«Красная зона»: Пациенты с COVID-19 надеются только на бога

«Красная зона». Эти слова устойчиво ассоциируются с защитными костюмами и строжайшей пропускной системой. Посторонним в «красной зоне» делать нечего. Если больницу отдают под «ковидных» пациентов, то их родственников не то, что в палаты, на территорию часто не пропускают. Потому как карантин.

Но вот с Урала прилетела новость: в «красную зону» COVID-больницы можно вызвать священника. Для заявок на посещение создана специальная горячая линия.

В Казанской епархии уверяют, что священники ознакомлены с правилами поведения в «красной зоне». Но в то, что знание этих правил может уберечь от инфекции как-то не вериться. К тому же граждан смутила явная несправедливость:

«Родственникам не разрешают ухаживать за тяжело больными, а священнику можно проходить, и заразу не притащит?!» «Родных больного тоже можно обучить правилам посещения „красной зоны“, однако их не пускают. А вот сотрудников РПЦ можно», — сетуют они.

Есть и еще один момент, который сильно смущает. Помните катавасию с библиотечными книгами в прошлом году? Тогда книги, выданные на дом, по возвращении их в библиотеку не сразу на полки ставили. Их помещали на карантин от 3 до 5 суток, при этом влажность в помещении, где «отлёживались» книги должна не должна была превышать 55%, а температура сохранялась в пределах 16−18 градусов по Цельсию. Еще предлагалось книги кварцевать, но УФ-излучение, оказывается вредно сказывается на их сохранности. Так вот, некоторые фрагменты облачения священнослужителя во время исполнения обрядов должны быть поверх защитного костюма. К тому же необходим ряд предметов, без которых нельзя обойтись: у каждого батюшки есть маленький сундучок, в котором хранится всё необходимое для служения в «походных» условиях. Кто даст гарантию, что всё это после каждого визита в «красную зону» будет соответствующим образом дезинфицироваться? И кто это будет проверять?

При этом, заметим, корреспонденты и операторы, делающие репортажи из «красной зоны», держатся от пациентов на расстоянии. Современная техника дает возможность работать, не приближаясь к ним вплотную. А вот священник соблюдать дистанцию не сможет. Он волей-неволей будет в прямом контакте с заболевшими.

История знает немало примеров, когда служители церкви во время эпидемий поддерживали свою пасту не только словом, но и делом, то есть лечили больных или ухаживали за ними. Но тогда для предотвращения инфекции не вводились QR-коды, «нерабочие» дни и «самоизоляция». Вспыхивала в городе чума — его ворота закрывались, и горожане выживали как получалось. Некоторым везло, большинству — нет. В такой ситуации священники находились в одной лодке с остальными.

А еще раньше, когда никаких карантинов не было, инфекции гуляли по городам и весям, опустошая целые регионы. Потенциальными разносчиками заразы были все встречные и поперечные. Тогда никого не смущало, что батюшка, соборовав умирающих, идёт на службу в храм, где собирается толпа прихожан. Но сейчас-то строгости-строгости… И маски, и перчатки, и два метра дистанции.

При этом визиты священников в «красную зону» — вовсе ноу-хау Казанской епархии. Еще летом на «Правмире» появилась история священника из Саратовской области, который посещает «ковидные» больницы, в том числе — в отделениях реанимации.

Вы когда-нибудь пробовали провести священника к пациенту в реанимацию в обычной больнице, не заточенную под инфекции? Автор этого материала пыталась. Получила вежливый, но решительный отказ. Еще одна знакомая умоляла пустить батюшку в интенсивную терапию, чтоб тот покрестил её умирающего новорождённого ребёнка — тоже безрезультатно. Потому как не положено, человек с улицы может заразу занести, плюс дополнительная нагрузка на персонал, плюс мало свободного места в палате… Причины простые и понятны. А тут — зона повышенной опасности.

— Присутствие посторонних людей в «красной зоне» не допустимо. В реанимации — тем более! — убеждён доктор медицинских наук, академик Игорь Гундаров. Не случайно же не пускают туда родственников. Конечно, когда приезжает высокопоставленный чиновник какой-нибудь, министр, например, то тогда уж деваться некуда. На него надевают защитный костюм и ведут, показывают, как обстоят дела в больнице. Но это исключение из правил.

Неужели РПЦ стала настолько влиятельна, что карантинные меры ей не указ? В пошлом году, например, главные санитарные врачи и губернаторы храмы на раз позакрывали. Что изменилось?..

— Исследования в сфере религии, веры проводятся довольно давно. Но ответа, которой мог бы считаться исчерпывающим на вопрос о реальном влиянии РПЦ, до сих пор не получено, говорит социолог Владимир Римский. — Возможно, посещения священниками больных оказались востребованы потому, что наши граждане не очень образованы. То есть людей с высшим образованием много, в Москве примерно 40%, по стране — 25%, почти четверть населения. Но они имеют формальные знания. На практике представлений о том, что такое вирусы, как от них защитится, нет.

А при отсутствии знания у людей остается только древний способ адаптации к жизни — вера. Вера заменяет знание и помогает если не выжить, то хотя бы достойно перейти в мир иной. Ведь жрецы помогали совершить этот переход во многих культурах. Я знаю людей, которые были практически неверующими, но в ситуации серьезного заболевания, когда человек понимал, что вряд ли выживет, он входил в лоно православной церкви, с получением церковного имени и так далее.

Священников, конечно, стоит поблагодарить за то, что они поддерживают людей в критической ситуации. Но, в определенной степени, то, что к ним стали часто обращаться, свидетельствует о неверии в медицину. Ведь врачи ведут борьбу за жизнь пациента до конца: прививки, терапия, интенсивная терапия, операционное вмешательство, а священник — облегчает уход из жизни, — отмечает социолог.

В общем, если человек верит в медицину, он обращается к врачу. Если не доверяет — зовёт священника. Страшно представить, насколько всё запущено в отечественном здравоохранении, если люди, заболев, надеются только на бога.