Коронакризис-2021: неверие в будущее убивает Россию

Седьмой год подряд падают реальные доходы россиян. Число граждан, вынужденных существовать за чертой бедности, в стране уже превысило 20 миллионов человек. То есть — каждый седьмой в России.

Как они выживают? Ведь три четверти наших граждан признаются, что у них нет никаких личных сбережений. А те, кто все же сумел что-то отложить «на черный день», располагают в среднем не более, чем 78 тысячами рублей. Иными словами — не более, чем двумя-тремя средними зарплатами.

В результате, по данным соцопросов, люди сокращают расходы и на самое необходимое. Скажем, более 60% населения вынуждено экономить на питании. А 80% — на медикаментах и лечении.

Скоро новогодние праздники — конечно, самые любимые у россиян. Но 24% жителей страны заранее заявили, что сократят траты и на праздничный стол, и на подарки.

Но, пожалуй, самое страшное — наша полная неопределенность с ближайшим будущим. По подсчетам Сбербанка, более половины сограждан боятся потерять работу. И действительно — есть, чего страшиться. Многие сектора экономики, даже невзирая на обещания правительства не вводить повторный локдаун, во время «второй волны» столкнулись с резким падением спроса. Люди снова реже ходят в магазины. Причем — преимущественно снизился объем покупок непродовольственных товаров. Из-за снижения платежеспособного спроса продолжают страдать владельцы компаний, работающих в сфере общепита, фитнес-услуг, кинотеатров.

Возникает замкнутый круг: у людей нет денег — снижается спрос в сфере услуг. Как итог — следом снижаются зарплаты и начинаются сокращения персонала. Денег у людей становится еще меньше.

Результирующей таких изменений в экономике, безусловно, становятся социальные изменения. Непрекращающийся на протяжении семи лет «кризис личных доходов» уже привел к новому витку депопуляции. Более половины многодетных семей в России существуют за чертой бедности.

У всего этого есть и важный побочный эффект: меры российского правительства по поддержке рождаемости оказываются все более неэфффективными. Наши люди не верят в будущее. И это, безусловно, самое опасное последствие коронакризиса, которое будет отражаться на России еще десятилетиями. Точно так же, как постперестроечная «демографическая яма», как признает даже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, продолжает сказываться и поныне.

Об этой проблеме «СП» побеседовала с клиническим социологом, кандидатом философских наук Игорем Масалковым.

«СП»: — Как вы думаете, насколько экономическая ситуация в России влияет на депопуляционный тренд в стране? Является ли экономический фактор определяющим, когда люди принимают решение, заводить ли детей?

— И да, и нет. В семидесятые годы в развитых странах, а вслед за ними и в России, начался развал старой, тысячелетней системы социальных норм высокой рождаемости. Это было связано с разрушением традиционной модели сексуального, брачного и репродуктивного поведения.

Ослабевали запреты на добрачные и внебрачные сексуальные связи. Повышение доступности и надежности контрацепции привело к росту бездетных сожительств, которые в будущем стали уменьшать узаконенную брачность. Люди вступают в брак все позже.

Сегодня две трети российских семей имеют или хотят иметь только одного ребенка. Тенденция к снижению детности зафиксирована даже среди семей, у которых нет материальных проблем для воспитания еще одного ребенка.

«СП»: — Честно говоря, слабо верится, что люди, принимая решение создавать семью или заводить детей, не ориентируются на будущее. Тем более, когда оно рисуется так мрачно даже органами власти.

— В последние годы мои коллеги-социологи отмечают, что на демографическую ситуацию россиян оказывают влияние не только экономические, но и социокультурные факторы. Это культурные традиции семей и этнических общностей, уровень образования и отношение к своему здоровью.

Россия очень разнообразна. И населяющие Россию этносы по-разному реагируют на экономические трудности. В лучшую сторону выделяются, в качестве одного из примеров, татарские семьи. Самые высокие показатели рождаемости оказались в отдельных и весьма неблагополучных с экономической точки зрения республиках — Дагестане, Ингушетии и Чечне.

«СП»: — А как думаете: повлияла на эти процессы продолжающаяся «сексуальная революция»? Это и распространение идей чайлдфри, появление асексуалов, идей «третьего пола», которые, к счастью, до России доходят лишь отголосками.

— Я бы говорил, скорее, о другом. Подрывающим стабильность семьи фактором является поголовная профессиональная занятость женщин и мужчин. Это делает их конкурентами друг другу как в сфере зарабатывания денег, так и на микроуровне семьи, где констатируется подпитываемое феминистскими настроениями возбуждение агрессивности женщин против мужчин.

Мой коллега-социолог Антонов говорит даже о «натравливании» феминизмом женщин на мужчин. Эксплуатация семьи прикрывается фиговым листом возбуждения агрессивности женщин против мужчин. Отсюда мы имеем 70% нынешних семей — это однодетная семья с имеющимся за плечами опытом развода.

«СП»: — Что должно делать государство? Выходит, только лишь повышением зарплат и пособий проблему депопуляции не решить?

— Да, проблема депопуляции — комплексная. Она связана с утратой новым поколением россиян должного внимания к своему здоровью. Причем, и физическому, и психическому, и духовному, и репродуктивному.

И именно в этой сфере государство должно действовать немедленно, нивелируя недостатки материального положения. В том числе — и за счет социокультурных факторов.