Рогозин: Всех расхитителей — расстрелять!

Коррупционные преступления в оборонно-промышленном комплексе (ОПК) должны караться расстрелами, а не лишением свободы. Так считает глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин.

Выступая 7 августа в эфире YouTube-канала «Соловьев Live», директор космической корпорации напомнил, что такой точки зрения он придерживался еще в то время, когда «работал в Думе».

«Здесь речь идет не только о преступлениях, связанных с хищением государственных средств, но воруют у обороны, у безопасности страны. Фактически, это потворство агрессору», — пояснил Рогозин, отметив, что коррупционеры в сфере «оборонки» своими действиями поощряют ослабление России с тем, чтобы она «не смогла защитить своих граждан».

На самом деле, Рогозин уже не в первый раз резко высказывается на тему воровства и злоупотреблений в ОПК и космической отрасли.

В 2013 году, будучи в должности вице-премьера, он заявлял, что огромные деньги, которые страна выделяет на развитие оборонной промышленности, «разжигают большой интерес самого разного рода стервятников». И тогда же призывал «бить по рукам» и карать самым жестким образом" казнокрадов и «директоров-барыг», действия которых, предлагал расценивать, как предательство Родины.

В начале лета глава Роскосмоса рассказал, что за трехлетний срок его руководства в госкорпорации возбудили несколько десятков уголовных дел, в том числе, по фактам махинаций на космодроме Восточный, строительство которого должно завершиться в 2023 году.

Очередное, связанное с хищениями на недостроенном топливохранилище, было возбуждено, кстати, совсем недавно — в июне.

Между тем, напоминает РБК, прошло почти два года, как Владимир Путин на совещании с членами правительства жестко высказался о ситуации с Восточным. В том плане, что, несмотря на уголовные дела, при строительстве космодрома так и не удалось добиться порядка.

«Воруют сотнями миллионов», — сказал президент.

Позднее, правда, пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков уточнил, что претензии относятся не к нынешним кураторам Восточного, а к предыдущему периоду.

На тот момент, между тем, ущерб, нанесенный от преступлений по делам о хищениях, уже составлял 11 млрд. рублей. Как эта сумма выросла на сегодняшний день, еще, видимо, предстоит подсчитать. Но, совершенно точно, вряд ли кто-то после этого будет расстрелян.

Формально в российском Уголовном Кодексе смертная казнь предусматривается (правда, не за экономические преступления), но уже почти четверть века не применяется. Действует мораторий, введенный в 1996 году.

Тем не менее, споры между сторонниками и противниками смертной казни все это время не прекращаются, и каждый раз после очередного резонансного преступления вспыхивают с новой силой. Как это было после массовых расстрелов в учебных заведениях Керчи и Казани, убийства в Кущёвке и недавней резни в хакасском поселке Джирим, где отсидевший за двойное убийство рецидивист лишил жизни семью из пяти человек, не пощадив даже 8-летнюю девочку.

— Смертная казнь не является эффективной мерой социальной защиты, никогда она не была сдерживающим фактором при совершении преступления, — комментирует ситуацию адвокат Сталина Гуревич. — Нельзя под угрозой смертной казни заставить перестать совершать преступления. Это — факт, его вам любой криминолог подтвердит.

На мой взгляд, смертная казнь, всего лишь способ восстановления социальной справедливости, мера восстановления баланса в обществе. Звери, потерявшие человеческий облик, как этот убийца семьи в Хакасии, не должны существовать даже в клетке, тем более за счет государства.
Вот сейчас ему дадут пожизненное заключение. А он вообще нужен государству? Пользы он государству не приносит. Приносит один только вред. Зачем мы его будем кормить всю его оставшуюся жизнь, какая цель?

«СП»: — Исключительно, гуманистическая, видимо…

— А здесь не будет гуманистической цели. Я просто предлагаю любому, кто так считает, съездить в колонию для пожизненно заключенных и посмотреть, в каких условиях и каком состоянии они там находятся.

Другой вопрос, что через десять-пятнадцать лет, они уже не воспринимают это наказание как кару за преступление, оно становится вариантом их нормы жизни.

Конечно, ни о каком гуманизме речи быть не может.

Но я категорически против смертной казни за коррупционные преступления. Она должна быть только за тяжкие насильственные преступления против личности. Причем, не за всякое даже, а при особых квалифицирующих признаках. Например, убийство ребенка, убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии, умышленное убийство общеопасным способом. И только при наличии прямых доказательств — т.е. никаких косвенных ни в коем случае. И с отсрочкой исполнения.

А коррупция должна строго наказываться, но не смертной казнью.

«СП»: — Вроде, и сажают, но навести порядок не удается. Почему?

— Приговоры за коррупцию у нас достаточно суровые. За пятую часть 290 статьи (получение взятки) сроки больше, чем за убийство, предусмотрены.

Просто человек, когда ворует или берет взятку, он же не собирается сесть. Он считает, что его не поймают, что он самый умный и хитрый. И потом очень сильно удивляются, что, оказывается, когда чиновник звонит предпринимателю и говорит: «Неси денег», это не норма, а преступление.

«СП»: — Есть какой-то способ остановить коррупцию?

— Сажать. И изымать все имущество. Но у нас конфискацию отменили. Раньше был такой вид наказание, сейчас его нет. Правда, есть такое понятие, как возмещение ущерба. И в этом случае может быть наложен арест на имущество, которое потом будет реализовано в случае признания виновным в доход потерпевшего.

Вообще, это была большая ошибка — отмена конфискации. При коррупционных преступлениях, я думаю, должна быть полная конфискация имущества, причем в том числе и у родственников, если они не смогут доказать источник доходов.

