Песков — о тонкой грани между дискредитацией и критикой

В военное время нужны цензура и жесткие действия власти, считает пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков.

«Я считаю, что, конечно, в военное время должна быть определенная цензура. И должны быть определенные правила, которые были бы неприемлемы в обычное мирное время, но сейчас они должны являться обязательным атрибутом», — заявил он в интервью студенческому каналу «МГИМО 360».

При этом Песков затруднился назвать разницу между критикой и дискредитацией Вооруженных сил России, поскольку грань в этом вопросе «очень тонкая». Поэтому он посоветовал тем, кто хочет огульно покритиковать российскую армию, «десять раз подумать».

— А ведь действительно трудно провести грань, если нормативные документы ее не проводят, — отмечает политконсультант, кандидат философских наук Александр Сегал.

— «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования ВС…». Заметили? Дискредитацию не ВС РФ, а «использования». Что такое «дискредитация использования»? Две новые статьи довольно сложно трактовать однозначно — и здесь Песков прав.

«СП»: А как реально провести эту грань? И можно ли это сделать?

— Грань можно провести двумя путями:

1) Простой путь — дать однозначное толкование. Это прерогатива Верховного суда, насколько я понимаю, хотя, может быть, и Конституционного, пусть юристы меня поправят.

2) Внести изменения или уточнения в саму статью УК — но это процедурно гораздо сложнее.

«СП»: Вообще-то цензура у нас прямо запрещена конституцией. Как быть?

— Конституция запрещает цензуру, но не дает её определения. Определение присутствует в статье 3 Закона «О средствах массовой информации». Там цензура определяется как «требование от редакции средства массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей…».

Эти ныне действующие нормы были приняты на волне перестроечной эйфории (Закон о СМИ — это прямой потомок закона о печати 1990 года, принятого еще в перестроечном СССР).

Но как-то все забывают, что именно на самом деле представляла собой цензура. А это был свод правил, достаточно четко прописанных: чего нельзя публиковать. В СССР орган, который сейчас не задумываясь называют цензурой, на самом деле назывался Комитетом по охране государственных тайн в печати (Гослит).

При отмене этих известных правил ограничения никуда не делись. СМИ можно было задавить через суд, административно (пожарные, санэпиднадзор и т. п.), экономически (самый простой путь, который в «демократические 90-е» применялся сплошь и рядом — наряду с угрозами и физическим воздействием).

И реально журналистика перешла к самоцензуре, опираясь на опыт и на негласные правила. И что же лучше?

Ограничения будут всегда. Вопрос лишь в том, насколько они прозрачны, однозначны, понятны и честны — и в чью они пользу: всего общества либо отдельных групп или лиц.

«СП»: По словам Пескова, есть определенные правила, которые были бы неприемлемы в обычное мирное время, но сейчас они должны являться обязательным атрибутом. В чем проблема — вводится военное положение? Или почему не вводят?

— Это очень сложный комплекс правил и процедур, который касается деятельности не только СМИ, но и производства, компаний, рынка. Бизнесменам будет сложнее реализовывать ныне действующие алгоритмы распределения и перераспределения бюджетных средств.

«СП»: Песков рекомендовал «десять раз подумать», прежде чем критиковать действия армии. То есть лучше молчать всегда? А вы какой бы совет дали честному патриоту, который молчать не может, но и не хотел бы под статью «за дискредитацию» залететь?

— Самый простой путь — убрать эмоции и бурление сами знаете чего и перевести критику в рекомендательную форму. К такой форме трудно придраться.

— Слова Пескова четко укладываются в политику Кремля: элита живет по законам мирного времени, простые люди — по законам военного времени, — считает политолог Андрей Милюк.

— Высказывания пресс-секретаря Путина несомненно вызовут недовольство в обществе, но не строгостью требований самого Пескова к обществу, а их избирательностью.

Например, месяц назад он комментировал возвращение в Россию олигарха Фридмана словами «здесь нет чего-то необычного». А ведь многие СМИ писали, что Фридман вместе с Петром Авеном пожертвовали ВСУ 150 миллионов евро ради снятия с них персональных санкций Великобритании. С той же целью Фридман просил власти Украины разрешить ему перевести $1 млрд из личных средств на счет украинского Альфа-банка. Этот же банк по собственной инициативе помогал ВСУ и ТРО, сотни миллионов гривен потратили на это — и Фридман на тот момент был совладельцем банка.

Если всё так, то почему Фридман свободно разгуливает по стране, пока его деньгами Украина воюет против нас? Получается, за его счет враги убивают наших солдат на фронте. На менее именитых спонсоров ВСУ заводят уголовные дела: госизмена, финансирование терроризма — суровые статьи со сроками вплоть до пожизненного.

У нас есть карманная оппозиция — партия «Яблоко». Она открыто выступает против СВО и не признает присоединение Крыма. Каких-то видимых «репрессий военного времени» против нее не проводится. Более того, Явлинский ходит в Администрацию президента, как к себе домой, имеет возможность встречаться с Путиным. И есть Игорь Стрелков — сидит в СИЗО почти 4 месяца по совершенно абсурдному нелепому обвинению. Пострадал из-за того, что возмутился невыплатой денег военнослужащим. Скоро начнется суд, и его результат вызывает мало сомнений.

Своё мнение высказывает и экс-боец ополчения ЛНР Александр Аверин.

— Очевидно, что информация о перемещениях армии, об огневых позициях, об уровне потерь и военного производства разглашению не подлежит. В то же время, то же снабжение наших солдат продолжает желать лучшего — не зря снабжением армии занимается гражданское общество, отправляющее на передовую широкий спектр необходимого — от масксетей и окопных свечей до бронежилетов и дронов. А ведь если бы информация о проблемах со снабжением была скрыта военной цензурой, граждане не смогли бы помочь нашей армии — они бы просто об этом не знали.

Как мы знаем, по статье о «дискредитации армии» сидит Игорь Стрелков — настоящий патриот нашей страны, человек, очень много сделавший для победы Русской весны в Донбассе. Мы видим, что статья о «дискредитации армии» может применяться против тех патриотов, кто видит недостатки в высших эшелонах нашей армии. Какой совет им можно дать? Быть аккуратными в формулировках и следить за практикой правоприменения в этой области.