Мариуполь, восстающий из пепла

Если Одесса — это жемчужина у Черного моря, то жемчужина у Азовского — это, несомненно, Мариуполь. Большой город, в бывшей Донецкой области второй после Донецка. Красивый, зеленый.

Мариуполь — это еще и важный экономический актив, крупный индустриальный центр — город сталеваров. Металлургические комбинаты «Азовсталь» и имени Ильича, «Азовмаш», «Азовэлектросталь», судоремонтный завод — сосредоточение промышленных гигантов. Правда, многие предприятия были фактически загублены еще во времена Украины, особенно при контроле со стороны одиозного олигарха Рината Ахметова. Тем не менее, город оставался стратегически важным объектом для обеих сторон конфликта. Это также были «морские ворота» Украины на Азовском море, отсюда украинская сталь, уголь и многое другое вывозились на экспорт по всему миру.

Противостояние началось здесь еще весной 2014-го, когда по всему юго-востоку Украины в ответ на нацистский переворот в Киеве вспыхнула Русская весна. 11 мая состоялся референдум об образовании ДНР, однако сторонникам ДНР не удалось полностью взять под контроль столь огромный город, который Украина упорно не желал отдавать. Весь май продолжались локальные стычки, а в июне город окончательно захватили украинские боевики.

В конце лета 2014-го они бежали из Мариуполя, бойцы армии ДНР были на подступах к городу, но так и не зашли в него. Здесь говорят, имел место «договорняк» с Ахметовым — по Минским соглашениям Мариуполь остался за Украиной, но из того, что продавалось через здешний порт из продукции ахметовских заводов, отчасти шло финансирование и ДНР. А для города начались долгие и страшные восемь лет оккупации.

Слово оккупация, несмотря на то, что формально город оставался в составе Украины — тут явно должно идти без кавычек. Это была натуральная нацистская оккупация. Город оказался во власти боевиков «Азова"*, которые вели себя как на захваченной вражеской земле. Сносились памятники, переименовывались улицы, абсолютно русскоязычный город пытались украинизировать — заставляли жителей говорить по-украински, за отказ могли избить и даже убить. Переписывали историю, заставляли чтить чуждых жителям «героев», пытались воспитывать манкуртов из детей.

Несмотря на это, жителей Мариуполя так и не удалось превратить в свидомых украинцев, они продолжали говорить по-русски и ждать освобождения — здесь никогда не были популярными укро-нацистские идеи, а на выборах всегда побеждали представители считавшегося «пророссийским» «Оппозиционного блока».

Впрочем, оккупанты не особо стремились переделать местных жителей, как в свое время и немцы. Они их просто терроризировали — убивали, грабили. Могли в любой момент вломиться в любую квартиру, вынеся все ценное, приставить к голове ребенка оружие и изнасиловать молодую мать на его глазах, «отжать» на улице машину. Они знали, что им за это ничего не будет — полицейские просто не принимали заявлений, суды отказывались рассматривать дела, где были замешаны боевики.

Куда печальнее были судьбы тех, кого подозревали в сотрудничестве с Россией и ДНР или просто в нелояльности к власти. Их среди бела дня похищали, вывозили в печально знаменитую «пыточную» «Библиотека», обустроенную в здании аэропорта, где люди исчезали безо всякого следа.

Самыми кошмарными были март-апрель прошлого года, когда осознававшие неизбежность своего поражения боевики буквально мстили городу и его жителям, разъезжали на БТРах по улицам, поливая все вокруг огнем из пулеметов, расстреливали танками дома, стреляли во все подряд из минометов, а снайперы просто «щелкали» людей, отважившихся (реально только по крайне нужде) выйти на улицу.

Когда я спрашивал местных жителей, глядя на руины, в которые превратилось до 90 процентов города, стоило ли оно того, они говорили — несомненно. После пережитого кошмара все трудности, которые есть сейчас, кажутся ерундой. Главное, что они живы и дома, в России. Главное, что больше не стреляют — линия фронта давно ушла далеко на север. Главное, что их больше не заставляют учить чужой язык и историю, чтить чужих героев. Не убивают и не грабят среди бела дня.

От Донецка до Мариуполя всего около часу езды на машине, от Новоазовска и того меньше. Но восемь эти километры были куда более непреодолимые отрезком пути, чем называемые альпинистами «самой длинной милей на Земле» последние 300 метров перед вершиной Эвереста. Несколько лет назад один мой друг, служивший под Новоазовском, предлагал мне как журналисту козьими тропами сходить за линию фронта, посмотреть издалека на город, трубы его заводов, но я не решился. Он погиб, освобождая город, а я спустя полгода впервые въезжаю в него по обычной дороге, как будто ничего и не было.

