«Либо работаешь с коронавирусом — либо увольняешься»

Ситуация с коронавирусом в России приобретает все более пугающий характер. По последним данным правительства, с начала октября суточное число новых заражённых коронавирусом увеличилось в 2,5 раза, с 6,1 случая до 15,3 случаев на 100 тыс. населения. Наиболее мрачная картина сегодня складывается в Республике Алтай и ЯНАО — они обогнали по количеству заражений на 100 тыс. человек даже Москву.

О положении дел на Ямале «Свободной Прессе» рассказывает врач, который работает в «красной зоне» одного из covid-центров с первых дней пандемии.

«СП»: — Когда на Ямале появились первые заболевшие коронавирусом? Как развивалась ситуация в первые месяцы?

— Первые заболевшие стали появляться в второй половине марта. Пациенты, имеющие специфические симптомы: пропадало обоняние у людей, а потом заболевало их окружение. Первая госпитализация, насколько я знаю, была 1 апреля в инфекционный госпиталь ЦГБ, это у нас в Новом Уренгое. 14 апреля состоялись первые выписки таких пациентов. Потом стала нарастать заболеваемость. Пик эпидемии пришёлся на конец мая — июнь. Цифры высокие были именно по Новому Уренгою. Ноябрьск, Надым, Лабытнанги — показывали относительно небольшие цифры, а в Новом Уренгое выявляли уже до 50−70 человек за сутки. В городе развилась масштабная эпидемия.

«СП»: — Официальные цифры тогда соответствовали реальному положению дел? Сейчас соответствуют?

— По ощущениям, тогда соответствовали. Мы видели, что выявление шло высокими темпами, и это отображало общероссийскую динамику. Сейчас сказать ничего о статистике нельзя. Достаточно низкие цифры показывает Новый Уренгой во вторую волну. Хотя больных много.

«СП»: — Какие были предприняты меры со стороны руководства региона? Можно ли их считать достаточными?

— Стали разворачивать учреждения, которые для этого не были приспособлены. Началось массовое перепрофилирование гостиниц и газохимических комплексов в обсерваторы. Психиатрическая больница была перепрофилирована.

«СП»: — Помещения приспособили. А хватает ли медицинских работников, средств индивидуально защиты? Масок, костюмов?

— «Помещения приспособили» — это очень относительно. Фактически мы прекрасно понимаем, что при коронавирусной инфекции базовый метод лечения — подача специально увлажненного кислорода. Но многие эти перепрофилированные учреждения не имеют под собой никакой станции кислородной подачи. А при тяжелой форме течения мы обязаны подключать кислород. И фактически сложилась ситуация, что учреждения делают, но в них нет кислорода. То есть помещения делают, но лечат только медикаментозно.

Сначала все было «как у всех»

В «первую волну» не хватало ни персонала, ни медикаментов. Это была проблема не только ЯНАО. Это была проблема всей России. Фактически получилось, что средств индивидуальной защиты не было. И это стало одной из тех причин, по которой стали болеть медики, работа в «красной зоне», и их окружение. Есть респираторы, которые используются для «красной зоны», это FFP2 и FFP3. И Министерство здравоохранения вынесло отдельным пунктом в рекомендациях по лечению многоразовое использование именно респираторов. Хотя если открыть инструкцию и почитать, они все одноразовые. Допустили после обработки их использовать несколько раз. Потому что ограничены были эти ресурсы. С костюмами не столько было сложностей, их можно было достать.

Изначально в первые месяцы работы использовали китайского производства средства защиты. Потом стали поступать нашего отечественного производителя. Фабрики стали активно шить костюмы, которые не совсем соответствовали нормам, но эта минимальная защита была.

---

«СП»: — Медицинские сотрудники часто болели?

— Вообще, если взять по России, везде не было клиники, где персонал бы не заболел. Но конкретно по нашему центру показатели были одни из лучших, минимальное количество зараженных. Но в Центральной городской был полный завал. Все зависело от больницы.

«СП»: — Сколько сейчас covid-центров на Ямале? Хватает ли койко-мест?

В ущерб другим болезням

— В округе сделан резерв. Часть медицинских учреждений перепрофилирована. Достаточно большой коечный фонд создан. До полутора-двух тысяч довести его есть планы при неблагоприятном прогнозе. Эти показатели достигаются путем перепрофилирования непрофильных подразделений — травматологии, нейрохирургии, хирургии. Скажем так, в ущерб другим болезням. Но это оправдало себя тем, что мы смогли оказать надлежащую помощь практически всем, кто обращался. Были сложности, конечно, с койками, с финансированием. Были жалобы со стороны пациентов на пике заболеваемости.

«СП»: — Выплаты, обещанные медицинским работникам, участвующим в борьбе с COVID, работающим в «красной зоне», осуществлены на сегодня в полном размере?

