Россияне могут массово лишиться квартир. Достаточно поскандалить с супругом

Проблема бытового насилия в российских семьях получила яркое освещение со стороны Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), который потребовал от Российской Федерации усовершенствовать законодательство в плане профилактики преступлений. Однако способно ли современное государство способствовать решению проблемы, а не усугубить ее?

ЕСПЧ принял беспрецедентное во многих аспектах решение, удовлетворив иски четырех пострадавших от домашнего насилия россиянок. Среди них — Маргарита Грачёва, чей муж из-за ревности отрубил ей кисти обеих рук. ЕСПЧ постановил выплатить ей компенсацию в размере 375 тысяч евро. В практике Европейского суда это самая большая компенсация, не связанная со спорами вокруг собственности. Остальные пострадавшие должны получить компенсацию по 20 тысяч евро.

Но главное, что дело россиянок стало первым «пилотным» в отношении темы домашнего насилия. То есть суд постановил не просто выплатить денежную компенсацию, но и обязал Россию принять конкретные меры для профилактики преступлений. В частности, разработать план по изменению общественного мнения в отношении насилия против женщин, а также наладить сбор информации о жалобах, которые не привели к возбуждению уголовного или административного дела.

Если смотреть на вещи объективно, то проблема профилактики преступлений в России действительно существует. Маргарита Грачева вместе с другими заявителями жаловались не на отсутствие правосудия в стране, а на равнодушие государства к жалобам на угрозы. Так, в 2018 году Грачева жаловалась на угрозы мужа, но правоохранители отказались возбуждать дело. В итоге это привело к трагедии.

И надо признать, что такое отношение государства к возможности совершения преступления характерно далеко не только в семейно-бытовых конфликтах. Угрожают знакомые, недобросовестные застройщики готовы скрыться с деньгами дольщиков, да просто сосед выгуливает без поводка во дворе собаку опасной породы. Ответ полицейских и следователей часто звучит так: «Когда пострадаете, тогда и будем разбираться». Но люди предпочитают быть не жертвами, ожидающими правосудия, а чувствовать себя в безопасности. И вот дать это чувство защищенности и обязано государство.

Случившееся с Маргаритой Грачевой — безусловная трагедия. Но только как в реальности собираются предотвращать подобные преступления в России?

Решение ЕСПЧ восторженно встретила экс-депутат Госдумы Оксана Пушкина. В свое время она была соавтором законопроекта о профилактике домашнего насилия. По мнению авторов документа, он смог бы эффективно защищать женщин. И на первый взгляд казалось, что это действительно так. За принятие закона активно выступили многие феминистские и не только общественные объединения.

Однако после жарких дискуссий законопроект был отклонен. И вот причины такого решения большинства парламентариев наглядно показывают, что современное российское государство не в состоянии выстроить систему профилактики преступлений в семье.

Во-первых, депутаты справедливо заметили, что любые истязания и так караются законом. За побои и другие виды насилия влекут ответственность.

В ответ сторонники законопроекта стали настойчиво говорить о том, что надо вести профилактику и не допускать того, что к непосредственному насилию может привести. Но что это? Скандалы, ругань, просьба вымыть посуду? В итоге в документе семейно-бытовое насилие определили как «умышленное деяние, причиняющее или содержащее угрозу причинения физического и (или) психического страдания и (или) имущественного вреда, не содержащее признаки административного правонарушения или уголовного преступления». То есть черным по белому записали, что насилие — это то, что не содержит признаки правонарушения или преступления. Иначе как юридической нелепостью это не назовешь.

Зато наказывать за это «насилие», которое даже признаков административного нарушения не содержит, предлагали весьма жестко. Например, в случае жалобы на ту же просьбу помыть посуду выставлять «абьюзера» из его же собственного жилья с предписанием не приближаться к нему ближе определенного расстояния. Возможно, такая мера и была бы оправдана в случае тех же побоев. Но ведь не за то, что, скажем, один супруг надерзил другому.

После того, как этот нелепый законопроект был отклонен, некоторые стали кричать о том, что депутаты у нас поддерживают насилие против женщин. Хотя более логичным было бы предложить другой, более вменяемый законопроект. Однако этого так до сих пор никто и не сделал. И это наталкивает на определенные мысли.

Семейный юрист и психолог Антон Сорвачёв считает, что закон о профилактике домашнего насилия может не только разрушить семьи, но и серьезно сыграть на руку разного рода мошенникам:

— Есть разные формы насилия, они уже регулируются административным и уголовным законодательством. Предотвратить преступление на все 100% невозможно, этого никому не удавалось. Заниматься профилактикой безусловно необходимо. Но это уже можно делать в рамках существующего права. К примеру, в проблемных семьях, члены которой уже обращаются к органам власти, можно проводить разъяснительные беседы. С согласия этих семей можно привлекать психологов, различные соцслужбы. Это уже делается, просто эту работу надо систематизировать и улучшить.

«СП»: — Почему бы это не делать в рамках нового, специального закона?

— Как происходит в реальности? Берутся отдельные, по-настоящему ужасные случаи. И говорят, что нужен отдельный закон о профилактике домашнего насилия. В нынешних формулировках благодаря закону людей просто будут выкидывать из их квартир. Тот, кто первый добежал написать заявление или позвонил, что в отношении него планируется насилие, тот и выиграл. Наши феминистки думают, что так они защитят женщин, но женщины тоже будут страдать. Ощущение, что законопроект лоббируют структуры, связанные с недвижимостью.

