«Чтоб ты жил на одну зарплату!»

Конечно, жить на одну зарплату — в советское время это совсем не было приговором на какие-то лишения, нищету. Многие, если не большинство, так и жили. И у большинства таким образом — к завершению трудового периода — образовывался набор благ в традиционном понимании того времени — квартира, машина, дача.

Это, естественно, с некоторыми вариациями и условностями, например, зарплату не пропивал и работу не прогуливал, ну, не получилось в итоге купить машину, зато второй дачный участок на родственника оформил и т. п.

Про тех, кто выделялся из этого ряда, приобретая куда большие блага, обычно говорили с явной долей социального презрения, неприятия — «на одну зарплату такое не купишь», подразумевая нечестность в получении доходов такими согражданами.

Сейчас, по данным Росстата, более половины россиян (56%) недовольны уровнем своей зарплаты. Эта категория очень разношерстая — здесь и мелкие чиновники, и работники ЖКХ, наемные сотрудники коммерческих организаций, работники сельского хозяйства и промышленных предприятий.

А вот в числе удовлетворенных зарплатой большая доля (66,7%) среди руководителей и представителей органов власти и организаций, а также среди специалистов высшего уровня квалификации — около 51,3%.

Тут сразу вспоминается, как в ходе большой пресс-конференции в декабре 2014 года президенту Владимиру Путину задали вопрос о размере заработной платы главы «Роснефти» Игоря Сечина. Глава государства заявил, что ему не известен размер зарплаты Игоря Сечина, но признал, что руководители крупных корпораций получают солидные деньги. Владимир Путин подчеркнул, что на должности главы «Роснефти» Сечин показал себя хорошим менеджером. По мнению президента, он работает исправно и эффективно: «Потому что сегодня там Сечин может работать, завтра, может быть, мы пригласим какого-нибудь иностранного специалиста».

При этом Владимир Путин признался, что ему не известен даже точный размер его собственной зарплаты: «Я, честно говоря, даже свою зарплату не знаю. Как бы так вот приносят, я их складываю и на счет отправляю. Даже не считаю».

Это породило кучу мемов в интернете и горькой иронии в соцсетях типа «Чтоб ты жил на одну зарплату Путина!», «Чтоб ты жил на одну зарплату друзей Путина!» и т. п.

И, кстати, вместо Игоря Сечина другого специалиста так и не пригласили. Даже не иностранного.

Понятное дело, что все эти «топы», «випы» и прочие «чины» о второй зарплате не помышляют. А вот более половины россиян не понимают, как жить на одну зарплату, и вынуждены поправлять свое финансовое здоровье за счет поиска дополнительных источников дохода, выяснили маркетплейс для самозанятых Qugo.ru и исследовательская компания Cup.li.

Более 60% россиян заявили, что задумываются о получении статуса самозанятого. Это в том числе даже те, кто уже или еще имеет постоянную работу.

По сути — вот это и есть реальный показатель безработицы, поскольку зарплата сродни пособию. Конечно, она, эта зарплата, не очень ровная по территории страны и по отраслевым разделам. И вот здесь какие встречаются неприятные нюансы: в коронакризисном 2020 году 9,1% населения России, или 13,3 млн человек получали среднемесячный доход в размере не более 10 тыс. руб., подсчитала аналитическая служба международной аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza.

«России удалось победить крайнюю нищету, но не бедность. Благосостояние основной массы россиян по-прежнему находится на невысоком уровне. Приемлемыми доходами от 45 тыс. руб. располагают лишь около четверти жителей страны», — объясняет президент FinExpertiza Global Елена Трубникова.

И те, кого не устраивает статус «не нищий, но бедный», готовы податься на «вольные хлеба» без отрыва от основного места работы. Как это все увяжется — покажет практика. В принципе, это, конечно, для многих выход из сложившейся тяжелой ситуации. Хотя при этом вызывает сомнение то, что в ранге самозанятых, то есть в микробизнесе, у большинства дела пойдут хорошо на таком вот фоне: количество закрытых ИП за год в России выросло почти в два раза — по данным исследования FinExpertiza, за шесть месяцев 2021 года в России закрылось 545,8 тыс. индивидуальных предприятий.