— Выплатили все, потому что это было на контроле у Правительства РФ, отдельно контролировала Генеральная прокуратура — отдавала поручения своим региональным представительствам — и Департамент здравоохранения. Но, несмотря на это, имели место задержки с выплатами. На два-три месяца они были.

«СП»: — Как вы в целом оцениваете действия ямальских властей?

— Ситуация сложная везде, это надо понимать. Есть регионы с критическим уровнем коечного фонда. В целом на Ямале ситуация удовлетворительная. Но у нас очень тяжелый регион. У нас вахтовый округ, много вахтовых работников. Там нет возможности изолироваться. Люди работают в цехах, в тесных помещениях. Очень много случаев возникновения коронавирусной инфекции среди таких работников. И наши учреждения не рассчитаны на оказание помощи таким работникам. У них свои поликлиники, свои медсанчасти, которые им оказывали до пандемии помощь. А там одних только работников «Газпрома» где-то 30 подразделений. Они стали массово обращаться в городские больницы. И была масса жалоб от населения, что невозможно дозвониться в call-центр. Приходило 700−800 вызовов на поликлинику, возможность которой 300−400 вызовов. Там участковая служба в 10 вечера приходила к последнему пациенту. Но округ, я считаю, вышел достойно из этой ситуации в первую волну.

Будете работать с коронавирусом!

«СП»: — Сейчас вся Россия смотрит на карту заболеваемости, — и Ямал на ней самый «красный». Кто виноват?
— Это многофакторное явление, я считаю. Это вахта, движение вахтовиков. Во-вторых, люди сами не соблюдают социальную дистанцию, не носят маски. В торговых центрах стоят зоны для обработки рук, но как будто для вида. Нет проведения термометрии. У нас все очень показушно. Нельзя сказать, что вот именно у нас такие неосознанные люди. Но я знаю случаи, когда человек знает, что он инфицирован коронавирусом, но он идет на работу, создает риск заражения других людей.

«СП»: — Это где такая жесть? Знают о заражении и идут на работу?

— Это на Ямале. Ко мне обращаются знакомые с симптомами. Я начинаю выяснять, что случилось. Они говорят: «Ну, у меня пропало обоняние три дня назад. Я понял, что, может быть, заболел». Я спрашиваю, а ты ходил туда-то, туда-то? «Конечно, я на работу ходил, в магазин!» А у тебя не возникло вопросов, что ты разносишь инфекцию? «Ну и что теперь, я тут дома буду сидеть? Я и так сидел летом в самоизоляции. Я спросил у руководства, мне ответили, что работать больше некому. Ты либо работаешь — либо увольняешься». Все, грубо говоря, примерно одно и то же отвечают. Кто-то говорит, что по материальным соображениям не мог уйти на больничный потому, что надо работать, зарабатывать деньги.

«СП»: — Это ж подсудное дело?

— Не совсем подсудное. Там сложно доказать.

Ошибки региональной власти

«СП»: — Власть региона допускала ошибки?

— С самого начала были допущены две ошибки. С этими обсервациями в общежитиях для вахтовиков. Нужно было понимать, что вахтовики не будут сидеть в домах. Вы ж понимаете, что они пойдут по магазинам, пойдут в «Красное&Белое».

«СП»: — А эти обсервации никто не охранял?

— Абсолютно их никто не охранял. Абсолютно. Они делали что хотели. И мы получили по нашему городу то, что мы получили. И при этом — как бы я хорошо к коллегам ни относился — нужно сказать, что Центральная городская больница была абсолютно не подготовлена эпидемиологически. У нас опасные отходы хранились прямо при входе в поликлинику. Было и такое. Представляете, насколько это было ужасно сделано.

«СП»: — А вторая ошибка?

— Вторая ошибка — последнее постановление по лечению — насчет бесплатного обеспечения лекарств. Что если ты заболел и не знаешь — ковид это или грипп, когда ты вызываешь врача, врач должен тебе обеспечить бесплатные лекарства, которыми ты можешь лечиться. Но в эти бесплатные лекарства входят два антибиотика. Вы заболели вирусной инфекцией. Зачем вы принимаете антибиотики? Но, к сожалению, это массово назначалось. Это была огромная ошибка, на мой взгляд. Я повторю: на мой взгляд. Но вы понимаете: если вы принимали антибиотики, у вас ковид дает не стойкие антитела, которые до пяти месяцев или до полугода. А если вы повторно заболеете и у вас разовьется тяжелое осложнение с присоединением бактериальной флоры, то вас уже не вылечат. Потому что вы будете резистентны к этим антибиотикам. У тебя лежит пациент, ты пытаешься его вылечить — а лекарства не помогают. Такая ситуация может быть, когда вся эта коронавирусная истерия кончится. Это как минимум бесполезно и трата бюджетных средств.