«Монастыринг» — фейкинг или правдинг? Кому выгодны разговоры о «повальном уходе зумеров» в монастыри

На излете второй декады нынешнего марта, 16 и 17 числа, подмосковные СМИ различного уровня подчинения массово сообщили своей целевой аудитории о том, что ряд православных монашеских обителей, действующих в Московской области и ряде соседних регионов, готовы принять всех желающих граждан в рамках «монастыринга».

При этом была сделан акцент на нескольких нюансах.

Во-первых, на том, что этот самый «монастыринг» — новый вид туризма, стремительно набирающий обороты в соцсетях среди поколения «зумеров».

А, во-вторых, на том, что это уникальный способ соединить отдых с работой и духовным обогащением для желающих отдохнуть от городской суеты, погрузившись в обычный распорядок дня того или иного православного монастыря.

Тут бы самое время порадоваться за наше подрастающее поколение, за то, что оно вроде бы проявляет здравый смысл и начинает активно интересоваться духовной составляющей, отказываясь хотя бы на время от засилья цифровых гаджетов, предпочитая вместо заграничных курортов проводить неделю-другую в монастырских кельях и выполняя трудовые послушания на свежем воздухе, однако третьим нарочито подчеркнутым нюансом вдруг стало то, что Подмосковье становится всё более привлекательным регионом для туристов, по итогам 2024 года занявшим 4 место в России по доходам от гостиничного бизнеса.

И на этом последнем фоне довольно резко стали проступать остальные нюансы этого явления, как минимум вызывающие ряд серьезных вопросов к «монастырингу».

Как-то вдруг вспомнилось, что первая волна массовых сообщений об этом молодежном тренде пришлась на вторую декаду октября 2024 года. Тогда широкой общественности стало известно, что его невольной основательницей стала 27-летняя (!) Анастасия Ащеулова, выложившая в одну из соцсетей видеоотчет о своем посещении одного монастыря в Татарстане.

Именно тогда отдельные депутаты Госдумы назвали «монастыринг» лучшей заменой квадробингу, а протоиерей Андрей Ткачев написал в своем tg-канале, что не знает, насколько это правда, «но если да, то суть в том, что молодые люди вместо обращения к психологам и коучам, отправляются на пару недель в православный монастырь», где едят монастырскую кашу, работают на послушаниях, по желанию посещают службы".

«Если это факт, то перед нами еще одна травинка, проросшая сквозь асфальт. Это сама русская молодежь ищет и находит способы исцелиться от проклятий цивилизации», — резюмировал отец Андрей.

Потом «монастыринг» практически исчез из поля зрения СМИ и соцсетей, внезапно возникнув снова уже в марте 2025 года.

Казалось бы, за 5 месяцев уже все священники должны были бы знать практически все о «массовом тренде среди поколения зумеров», но в том же Подмосковье представители православного духовенства, к которым «СП» обратилась за разъяснениями, по-прежнему никакими конкретными данными о «православном ретрите», как еще якобы называют этот тренд сами «зумеры», не обладают.

«Если это действительно так и есть, и молодые люди впрямь вместо психологов стали отправляться на неделю-другую в монастыри, это хорошо», — это единственное, что они смогли сказать.

Анализ соцсетей, которые за пять-то месяцев должны были, по логике вещей, переполниться информацией о «монастыринге» и восторженными отзывами тех самых «зумеров», показал, что с октября прошлого года по март нынешнего практически все сообщения о «новом тренде среди молодежи» были просто перепостами одной и той же «новости» на страничках региональных СМИ.

Интересная ситуация получается, сродни легендарному диалогу героев культового фильма Романа Качанова «ДМБ»:

— Видишь суслика?

— Нет.

— И я не вижу. А он есть.

Кому и зачем понадобилось повторять его в такой форме? А главное, зачем и кому потребовалось называть «новым трендом среди молодежи» явление, которое вот уже не одну сотню лет известно на Руси как трудничество паломников, да еще и давать ему столь режущее русское ухо название?

— Ну, само слово «монастыринг» и впрямь диковатое, ­- поделился с «СП» своим впечатлением публицист, историк, член Изборского клуба Владимир Можегов.

— Мне встречалось еще одно модное словечко с популярным нынче западным «инговым» окончанием, «избинг». Но тут хотя бы понятно, что речь в данном случае идет о туризме в традиционных русских условия. «Монастыринг» же и выглядит смешно и нескладно, и что конкретно под ним подразумевается, мне лично не понятно, потому что я как-то не сталкивался с ним.

Если это действительно какое-то движение молодежное для того, чтобы приобщиться к монастырской жизни, поработать летом во славу Божию, то, в общем, ничего плохого в этом, наверное, нет.

Допускаю, что при всей угловатости такой словесной конструкции, вполне возможно, за ней скрывается что-либо вполне приличное.

Тогда, может быть, стоило бы эту тенденцию назвать по-другому как-то, привести к нормальным языковым формам человеческим, удобопонятным на русском языке. Тогда, вероятно, из этого вырастет что-то по-настоящему доброе.

«СП»: Не только вы, но и многие действующие священники разводят руками и не могут четко сказать, что это за зверь такой — «монастыринг», и кто его «родители», хотя в Сети он муссируется уже довольно давно. Возможно, его корни следует искать где-нибудь в недрах какого-либо вполне светского департамента? Скажем, молодежной политики? Или это поколение зумеров так корявенько для русского уха проявляет собственную инициативу?

— Обычно если в России реализуется какой-то общественный проект, исходящий из властных недр, то это делается под какие-то инвестиции, под каких-то лидеров общественного мнения. Как это было в свое время, например, с движением «Наши».

С которым по итогу ничего хорошего из этого не получилось, но, в любом случае, было хотя бы четко понятно, что это действительно властный проект, в который вкладывались деньги.

В общем, если бы «монастыринг» был действительно «государевым проектом», мы бы все о нем слышали, и уж тем более понимали что это такое, и кто тут лидер.

«СП»: А если предположить, что корни «монастыринга» произрастают из церковных недр? Есть ли острая нужда православию нашему так заигрывать с молодыми зумерами?

— