За Родину надо не только умирать, но и жить

Санкции лишили нас доступа к $300 млрд золотовалютных резервов, размещенных на Западе. То есть сумма более-менее известна теперь каждому жителю Российской Федерации.

А вот каждый ли способен представить, что эти абстрактные циферки — «триста миллиардов» — могли бы обернуться, допустим, как 75 мостов подобных Крымскому (протяжённость 19 км). Или как примерно 350 тысяч километров абсолютно новых и первоклассных дорог.

Про исключительно «инфраструктуру» — не случайно, по зарубежному и отечественному опыту и прошлого, и настоящего, от СССР и США до Китая и Индии, именно такие проекты НЕ способствуют инфляции, а наоборот, являются «трамплином» для развития национальной экономики.

К примеру, в ответ на мировой кризис 2008 года Китай выделил $586 млрд. на развитие транспортной инфраструктуры и проекты в ЖКХ, экологии и энергетике. Что позволило КНР уже в следующем 2009 году вернуться к росту почти в 9% - немыслимая цифра, особенно для кризисного периода.

А в современной Российской Федерации по-прежнему «никто не виноват», правда? Оно ведь само «так вышло» и «ушло». Вроде как закопали «кубышку» и забыли где.

Вам как комфортнее воспринимать информацию — «эмоциональными образами» или «логичными умозаключениями»? Картинки либо буковки? «Клиповое» или «мышление»?

При втором варианте, Страна — это старославянское «сторона» в значении «пространства», которое никуда не исчезнет, по крайней мере, до скончания водорода на Солнце.

А Родина (от праславянского «родъ») — место рождения, изначально применимое непосредственно к точке на Земле, пока ничтожные группы людей не стали «укрупняться», образовывая, так называемую, большую Родину.

Вот Государство - уже общественное согласие между человеками, занявшими определённые территории. Договор — не юридический, но смысловой (конституции — относительно недавнее изобретение), чаще устный, нежели письменный, навязанный и обманом, и принуждением, и чем более в оном заключалось безрассудного и антирационального, тем менее существовало конкретное государство. Оно обязательно трансформировалось, менялось (и к лучшему, и к худшему), таким образом, «общественный договор», как бы, «перезаключался».

Если в преамбуле, вдруг, начинают крупно обозначать — «Страна и Родина» — видимо, не хотят осознания основного текста. Иначе «права с обязанностями» были бы «одним цветом, одним размером, одним шрифтом». Они всегда не сбалансированы (идеал — недостижим), но чем значительнее «перекос», тем короче срок действия Договора.

«Государства» в отечественной «стороне» не так уж и много: депутаты, чиновники, правоохранители, армия. Подобные подсчёты для Российской Федерации (пока информация была открытой) проводились: по всей «генеральной совокупности» около 7,5 миллиона человек. На более чем 138 миллионное население (за вычетом этих 7,5 миллиона). Поэтому «принуждать» всех остальных вдолгую — сложно, надо договариваться.

Прежний социальный договор был не чета нынешнему. Вот Ильф и Петров в финале своих «12 стульев» показали следующий образ: «Бриллианты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные перекрытия, алмазная диадема — в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслетки с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный клуб и биллиардную».

Теперь перемотаем в обратном порядке: «Сплошные фасадные стёкла, и железобетонные перекрытия превратились в бриллианты, прохладные гимнастические залы — в жемчуг. Детские ясли, планерная, мастерская и шахматный клуб перевоплотились в фермуар, прекрасная библиотека обернулась изумрудами. Люстры „срослись“ в рубиновые подвески, а театральный зал с вертящейся сценой стал алмазной диадемой».

Сокровище осталось, его можно было потрогать руками, его можно было унести. Оно перешло на службу другим людям.