Заместитель директора Центра геополитических экспертиз Наталья Макеева тоже считает, что смертную казнь возвращать надо:

— Что касается заявления Рогозина, то тут, на мой взгляд, сразу несколько факторов играют роль. Во-первых, действительно, он не первый раз уже понимает эту проблему. С другой стороны, понятно, что электоральный период заостряет некоторые дискуссии и заставляет припоминать такие острые старые темы.

Совершенно очевидно, что смертную казнь возвращать надо. И на самом деле никакого моратория давным-давно нет. Это был не мораторий, а указ Ельцина, и он имел ограниченное действие во времени. Срок этот давно истек.

Другое дело, что Верховный суд, рассмотрев эту ситуацию, с довольно странной бытовой формулировкой отказался вернуть исполнение смертной казни.

Напомню, что смертные приговоры выносятся, потому что такой норматив в УК РФ, в частности по статье 105 (убийство), у нас есть. Но они выносятся, и тут же заменяются пожизненным заключением, которое опять же не является пожизненным — человек при ряде условий может выйти через 25 лет. И уже было достаточно много случаев, когда едва освободившиеся люди снова совершали серьезные преступления, а именно убийства.

Смертную казнь возвращать надо, я считаю, потому что пожизненное заключение не является панацеей, как мы видим. А должна быть неотвратимость наказания.

Человек, идя на преступление, должен понимать, что он делает, и какие для него будут последствия. Что он не просто отсидит где-то комфортненько, а потом выйдет и доживет свою жизнь. Он должен знать, что жизнь его, в общем-то, закончится.

«СП»: — Главный довод тех, кто против отмены моратория, — при вынесении приговора возможны ошибки. Как быть тут?

— Судебных ошибок, как мы знаем, никто не отменял. Они всегда были и всегда, к сожалению, будут. Поэтому должна быть отсрочка исполнения наказания. Может быть, даже лет на десять.

Чтобы не казнить невиновных, эта отсрочка нужна. Нужна, чтобы, возможно, произвести какое-то доследование. Или могут всплыть какие-то дополнительные факты и доказательства.

На мой взгляд, наказание в виде смертной казни должно исполняться не только по отношению к людям, которые совершили убийство, акты педофилии, разбой и т. д. Но и за экономические преступления, как это было в Советском Союзе. Все мы прекрасно знаем историю дела «Океан».

Потому что человек, совершая экономическое преступление, в ряде случаев наносит на самом-то деле гораздо больший вред, чем даже, как ни странно звучит, убийца. Это чудовищно. Но коррупционер зачастую, например, когда это касается той же «оборонки» или медицины, может послужить причиной гибели гораздо большего количества людей. Когда, например, крадутся деньги на производстве, а потом происходит техногенная катастрофа, чем это отличается от серийного убийства?

Это такое же серийное убийство, и там, возможно, гибнет людей в разы больше, чем от рук какого-нибудь бандита-отморозка, которого все это, конечно, совершенно не оправдывает. Но это не оправдывает и коррупционера, который также, собственно говоря, вредит государству, обществу, обороноспособности, и его действия приводят к гибели и страданию людей.

Это вещи тоже очень серьезные и за ними тоже должна следовать смертная казнь.

«СП»: — Думаете, это коррупционеров остановит?

— Кого-то остановит. То есть, зная, что он не откупится (этот вопрос тоже надо решать — коррупцию в судебной системе), что он точно, стопроцентно будет расстрелян, он не пойдет воровать.

Возможно, он просто не пойдет на госслужбу, а спокойно пойдет в бизнес, и будет зарабатывать там честно хорошие деньги. Производить что-то полезное для страны, для людей. И все у него будет хорошо.

То есть, возможно, это кого-то остановит, кто-то сменит сферу деятельности. Но всегда, конечно, останутся те, кто пойдет во власть за деньгами.

И вот тут мы подходим, на мой взгляд, к самому интересному моменту: меняться должна сама система государственная, сама система власти.

Должны быть созданы условия, препятствующие обогащению. Иная мотивация, нежели обогащение. К сожалению, сейчас у нас страшный кризис идеализма, причем этот кризис вообще во всем мире. Идеалистов — единицы, что на самом деле очень несвойственно для жителей нашей страны.

Потому что в ситуации отсутствия идеологии единственной в конечном итоге мотивацией является нажива — т.е. просто заработать деньги.

Люди идут во власть не для того, чтобы что-то поменять к лучшему, не для того, чтобы служить, а чтобы вписаться в какую-то коррупционную схему той или иной сложности и получать эти деньги.

Это порочная система. И вот здесь надо что-то делать, надо что-то менять. Потому что в противном случае это все угрожает существованию самой русской цивилизации. А частностями уже, конечно, являются обороноспособность, образовательная система, система здравоохранения… и т. д.

Смертную казнь, повторюсь, возвращать надо. Но одновременно с этим надо что-то делать в целом с нашим государством, с нашим обществом. Потому что не надо питать иллюзий, это все дальше идет — вниз.

«СП»: — Поясните.

— Нет такого, что чиновник — барыга, а внизу сидят сплошные идеалисты. К сожалению, рыба гниет с головы, но до хвоста гниль тоже доходит.

У нас в принципе очень мало идеалистов. А их надо воспитывать. И не только воспитывать, надо поднимать дальше. Дать им понять, что они востребованы.

Если люди будут идти во власть, чтобы что-то сделать полезное, что-то улучшить, только тогда у нас не будет коррупции, только тогда будущее нашего государства будет в безопасности. И, соответственно, если это будет обеспечено, то со всеми остальными моментами тоже все будет в порядке.