Ученье — свет, а неученье — бедность.

Бедность в России, оказывается, зарождается на школьной скамье и связана с плохой успеваемостью ребенка. Такой тезис в интервью «Известиям» озвучил ректор Высшей школы экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов.

По его словам, есть такой термин — «образовательная неуспешность, или образовательная бедность». Он обозначает процент учащихся в классе, которые не успевают осваивать обязательную программу.

Таких ребят, как пояснил ректор, около трети. И если у родителей есть деньги, то они могут нанять для своих чад репетиторов. Но если школьники растут в малообеспеченной семье, этого не происходит.

В результате они выпускаются с плохими знаниями. А это «трансформируется уже в экономическую неуспешность, в необходимость для общества в той или иной степени этих граждан содержать — за счет доходов от успешных работников», — рассказал Кузьминов.

Он также отметил, что средний уровень неуспешности в России — 25%. Примерно, как в Бразилии и Индии, но в этих странах традиционно высокая безработица, и они трудоизбыточны. Для России же, где 10% рынка труда закрыты мигрантами, каждый активный гражданин, по его выражению, «на счету».

Кузьминов считает, что «нам надо срочно начинать системную работу в этом направлении». Брать пример ректор советует с европейских стран, особенно со Скандинавии, где неуспешность свели к 10%.

Для исправления ситуации он предложил, в частности, «давать „выравнивающие“ гранты школам, которые работают с большими группами детей, семьи которых находятся в сложных экономических обстоятельствах». Что новый министр просвещения Сергей Кравцов, по его словам, уже начал реализовывать.

При этом «корень» образовательной неуспеваемости глава вуза видит в основе самой классно-урочной системы, из-за которой часть детей «выпадает» из образовательного процесса.

«Дети разные — кто-то отстает, у кого-то принципиально другой тип мышления, не совпадающий с логикой предмета, а кто-то настолько быстро соображает, что на уроке ему элементарно скучно. Учитель, даже самый талантливый, работает с ядром класса — с теми, кто соответствует стандартным требованиям. Это половина, может быть, 60%. Остальные выпадают», — подытожил ректор ВШЭ.

С тем, что плохие ученики всегда неудачники в жизни, не согласен, однако, заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корр. Российской академии образования Евгений Ямбург.

По его мнению, нет прямой связи между неуспеваемостью в школе и неуспешностью в жизни. Часто троечники и двоечники добиваются высоких результатов, так как это люди с нестандартным мышлением, которые просто не вписываются в программу обучения. И таких людей очень много.

Что касается причин бедности, то их, по словам Ямбурга, «очень много, и они имеют политический, экономический и социальный характер».

Он не согласен сводить все к школьной программе и считает необходимым просто заниматься с проблемными детьми, учитывая их физические и психические особенности. Для чего, по его словам, и «вырабатываются профессиональные стандарты педагога».

Директор Центра геополитических экспертиз, политолог Валерий Коровин в беседе с «СП» тоже раскритиковал либеральный подход Кузьминова к образованию и определению понятия успешности, которые «основаны исключительно на экономических критериях»:

— Получается, кому родители способны оплатить дополнительное образование, тот уже успешен, и, соответственно, заранее ориентирован на успех и идет к успеху, потому что его успешные родители этот успех предопределили. Это абсолютно такой либеральный подход, исходящий исключительно из материальных критериев.

И страны, которые он приводит в качестве примеров неуспешности, сопоставимой с нашей, это те страны, которые высокомерный Запад относит к третьему миру. То есть здесь во всем сквозит высокомерие и западный цивилизационно-расистский подход, который реализуется и у нас сегодня, к сожалению.

К тому же, мне кажется, меры, которые либералы предлагают для трансформации образования, они окончательно разрушают то остаточное образование, которое у нас осталось от сталинского государства.

Это самый эффективный период в истории нашего образования, когда образование было доступно всем, и без всяких дополнительных финансовых вливаний каждый получал необходимый объем знаний, по максимуму реализуя свой потенциал и достигая успешности в совершенно других отраслях — развития науки, космоса, советских технологий, мысли, философии, культуры, искусств… и т. д.

Что никак вообще с финансами не было связано. При этом наше образование считалось самым лучшим в мире, а система образовательная самой эффективной. Но сегодня мы просто ее «доедаем», имея еще дополнительный фактор в виде разрушительных рецептов со стороны либералов.

