Мир после пандемии: Москва судорожно ищет новых союзников, и выход из кризиса

Мир после пандемии COVID-19 уже не будет прежним, и это, пожалуй, осознают все, от домохозяек до ученых. Но каким он будет? Для ответа важно задать другой вопрос: за счет чего можно восстановить нормальную жизнь?

В мировой прессе сегодня наиболее часто называют два фактора: высокие технологии и новая геополитическая архитектура. И в этом плане интересны два заявления специалистов, которые появились на этой неделе.

По прогнозу директора по инвестициям датского Saxo Bank Стина Якобсена, пандемия коронавируса закончится ко второму кварталу 2021 года, а уже через год мировая экономика преодолеет падение и вернется в норму.

Главным фактором, который поможет человечеству преодолеть трудности, специалист считает развитие науки. Из этого он вполне логично выводит, что вначале выйдут на стабильный рост Китай и страны Азии, где развитие всевозможных технологий идет самыми быстрыми темпами. Вслед начнется восстановление США и стран Европы, а за ними уже наступит очередь региона Ближнего Востока.

Профессор Европейского института в Ницце (CIFE) Джордж Цогопулос среди прочих факторов восстановления также выделяет налаживания сотрудничества между разными субъектами геополитики. При этом, как указывает эксперт, в новом мире отношения прежних союзников могут раздирать противоречия, тогда как давние противники неожиданно будут находить точки соприкосновения. В качестве примера профессор приводит соглашение о покупке членом НАТО Турцией российских систем С-400.

Член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, врио директора ИНИОН РАН Алексей Кузнецов считает, что успех той или иной страны по выходу из кризиса будет непосредственно зависеть от тенденций развития, которые были ранее:

— Именно инновационная экономика, основанная на научных достижениях и высоких технологиях, будет драйвером выхода из кризиса. Конечно, сыграют свою роль и сырьевые отрасли, однако ставка на сырьевую экономику не может быть залогом успеха. Прежде всего потому, что в мире общий тренд на развитие энергосберегающих технологий.

«СП»: — Пока у России активно покупают углеводороды и другие природные ресурсы.

— Россию сегодня спасает то, что много стран хотят совершить некий рывок догоняющего развития, и на этой стадии не очень внимательно относятся к затратам ресурсов. Но кто этот рывок смог сделать, тот тоже неизбежно будет переходить к модели развития, свойственной европейским странам. Просто потому, что ресурсов на Земле не так много и в основной своей массе они исчерпаемые.

Стоит помнить, что из любого масштабного кризиса выходили именно на основе новых технологий. На мой взгляд, нынешний кризис, усугубленный пандемией коронавируса, пример из того же ряда.

Речь сегодня идет даже просто об информационных технологиях. Мы видим, какое большое количество действий ушли в так называемую «цифру». Мы уже проводим конференции в компьютерных программах, вызываем такси через программы, оплачиваем услуги онлайн. Но не только в бытовой сфере, но и в промышленности применяются новые программы. Например, многие вещи уже печатают на 3D-принтерах.

«СП»: — Можно ли государству занять место среди лидеров благодаря геополитике? Мы видим, что старые союзники входят в противоречия, а конкуренты находят возможности договариваться.

— Не стоит преувеличивать конфликты между традиционными союзниками и успехи от заигрывания с прежними геополитическими конкурентами.

Например, Россия находится в очень сложных отношениях с Западом. И Москва судорожно ищет новых союзников. И я не уверен, что заигрывания с Турцией будут устойчивыми, вспомнить хотя бы Сирию. А ситуативная игра была во все времена.

Действительно, отношения Европы и США ухудшились во время президентства Дональда Трампа. Но ведь и Россия ничего не может противопоставить охлаждению отношений с европейскими странами. И началось это отнюдь не в 2014 году.

Всё последнее десятилетие — время упущенных возможностей для выстраивания равноправных отношений с Западом. И причина этого вовсе не в политике, а в экономике. Мы ведь только говорили об инновациях.

Первая встряска современной модели произошла во время кризиса 2008−09 годов, а не сейчас.

«СП»: — И какие выводы мы не сделали десятилетие назад?

— Если посмотреть на нашу официальную статистику, то как мы тратили 1% ВВП на научные исследования, так и сегодня эта практика не изменилась. Причем даже наметилась небольшая тенденция к снижению затрат, выраженная в долях процента.

На этом фоне другие страны, которые, как Китай, тоже тратили 1%, резко увеличили расходы на науку и инновации. У нас же всё осталось по-прежнему.

Как не было хороших условий для развития предпринимательской инициативы, так и нет. Как не было подвижек для развития машиностроения и химической промышленности, так ничего не изменилось.

Конечно, мы можем демонстрировать какую угодно блестящую внешнюю политику, но считаться с нами будут меньше и меньше. Нынешние краткосрочные успехи в перспективе лишь отсрочка времени на год-два.

«СП»: — То есть, кто к нынешнему кризису готовился, тот усилит позиции. При этом кто не готовился, отстанет еще больше.

— Совершенно верно. И все надежды 2018 года на смену экономической политики, на развитие технологий, промышленности, сферы услуг оказались призрачными. Произошла косметическая смена кабинета министров, но мы не видим никаких реальных изменений.

«СП»: — А такая политика сказалась на борьбе с коронавирусом?

— Россия даже не может похвастаться успехами в борьбе с проявлениями коронавируса. Хотя у нас был хороший задел в медицине ранее. Тем более, РФ столкнулась с эпидемией позже других стран и могла теоретически подготовиться, учиться на чужих ошибках.

Интересы компаний не позволили закрыть границы. Хотя еще со времен «испанки» доказано, что краткосрочные, но жесткие карантинные меры куда более эффективны для экономики, чем длительные полумеры. И мы видим, что удары по экономике России наносятся, но эпидемиологические задачи не решаются. Поэтому мы одна из лидирующих стран по количеству заболевших.

Говорят, что умирают от коронавируса одни старики. Но факт, что этот год будет весьма драматичным по числу потерянных жизней. И это ведь потеря человеческого потенциала. Умирает много жителей крупных городов с хорошим образованием и трудоспособного возраста.

«СП»: — Что ожидать россиянам в ближайшее время, ведь сейчас изменения в мире идут стремительно?

— Не скажу, что будет сразу катастрофа. Но в том и опасность, что мы наблюдаем вялое сползание на периферию мировой экономики.

Ужас ситуации в том, что любые новые политики, которые придут к власти на смену нынешним, обнаружат невозможность возврата России к прежним утраченным позициям. В силу той же инерции общественных процессов.

Мы теряем год за годом и реально деградируем. И не всегда продуманные меры руководства просто подтачивают страну. Конечно, у России есть потенциал для развития и далеко не всё потеряно. Но надо преодолеть интересы узких групп и думать о государстве как о нации.