Молодежь выбирает: Пойдем в чиновники!

Мнение о том, что госсектор — это «болото» и успешную карьеру в этой сфере не сделаешь, судя по всему, уходит в прошлое. Сегодня именно госслужба больше всего привлекает молодых россиян в возрасте от 18 до 22 лет как желанное место будущей работы.

Как следует из отчета исследовательского центра сервиса Зарплата.ру, устроиться на госслужбу хотели бы более 15% участников онлайн-опроса, который проводился недавно среди выпускников высших и средних учебных заведений во всех регионах страны.

Второй по популярности стала профессия врача — 12%, IT-специалистами стали бы 9% респондентов, педагогами — 8%, юристами — 6%. Еще 16% опрошенных признались, что думают заняться предпринимательством.

При этом большинство молодых людей — 59% - назвали главным критерием в выборе профессии высокий уровень дохода. Так, на первом этапе профессиональной деятельности 51% выпускников рассчитывают получать зарплату не менее 40 тысяч рублей, а 14% претендуют сразу на 60 тысяч в месяц.

Обращает на себя внимание и то, что из всех участников опроса работать по специальности планируют менее половины — 42%. 36% не уверены, что у них это получится, 9% не намерены связывать свою карьеру с полученной профессией, и остальные 12% вообще жалеют о своем выборе и не собираются развиваться в этой сфере.

Что касается профессий, наименее востребованных среди молодежи, то в этом году это тракторист, следователь, сварщик, медсестра, актер (как ни странно) и социальный работник.

Но почему именно госслужба стала вдруг так привлекательна среди этой возрастной категории наших граждан?

Ведь налицо явное противоречие — молодые люди ищут, где больше платят, а госслужба как раз (особенно на начальном этапе) высоких зарплат не предполагает. Да, там есть определенные преференции, включающие в себя целый пакет социальных гарантий и льгот. Но есть и множество ограничений.

Государственным служащим, например, запрещено заниматься бизнесом, участвовать в забастовках, получать подарки и вознаграждения, избираться в законодательные органы и органы местного самоуправления, разглашать нюансы работы, а в некоторых случаях для них закрыт и выезд за границу.

Плюс, для работников, замещающих высшие и главные должности гражданской службы, устанавливается ненормированный служебный день.

Могут ли такие строгости быть понятны, и прийтись по душе будущим выпускникам?

— На самом деле, популярность госслужбы у молодежи объясняется довольно просто, — комментирует ситуацию гендиректор Института региональных проблем, политолог Дмитрий Журавлев. — Это высокий доход. Причина одна, но в ней три составляющих.

Первая. Даже не очень высокий, с точки зрения госслужбы доход, в регионах очень высокий. Потому государственным служащим платят по единому тарифу. То есть, сотрудник федеральных органов в регионе получает зарплату по федеральной сетке. Для Москвы, может, это и мало, но для Пензы (условно) довольно много. Ну, и сюда же пенсионное обеспечение.

Второе — это завышенные ожидания. С точки зрения рядового гражданина, чиновник получает много. Но молодой человек, особенно, в 18 лет, ожидает еще больше.

И, наконец, третья составляющая — конвертация власти. Помните, старый анекдот, «что, за это еще и зарплату платят?»

Потому что бывают случаи, когда человек готов даже на небольшую зарплату, понимая, что остальное он доберет за счет использования власти в личных целях. Если не сразу, то — потом.

Вот это ощущение, что чиновник — есть власть, а значит, хозяин всего того, что он контролирует, оно в нашем обществе, особенно, у молодой его части, заложено очень глубоко.

Причем, не надо думать, что такого раньше не было. На моей памяти, лет двенадцать назад было похожее исследование, мы его обсуждали, и уже тогда был тот же разговор. Если в 90-е гг. самые желанные виды деятельности, это рэкетир и проститутка, то в 2000-е, это чиновник.

«СП»: — Уже определенный прогресс. Но насколько ожидания соответствуют реальности?

— Судите сами. Я вхожу в общественный совет одной федеральной службы. Там очень много вот таких молодых людей, которые приходят с горящими глазами в надежде много-много-много рассовать себе по карманам. Но потом выясняется, что они просто «ноги к бумажкам» и «сервер-приводы к компьютеру».

Никакой властью они не обладают, потому что власть где-то там — наверху, в высших эшелонах. А они всего лишь обеспечивают круговорот документов.

Но очень многие этого не знают. И главное, в это не верят. Даже если пытаешься им это объяснить, они говорят: «Ну, как же, я же госслужащий. Я — федеральный чиновник, значит, у меня должно быть что-то».

Да, именно так было в 90-е. Человек за что отвечал, то и имел. С тех пор порядок, вроде как, навели. А ощущения не изменились.

Поэтому я и говорю, что есть некая иллюзия. Очень многие, выбирая госслужбу, не понимают, куда они собираются идти. Они все еще идут на госслужбу «девяностых», где, если ты главный по дорогам, то все деньги, выделенные на дороги, строго говоря, твои.

В 90-е это было объективно. Новой власти надо было разваливать старую. И другого пути, кроме как сделать коррупцию инструментом уничтожения старой власти, они придумать не могли. Но коррупцию, знаете ли, легче развести, чем потом удалить.

«СП»: — Но госслужба предполагает, прежде всего, служение интересам государства, ради развития его и процветания.

— Это то, что говорит Дмитрий Медведев: «Идете на госслужбу, забудьте о деньгах». Но это же, как минимум, несправедливо.