— Так уж качнулся маятник — статус самозанятого оказался привлекательным, причем, мы наблюдаем это в динамике, то есть это долговременное, перспективное явление, — считает экономист Никита Масленников. — Начинали с эксперимента, а сейчас это распространяется на всю страну, и речь уже идет о миллионах, а не о десятках тысяч самозанятых, как в начале. Поэтому, например, снижение числа индивидуальных предпринимателей связано и с некоторыми изменениями в налоговом законодательстве, и с тем, что более привлекательным становится статус самозанятых: заплати 4% или 6% - в зависимости от того, чьи заказы ты выполняешь — и спи спокойно. В статусе самозанятого ты можешь самостоятельно вносить страховые взносы на свою собственную пенсию, если есть такое желание.

«СП»: — Антиковидные ограничения также здесь сыграли свою роль?

— Да, это еще важный элемент, подталкивающий к самозанятости — пандемическая ситуация. И теперь многие люди полагают, что они могут выполнять ту же самую работу уже в качестве фрилансеров. Мне кажется, что сейчас как раз наступает время некой переоценки, когда институт самозанятости, бывший всего лишь одним из дополнительных средств, помогающих выживать в кризис, становится серьезным и перспективным образованием. Его роль все больше усиливается.

Естественно, возникает и масса рисков. Потому что совершенно очевидно, что есть тяготение у многих компаний оформлять своих работников как самозанятых. При этом с сотрудниками заключается такой договор, который ничего по сути не меняет в их отношениях с работодателем. Тем более, если человек не работает на удаленке, а приезжает в офис, постоянно отчитывается о проделанной работе и т. п., но платят-то ему как фрилансеру, и при этом еще экономят на налогах — работодателю ничего не надо за него платить, он сам за себя платит налоговые и страховые взносы.

Это, между прочим, становится таким интересным явлением, на которое уже обращают внимание контролирующие органы, в частности налоговики, и понимают, что с этим надо очень подробно разбираться. Потому что такая практика получает достаточно широкое распространение. Но, тем не менее, не бывает позитивного процесса без каких-либо побочных эффектов. Надо только их вовремя отслеживать.

«СП»: — Тех, кто вне основной работы, так сказать, работы «на дядю», еще и старается получить дополнительный доход на «вольных хлебах», будет становиться все больше? Или все стихнет, когда минует кризис, стабилизируются цены и подрастут зарплаты?

— Пандемия стала моторчиком очень серьезных процессов, в том числе изменения структуры рынка труда, и вообще форматов занятости. Но пока мы не можем понять, насколько все эти изменения глубоки и не временны. А вот самозанятость, очевидно, один из самых глубоких трендов в изменениях форм, структур и распределений занятости. Это надо изучать, и не ограничивать региональный опыт какими-то столичными вещами.

Самозанятость это, на мой взгляд, такая логичная функция людей, которым присуще ощущением себя, как личности, требующей своей реализации за формальными пределами каких-то практик. И все больше будет людей образованных, делающих вложения в себя, как в человеческий капитал, а мы стоим на пороге постоянно образования — на всех жизненных этапах, вот это все находится в жесткой сцепке. Речь идет о совершенно новой реальности рынка труда.

«СП»: — Есть люди, у которых нет предпринимательской жилки, бизнесовых амбиций и т. п., они просто хотят честно трудиться положенное время и получать за это адекватную зарплату…

— Таких много, и они всегда будут существовать, поскольку это присуще человеческой психологии. Это значительная часть общества, наверное, не меньше трети населения с такими настроениями. Но мне кажется, что сейчас маятник движется несколько в другую сторону…

«СП»: — И тем, кто не будет проявлять максимум активности, придется туго в этой новой реальности рынка труда?

— Да, им придется туго, потому что трудовые форматы меняются. И, собственно говоря, тут критерий даже не то, сколько они зарабатывают, а насколько они будут реализованы с точки зрения жизненных интересов.