года по конец 2016-го количество больниц сократилось вдвое — с 10 тысяч 700 до 5 тысяч 400, число больничных коек — с 1 миллиона 671 тысяч до 1 миллиона 197 тысяч, количество поликлиник — с 21 тысячи 300 до 19 тысяч 100, количество станций скорой помощи — с 3 тысяч 172 до 2 тысяч 458.

При этом количество обращений в медучреждения не только не сократилось, но даже выросло. Например, число посещений поликлиник за 16 лет возросло с 3,5 миллиона до 3,9 миллиона в год, а в расчете на 10 тысяч человек — с 243 до 266. Выросла и заболеваемость — со 106 тысяч в 2000 году до 115 тысяч в 2016 году (зарегистрировано больных с диагнозом, установленным впервые в жизни).

В результате реформ закрылось множество больниц в сельской глубинке. Проверка Счетной палаты в 2015 году выявила, что в 17 тысяч населенных пунктах в стране вообще нет медицинской инфраструктуры. Из них 11 тысяч расположены в 20 км от ближайшего врача, причем 35% из них не были охвачены общественным транспортом.

Это значит, заболей кто-то коронавирусом в этих населенных пунктах, лечить его будет некому. Так что не исключены риски инфицирования целых деревень.

Данные свидетельствуют, что потери от COVID-19, в основном, коснутся граждан старше 55 лет, особенно тех, кто имеет хронические заболевания. Таких в России немало. По некоторым оценкам, у нас одних только больных диабетом второго типа насчитывается около 38 млн. человек.

Способна ли система здравоохранения, в ее нынешнем виде, противостоять пандемии? В том числе в Москве, где тоже провели оптимизацию в том числе по инфекционным больницам, сократив их количество, а также врачей, медсестер, которых катастрофически не хватает.

— В 2014-м я был в числе организаторов митингов медиков в Москве против реструктуризации столичного здравоохранения, — отмечает заведующий кафедрой гематологии и гериатрии Института профессионального образования Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, д.м.н., профессор Павел Воробьев. — Напомню, московская реформа предусматривала увольнение 30% врачей и медперсонала, а также закрытие 28 медучреждений, в том числе 18 больниц. Медики тогда не очень поддерживали эти митинги — им казалось, что их минует чаша сия.

Вопрос тут сложный. То, что систему здравоохранения надо менять — и структурно, и функционально — вполне очевидно. Но делать это нужно разумно, а не так, как приходит в головы чиновникам.

Точно так же решать, как бороться с COVID-19, нужно не чиновникам, а врачам. Но сегодня решения принимают именно чиновники. В результате мы видим, например, очереди из скорых — совершенно бессмысленные — которые стоят по многу часов возле приемных покоев больниц.

Та же реструктуризация коечного фонда необходима. Но здесь нужно открывать крупные полнофункциональные межрайонные больницы на 1000−1500 коек — взамен микроскопических, неработающих районных больничек.

Правда, к COVID-19 это не имеет прямого отношения.

«СП»: — Оптимизация здравоохранения осложняет борьбу с пандемией?

— Осложняет ее то, что у нас вообще уничтожили врачебное сословие, плюс уничтожили медсестринскую прослойку, которая во всем мире играет главенствующую роль. У нас также полностью исчезли санитарки в больницах. Их просто нет — не то, что их сократили в два раза, — нет вообще.
Конечно, все эти бездумные сокращения ни к чему хорошему не приводят.

«СП»: — Если бы система здравоохранения была на уровне, к примеру, 1990 года, и возникла бы эпидемия коронавируса. Результат борьбы был бы другим?

— Думаю, результат был бы таким же. Я пока не вижу никакой особой проблемы с коронавирусом. Когда мы говорим про несколько тысяч заболевших, и сотне умерших на 145-миллионную страну — это просто несерьезно. Напомню, за текущий эпидемический сезон мы перенесли несколько волн гриппа, когда переболели миллионы людей, и тысячи умерли.

«СП»: — Зачем же тогда столичный мэр Сергей Собянин вводит в Москве пропускной режим?

— Для чего — этого никто не знает. Я считаю, власти апробируют систему распознавания лиц по камерам, другие системы контроля. С точки зрения медика-профессионала, пропускной режим в плане борьбы с пандемией ничего не дает.