Мы видим, как Чубайс и ему подобные ликуют по поводу принудительной цифровизации, которая якобы проявлена вследствие перехода на онлайн-обучение в период коронавируса. Какие-то виртуальные образовательные программы, которые воспитывают квалифицированного потребителя, но абсолютно отшибают способность мыслить и развиваться в научной сфере, а не в прикладной — финансовой, коммерческой, бытовой.

Все, что предлагают либералы, на самом деле, повторюсь, направлено на то, чтобы окончательно добить самую лучшую систему образования — сталинскую систему, созданную нашим государством, за счет которой мы живем.

Однако есть один аспект, где я согласен с Кузьминовым.

«СП»: — Поясните, пожалуйста.

— Речь идет о необходимости дифференцированного подхода в образовании, но при сохранении системы обучения в классах на уроках и лекциях. Потому что, действительно, люди не равны. И гармония общественная, как опять-таки убеждал греческий мыслитель Платон, складывается из того, когда каждый находится на своем месте — каждый предмет, каждый человек. И у каждого свое предназначение.

Кто-то рожден и имеет задатки для того, чтобы развивать науки, философию. Кто-то развивается и продвигается в сфере культуры, кто-то имеет математический склад, кто-то — гуманитарный.

Но кто-то должен при этом заниматься и прикладными, реальными профессиями — строить, возводить мосты, создавать приборы, точить сложные детали на станках или скручивать провода, управлять бульдозером, экскаватором, быть столяром… и т. д.

Масса профессий, масса людей и типов, которые должны находиться на своем месте.

Вот если в какой-то момент в классе образуется «ядро», которое схватывает, и другое, которое не схватывает в таком темпе, то в этот момент нужно осуществлять дифференциацию. Я в этом убежден.

«СП»: — Каким образом?

— Тех, кто схватывает какие-то математические высокоточные сложные науки, должно перемещать в специализированный класс. Кто больше развит гуманитарно — в другой специализированный класс. Для кого этот уровень оказывается недоступным, но он зато способен многие важные вещи делать руками, те ученики двигаются в своем направлении — в третьем. И т.д.

Потому что пытаться ко всем применить одинаковый подход — это ошибочная абсолютно модель, которая несостоятельность свою показала и в советские времена. Когда тянули каких-то двоечников из последних сил, из-за чего останавливался процесс развития и обучения более талантливых или в другой сфере талантливых учеников.

Должен быть дифференцированный подход. Причем с каждый классом эта дифференциация должна уточняться, усложняться, разделяться, и тогда каждый в конце своего образовательного пути окажется на своем месте. А не на случайном месте, тем более не занимая место кого-то другого.

«СП»: — Вопрос еще в том, какую успешность, на самом деле, навязывают сегодня нашим детям? Кого прочат им в кумиры? А это какие-то полуграмотные блогеры и тиктокеры, автохулиганы, безголосые певички. Странные персонажи, вроде Дани Милохина и Моргенштерна сегодня являются лицами известных российских банков. Они теперь у нас пример для подражания.

— Это — постлюди, которые являются сегодня эталоном для построения грядущего общества постлюдей — бесполых, безликих, бессмысленных, неспособных ни к обучению, ни к производительному труду. Вообще ни к чему созидательному. Таких вот, подключенных к матрице, потребляющих, кривляющихся биологических организмов — биомеханоидов.

Но это не наша программа. Это западная, постлиберальная программа создания постчеловечества. И к человеку это вообще все не имеет никакого отношения.

Это идет навязывание нам чужеродной культурно-смысловой матрицы, которая нас должна разрушить.

Но мы все равно не превратимся в постобщество, потому что у нас другие корни, другие традиции, социальные предпосылки и вообще база культурная. А вот как бы изуродовать часть подрастающего молодого поколения, сместить им голову набекрень, превратить их в моральных уродов, это они могут сделать и активно этим занимаются.

«СП»: — Почему мы допускаем это?

— Потому что мы включены в западную идеологическую культурно-смысловую парадигму еще по инерции. Мы, конечно, начали сопротивляться и задумываться о том, что это нас разрушает. Но по инерции, находясь в состоянии культурной оккупации, наши элиты в растерянности. Часть из них все еще считает, что надо двигаться вместе с Западом, а часть — что против Запада.

Это создает смысловой, идеологический, идейный диссонанс и недопонимание, что является хорошим фоном для того, чтобы добить наше общество. Чем, опять-таки, западные идеологи активно занимаются.