Миллион долларов за шахтёрскую душу вразумит угольных олигархов

После трагедии на шахте «Листвяжская» Кемеровской области (где в результате аварии погиб 51 человек) на 31 кузбасских шахтах выявили 449 нарушений законодательства, сообщила Генеральная прокуратура.

По информации ведомства, в результате проверок Ростехнадзора, инспекции труда, пожарного надзора и МЧС возбуждено 180 дел об административных правонарушениях, внесено 19 представлений об устранении нарушений закона, возбуждено уголовное дело о халатности.

Среди выявленных нарушений, неисправности электропроводки, необорудование путей эвакуации, несоответствие планов эвакуации, необеспечение средствами индивидуальной защиты и спецодеждой, отсутствие инструктажей по технике безопасности и т. д.

Тем временем, шахта «Листвяжская» начала выплаты семьям погибших горняков. Каждая семья получит единовременно по 2 млн. рублей. Также по 1 млн. рублей получит лично каждый член семьи. Таким образом, в среднем семья получит от собственника 6 млн. рублей.

Совладельцы шахты «Листвяжная» Михаил Федяев и Владимир Гридин пообещали оплатить обучение детей погибших шахтеров в высших и средних профессиональных учебных заведениях, улучшить их жилищные условия, а также погасить кредиты семей.

Выплаченная семьям сумма в 300 млн. рублей вряд ли непосильна для Михаила Федяева, входящего в топ-200 богатейших российских бизнесменов по версии «Форбс». Тем более, спрос на уголь сейчас стабильно высокий.

Возможно, единственное, что может заставить владельцев шахт поддерживать безопасность горняков — компенсации семьям погибших, на порядок превышающие нынешние. Люди в шахтах рискуют своими жизнями, угольные олигархи пусть рискуют своим состоянием.

Такого мнения придерживается бывший горняк на шахте «Восточная» в городе Инта Республики Коми Дмитрий Селезнев.

— Для бедных людей это существенные суммы. Но они, естественно, не заменят потерянных кормильцев. Говорят, зарплаты там были в среднем 60 тысяч рублей. Получается, что шахта выплатит семьям погибших 300 млн. рублей. По сравнению с эксцессом, который там случился, это ерунда. Это же огромное предприятие — 1700 работников!

«СП»: — По открытым данным, выручка «Листвяжской» в 2020 году составила 9,4 млрд., а чистая прибыль 834 млн. рублей. При этом шахта входит в холдинг, где есть другие прибыльные предприятия…

— Выплаченные семьям деньги никакого принципиального влияния на «кошелек» владельцев бизнеса не окажут. Они заплатят и вздохнут спокойно. Вот если бы им назначили выплатить компенсацию, например, по миллиону долларов за каждого погибшего, то, тогда они бы призадумались о соблюдении техники безопасности.

«СП»: — Как эти вопросы решались на шахте, где вы работали?

— За четыре года моей работы в шахте в Инте (ее уже закрыли) аварий, как на «Листвяжской», не было. Говорят, что там шахтеры отключали датчики метана. У нас на шахте тоже так делали, но там были не такие сильные выбросы газа. А вот на шахтах соседней Воркуты, где добывали коксующийся уголь (он дает больше метана), трагедии бывали.

Дело в том, что строго соблюдая технику безопасности, не получится добывать требуемый объем угля. Придется постоянно прекращать работу. У нас большую роль играла премия к окладу, который сам по себе был мизерный. А премия прямо зависела от выработки угля. Нет премии — получишь на руки вдвое меньше. Естественно, все хотят заработать побольше.

Получается, были созданы условия, чтобы на разного рода нарушения закрывать глаза. Если бы шахтерам «Листвяжской» платили большой оклад, без премии, то нарушать никто бы не стал.

«СП»: — Это, видимо, не в интересах владельцев бизнеса, который откупится относительно скромными суммами…

— Не факт, что откупится. Возбуждено уголовное дело, и государство в виде штрафов еще возьмет и с хозяина шахты, и с директора, который отвечает за соблюдение техники безопасности. Если будет доказано, что вовремя не проводились проверки, не велись необходимые работы, это может быть очень серьезная сумма.

Кроме того, семьи погибших шахтеров могут подать гражданский иск о компенсации потери кормильца. Несовершеннолетним детям, а возможно, и женам, могут присудить пенсию. Эти иски могут быть объединены в один — групповой. Так легче выиграть в суде.

Первый заместитель председателя Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Рубен Бадалов уверен, что приоритетом должна быть безопасность труда.

— Отличие ситуации в России от общемировой прежде всего в том, что там не убивают людей. Это жесткие слова, но смысл происходящего именно в этом. Мы, шахтеры, спускаемся в шахту не для того, чтобы там умирать. Мы не хотим продавать свои жизни, а хотим нормально работать, получать достойную зарплату за свой труд, а потом возвращаться домой, к семьям. Платить нужно живым, а не мертвым.

«СП»: — Уголь же активно добывают и в Польше, и в Англии, и в США, но о таких массовых трагедиях там мы не слышали…

— Там работодатель платит высокую зарплату. А у нас деньги, которые получают шахтеры, совсем небольшие. Компенсации не соответствуют прибылям владельцев бизнеса. Они нужны, но прежде всего не должно быть катастроф.

За рубежом практически нет таких аварий. Там, если гибнет 1−2 человека, то компенсационные расходы, да, большие, но это не самое главное. Там у людей совсем другой менталитет. В случае каких-то неполадок, они спешат сами предпринять меры, чтобы их скорее устранить. А у нас гибель 51 человека воспринимается чуть ли не как норма. И мы считаем, сколько денег достаточно для компенсации. Так не должно быть!

«СП»: — Есть ощущение, что ничем, кроме убытков наших олигархов не пронять…

— Собственник у нас, если и старается как-то компенсировать последствия трагедии, то только когда речь идет о массовой гибели. Тогда они бегают, в глаза заглядывают, сами спрашивают: за что бы им еще заплатить? Это потому что большое внимание привлечено к массовой гибели. А когда гибнет один человек, такого внимания нет.

Кстати, выплаты в результате аварии — явление сравнительно новое. Раньше не только шахтерам, но и даже милиционерам, погибшим на службе, не платили компенсации. Никому не платили. Первым начали платить именно шахтерам. Но деньгами эту проблему не решить. Получается, надо умереть, чтобы получить положенные за труд деньги. А если живой, то кукиш. Это неправильно.

По словам гендиректора Института конъюнктуры рынка угля Александра Ковальчука, угольный бизнес имеет хорошую перспективу.

— Цена на уголь тесно связана с ценой на газ и с волнами пандемии. На данный момент на востоке цена на энергетический угол (добывается на «Листвяжной» — авт.) хорошая — 120−130 долларов за тонну. Думаю, в ближайшее время всплески цены выровняются. Долговременная тенденция состоит в том, что цена на уголь будет расти.