Союз олигархов с Путиным мало впечатляет соседей России

Страны постсоветского пространства не до конца используют для интеграции конкурентные преимущества, которые достались им со времен СССР, посетовал Владимир Путин на заседании Высшего госсовета Союзного государства России и Белоруссии 4 ноября.

«Имею в виду общую инфраструктуру, общую энергетику, русский язык, который является объединяющим и позволяет нам легко общаться друг с другом», — пояснил президент РФ. При этом Москва и Минск продвинулись в интеграции дальше других, отметил он.

Похоже, что Путину хочется продолжить интеграционные процессы на территории бывшего СССР и тем сгладить последствия «крупнейшей геополитической катастрофы» XX века. И, конечно, войти в историю, как «собирателю утраченных земель». Вот только получится ли?

Даже с Белоруссией — ближайшей к нам страной, фактически частью нашего же народа, полноценно объединиться не получалось четверть века. Предложения российских властей «раздербанить» белорусскую экономику в интересах российских олигархов не очень-то впечатляли Минск.

Чего уж говорить о национальных республиках бывшего СССР, где давно сидят свои олигархи, тесно аффилированные с властью. Им другой власти не надо. А народы если и рады были бы избавиться от «баев», но не ради того, чтобы посадить себе на шею других хозяев — российских.

— Путин существует не в замкнутой колбе — он меняется, — говорит координатор Левого фронта Алексей Сахнин. — И если в начале его президентского правления собирание земель для него самого выглядело полной утопией, то теперь он такие амбициозные мечты себе позволяет. Потому что мировой порядок действительно трещит по швам и открывается возможность для геополитических трансформаций.

Что не поменялось в подходах Путина, так это его оппортунизм — установка на использование возможностей, которые подкидывает жизнь. Это значит действовать реактивно. Ровно об этом его недавний манифест умеренного консерватизма. Мы ничего менять не будем, но как хищная рыба будем проглатывать мошек, проплывающих мимо нас. Возможно, это будет Украина или Белоруссия. Но как бы России самой не стать мошкой, которую проглотят более сильные, но не такие инертные рыбы.

«СП»: — Может, поэтому он перестраховывается, действует медленно…

— Россия не стала привлекательной социальной моделью для миллионов граждан стран-соседей, в которой они видели бы образец, в которой хотели бы жить, социальные преимущества в которой перевешивали бы националистические настроения. И не стала мощным экономическим центром, который выглядел бы безальтернативным для их правящих классов. Этаким Китаем, который втягивает в свою орбиту. Россия осталось промежуточным государством, интеграция с которым дает как выгоды, так и издержки. Появляется рынок, но зато утекает капитал.

Способность путинской России надежно собирать эти земли под большим вопросом. Например, когда Путин начинал, жители Белоруссии хотели полноценной политической интеграции с Россией, а теперь большинство этого не хочет. Можно воспользоваться конъюнктурой, слабостью Минска и не мытьем, так катаньем втянуть Белоруссию в Россию, но с протестно настроенным населением это будет как плохо пришитая рука. Оно будет постоянным источником дезинтеграции. А любой распад сразу спровоцирует проблемы в Чечне, Крыму, Татарстане и т. д.

Таким образом, имперские амбиции Путина и даже интеграционные интенции наталкиваются на институциональную, политическую и в первую очередь социальную хрупкость самой России.

«СП»: — Как же быть?

— У нас есть набор экономических, культурных козырей, оставшихся с советского времени. Но помимо ресентимента по поводу общего прошлого, подвигов 70-летней давности, стране нужна притягательная социальная модель. Например, Евросоюз, пусть и в рамках неолиберального капитализма, для многих остается притягательным благодаря высокому уровню жизни, правам человека, относительной защищенности индивида, собственности.

Если бы Россия создала бы свою социальную альтернативу, даже не став такой богатой как Бавария, а просто сделав более плоской пирамиду неравенства или обеспечив возможность вертикального роста, когда приложив усилия можно добиться своих целей в жизни, она была бы привлекательна для миллионов людей. Или дав возможность людям через настоящую демократию участвовать в выборе исторической судьбы своей страны, в выработке смыслов, а не бегать вокруг трона.

Если бы равенство, социальная мобильность, прогресс, развитие науки, модернизация существовали в реальности, а не только во время шлепания чиновничьим языком, миллионы людей разных национальностей, вопреки своим правящим классам, хотели бы построения общего государства. Но при Путине этого, очевидно, не будет. В нынешнем олигархическом коррумпированном государстве ни для кого нет места, включая вымирающий российский народ. Естественно, в эту клетку никто не хочет.

Есть еще путь собирания земель через элиты. Но здесь возможности путинской России неизмеримо меньше, чем у США, Европы или Китая.

— Надо понимать, что это не Путин склоняется в сторону процесса объединения утраченных ранее территорий, а сама история России тянет его в этом направлении, — продолжает главный политический советник председателя ЦК КПРФ, д. и. н. Вячеслав Тетекин. — Желающих судьба ведет, не желающих тащит. Глядя на многовековую историю нашей страны, ясно, что Россия — это не то, что мы получили в виде РФ. Нынешняя РФ — это урезанная Россия в границах РСФСР, которая была сугубо административным, а не полноценным государственным формированием.

В течение столетий Россия расширялась. Объединяющей идеей тогда была русская монархия — как покровительница соседних народов. Закавказье, прежде всего Грузия, присоединилось к России добровольно. Ей же грозило истребление, как и Армении. Украина и Белоруссия пришли в Россию под угрозой полонизации, католицизма.

Среднеазиатские народы были освобождены Россией от феодализма, рабовладения. Это был естественный процесс. Каждый раз эти народы получали защиту и возможность развития. А советская власть добавила единую идеологическую конструкцию.

В конечном счете, мы получили то, что было в границах 1913-го, а затем в границах 1945 года. А тот огрызок, который получился в результате госпереворота 1991 года — не естественное образование. Любая нация, страна расширяется до естественных границ. Заметьте, Сталин, который имел практически неограниченные возможности для расширения, после 1945 года практически ничего, кроме Калинградской области и Закарпатья, не присоединил. Потому что Россия уже сформировалась в своих естественных границах.

Сейчас стало окончательно ясно, что от разрушения традиционной России в естественных границах страдают, в том числе, страны и народы, которые присоединились в результате исторических событий прошлых веков. Это препятствует дальнейшему развитию и нашей страны. Речь идет об исторической необходимости, поскольку разрыв экономических связей сказывается на всех.

«СП»: — Несмотря на 30 лет раздельной жизни?

— Магнитогорский металлургический комбинат «питается рудой» не с горы Магнитная, рядом с которой он был построен, а из Казахстана. Часть проблем с газоснабжением решались за счет месторождений Туркменистана, который был частью СССР, а потом отвалился. В Азербайджане начиналась вся советская нефтянка, которая продолжилась потом в Западной Сибири. Без узбекского хлопка российская армия просто не сможет воевать. Ведь из него делают порох. Ташкент нам нужен позарез. Не говоря уже о кооперации в машиностроении…

Понимание этой истины начинает, наконец, проникать в умы наших вождей. Они, ранее увлекавшиеся отношениями с Западом, поворачиваются к тому, что обеспечивает нашу национальную безопасность — добрым отношениям с ближайшими соседями. Но пытаются проводить интеграцию в основном на экономическом фундаменте. Нельзя сказать, что это категорически не правильно. Но к этому надо добавить идею коллективного развития. Идея социализма никуда не исчезла. Это прогрессивная идея, которая и дальше будет определять развитие.