Но ведь было. Было нечто страшное. Едва въехав в город, в глазах начинает рябить от обилия руин. Сталинград. Или Грозный в 1995-м.

В отличие от большинства рабочих городов Донбасса, Мариуполь — город девятиэтажек. Почти все они имеют повреждения различной степени тяжести. Многие стоят с пробоинами от выстрелов танков или артиллерии, у многих, как будто срезаны балконы, снесены крыши. Иные просто сгорели дотла. А от многих остались лишь фрагменты стен. Некоторые выглядят так, как будто это были торты, и кто-то просто вонзил в них лопатку, отхватив здоровенный кусок.

Весной, когда освобождали город, боевиков теснили к морю, но они каждый квартал превращали в укрепрайон, бои шли за каждый дом, превратив целые микрорайоны просто в пыль.

Впечатление — просто охренеть, это трудно описать словами, это надо видеть. Особенно гнетущее впечатление оставляет «Азовсталь», где боевики «Азова» сопротивлялись до последнего. Когда-то это было градообразующее предприятие, половина города трудилось на этом комбинате. Вокруг была зеленая зона, множество жилых домов. Сейчас всего этого нет. Вместо оживленных цветущих кварталов — выжженная земля, усыпанная мелкими остатками домов, кое-где чудом сохранившиеся, но сожженные стволы деревьев. Настоящий апокалипсис!

На саму «Азовсталь» не пускают — она до конца не разминирована. Вдоль дороги до сих пор стоят сожженные остовы танков, мосты взорваны. К слову, союзные войска первым делом навели новые мосты, пока временные. И разминирование города было одной из первоочередных задач. Задач необычайно сложных, ведь город был заминирован капитально, даже прошедшие Сирию специалисты говорили, что фронт работы — просто фантастический. Но эта задача выполнена. По большей части. Во всяком случае, можно без опасения ходить по улицам, не рекомендуется только лазить в разбитые дома, там еще могут оставаться «сюрпризы».

Вообще никуда особо лазить пока не рекомендуется. На окраине города на рельсах стоит покореженный трамвайный вагон. У властей руки до него пока не дошли. А местные не решаются его даже трогать. Так и ржавеет под открытым небом. Не он один, рядом трамвайный парк — там тоже весь вагонный состав в таком состоянии. Мне, как человеку, который с детства любит трамвайчики, смотреть на это особенно больно. Большинство вагонов же точно не подлежит восстановлению, рельсы везде покорежены, погнуты, обрывки проводов сиротливо свисают с покосившихся и поломанных мачт, остановки искорежены и сожжены. А ведь Мариуполь был городом с очень развитым трамвайным движением, остатки рельсов повсюду, трамваи ходили даже в самые отдаленные поселки. Как скоро город вновь услышит звон трамвая? Непонятно.

Зато ходят автобусы. Бесплатные. Поездка на автобусе — хороший способ понять, сколько народу осталось в городе. Утром на конечной остановке автобус забивается так, что люди в нем, как сельди в банке. Автобусов явно не хватает. Конечно, и жителей от полумиллиона осталось, дай бог, половина, но люди живут, ходят на работу. Многие из ранее уехавших возвращаются — нужно же восстанавливать родной город.

Работы непочатый край. Мариуполь — это самая глобальная стройка, которую я видел в своей жизни. Здесь строительной техники и людей в строительных касках больше, чем военных. Судя по номерам грузовиков с материалами, которые непрерывно курсируют туда-суда, на восстановление города приехала едва ли не вся Россия. Круглосуточно работают бульдозеры, экскаваторы, подъемные краны.

Наверное, темпы строительства не столь быстры, как многим хотелось бы, но масштаб потрясает воображение. И пусть пока основной фронт работы — снос старых руинированных девятиэтажек, на месте которых образуются огромные пустыри — это временно. Во многих местах уже растут новые белоснежные девятиэтажки, целые микрорайоны, которые резко контрастируют с декорациями а ля Сталинград, пока еще остающимися по соседству. Некоторые только начинают строить, а некоторые уже подключены к коммуникациям и сданы.

В городе пока нет ни одной целой гостиницы, мало работающих кафе, но это вопрос времени. Я брожу вдоль берега моря — там, где еще год назад были многочисленные пляжи, пансионаты, рестораны, клубы. И я знаю, что все это вернется. По оценкам специалистов, нужно 3−4 года, если больше не будет войны. Этот город может стать лучше прежнего, у него серьезный рекреационный и туристический потенциал. Многие местные жители жалеют о разрушенных предприятиях, дававших работу большому числу людей, а другие уже смотрят в будущее и шутят, что, может, оно и к лучшему, теперь «наш Марик» будет еще более чистым, зеленым и может стать полноценным курортным городом — одной из жемчужин России…

---

* - запрещенная в России организация