Коронавирус пошел в осеннее наступление, и к этому надо готовиться всем

Президент РФ Владимир Путин сообщил о том, что правительство РФ не планирует вводить тотальные ограничительные меры из-за распространения коронавируса. Такое заявление государственный лидер сделал на встрече с членами правления Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП).

«По поводу возможности жестких, тотальных, как вы сказали, ограничительных мер. Мы не планируем этого делать. У правительства нет таких планов», — заявил президент.

Несмотря на слова президента, ситуация с коронавирусом в России продолжает оставаться тревожной. Весенние рекорды по числу ежедневных заражений уже побиты, фиксируется около 16 тысяч новых случаев по стране. Еще на прошлой неделе Минздрав РФ проинформировал о заполненности коечного фонда для больных коронавирусной инфекции на 90%. Согласно прогнозу Роспотребнадзора, рост числа подтвержденных диагнозов продлится «до первой декады ноября».

Как пишет «Коммерсант», к 22 октября некоторые регионы, например, Ульяновская область и Севастополь, приблизились к стопроцентной загрузке больниц. Несмотря на это, местные власти, которые ориентируются на федеральный центр, также не рассматривают перспективу введения локдауна.

Причина нежелания вводить новые ограничения понятна — экономика только начала оправляться от весеннего закрытия, мораторий по банкротствам до сих пор не снят, и новый локдаун может добить тех, кто как-то удержался на плаву. Тем не менее, по мнению медиков, без более жестких мер, возможно, обойтись не удастся. Некоторые страны уже пошли на ужесточение ограничений, хотя и пытаются их как-то смягчать. Первыми на повторный локдаун решились в Ирландии, вскоре к ним присоединится и Чехия, комендантский час вводится в некоторых городах Испании и так далее.

Иммунолог, эксперт по общественному здоровью, лекарственным препаратам и клиническим исследованиям, кандидат медицинских наук Николай Крючков считает, что более жестких мер вроде весеннего локдауна не избежать, и оттягивание этого момента только снизит их эффективность.

— Разные специалисты предлагают обращать внимание на разные индикаторы эпидемического процесса. Одни утверждают, что нужно ориентироваться только на «твердые индикаторы» — смертность, госпитализации, в том числе в отделения реанимации и интенсивной терапии. Некоторые специалисты предлагают смотреть на избыточную смертность за выбранные периоды. Есть эксперты, к которым отношусь и я, считают, что нужно обращать внимание и на ранние индикаторы, а именно, на количество новых выявленных случаев, их динамику.

В любом случае, сейчас даже такие «поздние» индикаторы, как госпитализации, количество людей в реанимациях и количество умерших, демонстрируют рост. Не очень сложно сравнить, какое число умерших выявлялось в конце августа, и сейчас. Динамика будет очевидна.

Еще один важный показатель — резерв коечного фонда. Это динамическая величина, так как в числе прочего, больницы могут вводить новые мощности, которые будут покрывать потребности в медицинском обслуживании. Но оказывается, что этот резерв весьма невелик. По моим представлениям, сейчас он составляет не более 10% расширенного коечного фонда для помощи пациентам с COVID-19. А я напомню, что многие медучреждения в стране снова начали специализироваться только на лечении таких пациентов, как это было весной.

В некоторых регионах резерва вообще не осталось, где-то этот показатель получше, но в среднем по стране это не более 10%. С учетом нынешней динамики, если ежедневный прирост заболевших длительное время будет оставаться на нынешнем уровне (а я думаю, что он будет еще расти), мы можем столкнуться с нехваткой койко-мест.

Конечно, не все заболевшие попадают в больницы. Но те, кто попадает, проводят там немало времени, так как курс лечения длительный и составляет от двух до 4−5 недель. Поэтому не происходит такого, что старые пациенты выписываются, а новые в таком же количестве поступают. Происходит «накопление» людей на койках, и фонд исчерпывается. Думаю, нынешний небольшой запас коечного фонда будет исчерпан до конца ноября этого года.

«СП»: — Что же можно сделать в этой ситуации?

— В некоторых регионах уже начали менять критерии для госпитализации. По действующему приказу Минздрава 198 м от марта 2020 года об оказании медпомощи больным COVID приняты мало реализуемые на практике критерии госпитализации. В больницы должны попадать люди в средне-тяжелом состоянии (сатурация ниже 95%, несколько дней высокой температуры и так далее), но де-факто в таких случаях госпитализации не происходит. Далее эти критерии будут еще больше ужесточаться, и в больницы будут попадать все более тяжелые случаи.

Но и тут резервы не бесконечны, потому что при мало контролируемом росте у нас произойдет и резкое увеличение тяжелых и крайне тяжелых случаев, не госпитализировать которые уже невозможно. Вряд ли многие люди могут позволить себе иметь аппараты ИВЛ в домашних условиях.