«СП»: — То есть появляется некая сторонняя сила, которая больше всего заинтересована в появлении этого закона?

— В версиях законопроекта, которые я читал, говорится, что заявить о домашнем насилии может вообще любой человек. Сосед, прохожий с улицы. Дальше открываются огромные возможности для мошенников. Сложно даже представить, как они могут терроризировать те семьи, чья жилплощадь им приглянулась.

«СП»: — В законопроекте действительно много странных формулировок.

— Там попираются все нормы права. Не говорю уж про то, что сразу вводится презумпция виновности. Представьте ситуацию. Человек сидит у себя дома. И вдруг звонок в дверь. Оказывается, что какой-то дальний родственник, теща, свекровь, житель соседнего подъезда сообщил о якобы планируемом акте насилия. И всё — семейная жизнь, жилье человека под угрозой.

Представим другую ситуацию, которая может быть весьма типичной. Скажем, в семье есть дети-подростки. В сложном переходном возрасте дети часто злятся на своих родителей. Они в свои 13−14 лет хотят гулять с друзьями и много чего ещё. Но родители запрещают это делать, и не всегда в корректной форме.

Так вот у подростка появляется инструмент. Он звонит в полицию, приезжают правоохранители, и маму с папой «эвакуируют». А подросток улыбается, в силу возраста совершенно не осознавая суть содеянного. Он улыбается и говорит: «Вот видите, как я вам показал».

«СП»: — При этом насилие реально существует.

— Я против любого насилия. И мне очень жалко пострадавшую женщину, которой муж отрубил запястья. При этом закон вряд ли защитит женщину от настоящего злого мужа. Наоборот, попытка заявить на реального злодея только разозлит его. Но больше всего пострадают добропорядочные и законопослушные мужчины, на которых можно будет оказывать давление.

«СП»: — Есть зарубежный опыт, можно использовать его.

— Есть похожий закон в Испании. Так вот его постоянно хотят отменить. Феминистское лобби не дает этого сделать, но дискуссия очень острая. Есть еще опыт других европейских стран. И везде много недовольных. Как мы понимаем, против закона солидарно не преступники выступают.

Да и есть многочисленные исследования. Они четко показывают, что с принятием подобных законов уровень бытового насилия нисколько не снизился. Но есть огромное число безвинно пострадавших от таких норм права.

Надо в целом бороться с насилием в обществе. На улице пострадать от хулигана или маньяка не менее страшно. Для чего бытовое насилие хотят выделить? Напрашивается мысль, что хотят влезть в семьи.

Одни будут использовать закон, чтобы захватить приглянувшуюся недвижимость. Другие просто заработают на этом деньги, реализуя различные программы. Скажем, жила семья и горя не знала, но каким-нибудь фондам показалось, что там какое-нибудь психологическое насилие. И если внимательно прочитать законопроект, то эти непонятные фонды могут начать принудительно работать с этой семьей. Есть целые главы, которые посвящены принудительному перевоспитанию потенциальных правонарушителей. Подчеркну, потенциальных! То есть, просто кому-то что-то показалось, и этого достаточно.
С какой стороны не анализировать законопроект, он нелепый и очень опасный.

«СП»: — При этом предлагали наказывать за деяния, которые правонарушениями не являются. Случайно ли появились такие формулировки?

— Мы проводили круглый стол на эту тему со специалистами. Все пришли к выводу, что законопроект будто писал пьяный школьник. Взрослый трезвый человек без юридического образования, который просто умеет читать и писать, не смог бы написать такой законопроект. Поэтому неудивительно, что документ не приняли.

Ощущение, что просто взяли испанский закон, перевели его при помощи компьютерной программы и ничего не меняли. То есть никто ничего не изучал, не анализировал, не думал, как это ляжет на российскую почву.

Скажем, как можно выселять людей в целях профилактики из дома в таком холодном климате? Куда идти человеку в лютый мороз, если его просто выставили? И только потому, что он якобы хотел совершить насилие.

Да что говорить! В законопроекте не раскрыто множество слов и терминов, которые там используются. Это просто недопустимо с правовой точки зрения. Есть слова, которые вообще никак не описаны в российском законодательстве.

Скажем, если мы занимаемся профилактикой насилия, то она уже в рамках существующих законов существует. Но описанный в праве термин «насилие» совершенно не укладывается в законопроект о семейно-бытовом насилии.

«СП»: — Тем не менее, ЕСПЧ принял решение. Какие последствия оно может иметь?

— Надеюсь, что наша власть посчитает всё «происками Запада» и закроет эту совершенно безграмотную дискуссию. Есть вариант, что законопроект примут, но он не будет исполняться. Но это тоже будет ошибкой. Лоббисты будут требовать исполнения.

Третий вариант — закон примут и он будет исполняться. Но российское общество этого просто не переживет. Миллионы мужчин, огромное число женщин могут остаться на улицах городов. И хорошо, если они найдут хоть какое-то прибежище.

И одновременно людям выпишут предписание посещать психолога. То есть жить на улице и посещать специалиста, каяться перед ним, как якобы планировал что-то совершить плохое.
Ничем хорошим это не закончится. Ни для власти, ни для мужчин, ни для женщин, ни для лоббирующих закон феминисток, вообще ни для кого. Любые революции и общественные потрясения покажутся «цветочками» на этом фоне.