Что, человек, который на госслужбе должен дышать через раз? И есть раз в неделю? Госслужащий такой же служащий, как и служащий частного предприятия — какого-нибудь «ЛУКОЙЛа».

Это человек, который выполняет определенные государственные функции, и получает за это целый ряд различных привилегий. Он — не Дон Кихот. Он такой же честный работник, как и работник частной сферы, который обменивает свой труд на деньги.

Самое страшное, на мой взгляд, было бы введение принципа, что служить надо бесплатно. Если у вас все построено на героизме работника — ждите, когда все это рухнет.

Истина посередине. То есть, чиновника нужно кормить-поить и одевать. При этом он не должен думать, что все, чем он управляет, ему принадлежит.

Должно быть так сделано, чтобы у него не было такой возможности. То есть, если ты начинаешь использовать, что тебе выдано для работы, в частных целях, к тебе пришли, повязали, отправили лес валить.

«СП»: — Как воспитать в человеке это понимание?

— На пятнадцатом примере, оно само воспитается. Жизнь — самый лучший воспитатель.

Воспитывать молодежь надо, но нужно понимать, что если мы воспитываем молодежь очень хорошей, а потом жизнь ее будет воспитывать в обратную сторону, жизнь нас победит. Иными словами, в первую очередь, необходимо сделать коррупцию опасной. Ну, и заодно, заниматься воспитанием.

Руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов, в свою очередь, полагает, что молодые люди лукавят, когда говорят, что их желание работать на госслужбе мотивировано высокими доходами:

— Многие знают или догадываются, что доходы здесь будут ниже, чем в корпоративном секторе, а работать придется больше. Государственная служба, это не легкая прогулка. Бывает, что рабочий день может длиться и двенадцать часов, и больше.

Но молодых людей привлекает то, что на госслужбе можно сделать карьеру, даже не имея богатых и влиятельных родственников и покровителей. Вот в бизнесе это сейчас стало гораздо более трудным делом.

«СП»: — Почему? Что изменилось?

— В «нулевые» годы гораздо больше молодых людей ориентировались именно на корпоративную сферу, потому что шел активный процесс фирмообразования. И хотя позиции в топ-менеджменте мало для кого были доступны, до начальника отдела можно было вполне дорасти.

А что такое дорасти до начальника отдела продаж, какой-нибудь средней фирмы?

Это значит, у тебя хорошая квартира, машина, дача, обеспеченная семья, какие-то сбережения, депозит и брокерский счет. То есть, ты выходишь в верхний слой среднего класса. Может, и не пробьешься выше. Но твои дети будут сыты, получат образование, а все твои материальные проблемы будут решены.

Вот, что ты получаешь, сделав карьеру в корпоративном секторе в «нулевых». До кризиса 2014 года это работало.

Но процесс фирмообразования закончился, компаний у нас более чем достаточно. Социальный «пылесос», который массово втягивал, в том числе из производственного сектора, целые поколения в офисную сферу и открывал там для них определенные карьерные возможности, выключен.

Сделать карьеру там стало гораздо сложнее. Потому что должности начальников отделов уже заняты — там вполне компетентные люди, но из другого поколения. А ты, молодой, приходишь, и тебе нужно приложить в десять раз больше усилий, чтобы продвинуться хотя бы в эти позиции. Не говоря уже о том, чтобы попасть еще выше.

Поэтому государственная служба воспринимается как альтернативный путь. Тем более что государство активизирует свою работу, повышает свою функцию как экономического регулятора, активно работает во внешней политике. И в нем начали проявляться признаки повсеместного отказа от отрицательного отбора.

То есть, молодые люди надеются, что они попадут на госслужбу, продвинутся здесь, или, в крайнем случае, получат потом возможность из госсектора «прыгнуть» в бизнес на позиции, которые раньше для них были закрыты.

Даже если у вас не получится делать административную карьеру, то у вас получится что-то другое.

Собственно, и вся государственная политика показывает, что оно для этих молодых людей расчищает площадки. Не случайно, конкурс «Лидеры России» является флагманским проектом платформы «Россия — страна возможностей».

Государство, опять же, ведет очень активную борьбу с коррупцией. И если эту борьбу вести дальше и дальше, то получится, что целый ряд позиций будет освобождаться, и вы снизу вверх сможете дорасти.

Так, по крайней мере, это воспринимается снизу. И в этом смысле молодые люди, конечно, делают свой выбор достаточно разумный.

«СП»: — Вопрос, понимают ли они в полной мере, что значит, служить государству?

— Думаю, что они этого не понимают. Думаю, что существует определенная проблема с мотивацией. Например, я не уверен, что эти молодые люди люто ненавидят коррупцию. Они ее ненавидят в том формате, что хотели бы, чтобы старых коррупционеров государство «разорвало» или хотя бы сместило с должности. И эти должности открылись для них.

Может быть, сами они не стали бы воровать на своих должностях, но не потому, что считают это вопросом чести и верности своей стране. А из страха потерять место или оказаться за решеткой.

Здесь, действительно, есть определенные нравственные проблемы, но это уже связано с политикой Министерства образования и Министерства культуры последних десятилетий. На наших глазах происходило разрушение воспитательной функции школы, разрушение гуманистических идеалов и вытеснение идеи социальной справедливости идеей личного обогащения, во что бы то ни стало. Поэтому, какие могут быть претензии к этой молодежи?