Конечно, можно организовать центры долечивания на базе тех же выставочных центров, но тут возникают проблемы с выдачей медлицензий, да и к качеству их работы есть вопросы.

Пока что мы находимся в состоянии неизвестности. Мы уже побили весенние показатели по росту эпидпроцесса. Мы понимаем, что нынешний период роста заболеваемости будет более длительным, чем весной. Да, вакцины разрабатываются, но они еще не внедрены в широкое применение, мы не до конца знаем их свойства, поэтому уповать на них рано. Может быть, можно будет обсуждать вакцинацию в январе.

Алгоритмы лечения, безусловно, улучшились. Но не настолько, чтобы свести летальность к нулю или хотя бы к 1%. Мы надеемся, что летальность будет ниже, но я бы не был слишком оптимистичен. К тому же, нужно помнить, что при неконтролируемом эпидпроцессе даже лучшие алгоритмы лечения не сработают просто потому, что не будут применяться из-за нехватки врачей, оборудования и коек.

«СП»: — То есть новый «локдаун» неизбежен?

— Самое важное — это контроль эпидемиологического процесса. При перегрузке системы здравоохранения и отсутствии широкой вакцинации все положительные факторы работать не будут. Какой бы хорошей ни была система здравоохранения, а российская система здравоохранения далеко не идеальна, она не может справиться с неконтролируемым эпидпроцессом.

Поэтому мы сталкиваемся с необходимостью ставить барьер на пути распространения инфекции. Рекомендованные сейчас меры вроде масочного режима замедляют развитие эпидемии, но не в достаточной степени. Как мне кажется, все равно придется применять централизованные меры на короткий промежуток времени до 5−6 недель, которые могли бы прервать цепочки распространения.

Понятно, что часть отраслей можно вывести из-под удара, оказать финансовую помощь, оставить часть сотрудников на производстве. Но в массовом порядке, в частности, в сфере услуг, мы вынуждены будем вернуться к мерам, похожим на локдаун, хотя бы на весеннем уровне. С моей точки зрения, уйти от этого не получится. Сейчас мы оттягиваем этот момент, но чем позже мы начнем, тем менее эффективными будут эти меры.

В долгосрочной перспективе мы ждем вакцину, но пока она не поступила в широкий оборот, потребуется как минимум месяц, чтобы развернуть ситуацию.

Я прекрасно понимаю бизнес, сам работаю в этой сфере, но с моей точки зрения, необходимы более жесткие меры. Тем более, что на этот раз можно подойти к ограничениям избирательно, по отраслям, разработать программу помощи бизнесу.

Обратите внимание на опыт других стран, в том числе европейских, которые снова вводят жесткие меры — карантины, закрытие заведений. Приходится это делать, несмотря на то, что эти страны тоже пострадали в первую волну. И мы сейчас не обойдемся без более жестких мер.

Экономист Никита Масленников считает, что новый локдаун могут не пережить два из трех малых и средних предприятий. В то же время, нынешняя неопределенность вредит бизнесу не меньше, чем возможные ограничения.

— Когда так отчаянно говорят, что мы не будем идти на эти меры, возникает подозрение, что идти на них все же придется, может, не в таком тотальном объеме, как весной. Скорее всего, это будут точечные, регионально привязанные ограничения. Но они будут, и экономика воспримет их болезненно.

Оценки ущерба в случае повторения локдауна понятны. Омбудсмен Борис Титов считает, что 70% малого и среднего бизнеса второй такой период не переживет. Они обанкротятся, резко подскочит безработица и так далее. Поэтому понятно, что власть пытается как-то самортизировать, вводить частичные ограничения.

Новый карантин, как бы он ни назывался, приведет к тому, что спад ВВП будет явно больше 4%, возможно, приблизится к 5%. А самое неприятное, что он снижает потенциал роста на следующий год — обещанные 3,3% вызывают большие вопросы. Скорее всего, даже без нового локдауна нас ждет рост в 2%.

«СП»: — Есть ли у государства резервы пережить новые ограничения?

— До конца этого года есть возможность прибавить государственные расходы, взяв под них заимствования. На самом деле, за последние три сессии Минфин занял один триллион рублей, который будет трансформирован в расходы, поддерживающие экономику и граждан. Всего же до конца года придется потратить порядка 40% всех бюджетных назначений.

Все будет зависеть от того, насколько эффективно и целенаправленно удастся поддержать экономику в ближайшие месяцы. Пока что тут тоже есть масса вопросов. Не до конца понятно, какие меры прекращаются, какие продолжаются. Бизнесу требуется определенность. Он готов выживать и работать, когда есть ясность с перспективами. Это касается и населения.

Если локдаун будет, два из трех малых и средних предприятий окажутся в зоне риска. Но если его не будет, то каких мер нам ждать в связи с ростом заболеваемости и какую поддержку готов оказывать правительство? Пока здесь есть неопределенность, будем надеяться, что долго она не продержится.