— В майских указах Путина от 2012 года говорилось, что зарплата врачей должна вырасти до 200% средней по региону, а зарплата младшего персонала — до 100%, — уточняет сопредседатель Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» Андрей Коновал. — В указах также говорилось, что это необходимо для сохранения кадрового потенциала отрасли.

Во исполнение президентских указов в конце 2012 года было принято распоряжение правительства РФ, которое прописало порядок их реализации. Что принципиально — была обозначена методика, с помощью которой оценивается выполнение показателей. Так вот по этой методике предполагалось, что в расчет берется не зарплата на ставку, а зарплата на физическое лицо.

Благодаря этому в статистику «роста» зарплат медиков попадали все переработки, все доплаты — любая работа сверх ставки. Реальные зарплаты на одну ставку оставались низкими, либо повышались незначительно. И люди, чтобы свести концы с концами, брали работу по совместительству.

Параллельно шло сокращение штатов, чтобы высвободить деньги. Повышение зарплат медикам не было профинансировано из бюджета, и деньги брались внутри отрасли.

«СП»: — То есть, с помощью пресловутой оптимизации?

— Да — за счет сокращения коечного фонда, структурных подразделений, закрытия «нерентабельных» больниц не только в сельской местности, но и в городах.

И надо понимать: повышение зарплат работника было не единственной задачей оптимизации. Главной целью мероприятий, я считаю, было сохранение на низком уровне расходов бюджета на здравоохранение.

Отчасти это диктовалось интересами коммерциализации отрасли — эти моменты лоббировали, в том числе, частные страховые компании, которых превратили в посредников между государственными деньгами из Фонда обязательного медицинского страхования, и собственно государственными учреждениями здравоохранения. Кроме того, у нас появился крупный медицинский бизнес, который стремился к устранению конкурентов, и получению доступа к государственным деньгам.

В итоге в государственных медучреждениях сокращались специалисты, сокращались штаты, а оставшиеся врачи получали возросшую нагрузку. Скажем, участковые врачи начали работать с полуторной-двойной нагрузкой, поскольку вели прием населения не только со своего участка. Либо сами участки увеличивались — при норме 1700 человек, прикрепленных к одному участковому терапевту, теперь участок мог составлять 2000−2500 человек.

То же можно сказать о скорой. Сегодня скорая помощь — одна из служб, которая находится на передовой в условиях пандемии. Но еще до коронавируса скорая работала на пределе своих возможностей, прежде всего, в силу огромного кадрового дефицита.

На скорой, стремясь сэкономить деньги, практически повсеместно искусственно занижают численность штатного расписания, по сравнению с федеральным нормативом: 1 бригада скорой на 10 000 населения. В реальности, бригад вдвое меньше, более того, большинство бригад не укомплектовано вторым сотрудником — выезжает один специалист вместо двух.

«СП»: — Наша «оптимизированная» система справляется с коронавирусом?

— Замечу, оптимизация — не какая-то единая концепция. Скорее, это набор установок при принятии управленческих решений. И одна из таких установок — мы должны изменить структуру нашей медицинской помощи по аналогии с Западом, где 70% услуг оказывается в амбулаторных условиях, и лишь 30% - в стационарных.

У нас, во времена СССР, пропорция было ровно обратной. Она была оправдана — не только необходимостью быстрого развертывания госпиталей в случае большой войны, но и нашими климатическими особенностями, когда высока заболеваемость в осенне-зимний период: эти койки были нужны.

Но российские власти решили, что стационар — дорогое удовольствие, с бесплатными лекарствами и питанием. И была принята установка: делать акцент на амбулаторное лечение.

Коронавирус эту концепцию опрокинул. Пандемия выявила слабые места, в том числе, в системах здравоохранения западноевропейских стран. Россия еще не дошла в сокращении коек в стационарах до стандартов Италии и Испании. И как раз это обстоятельство позволяет нам хоть как-то смягчить удар пандемии.

Коронавирус, борьба с пандемией, последние новости:

Статистика по коронавирусу на 12 апреля: 2186 новых случаев в России, более 1300 — в Москве

В Костроме 59-летняя женщина скончалась от коронавируса

Зеленский пообещал миллион долларов изобретателю вакцины от COVID-19

Смотрите карту распространения коронавируса онлайн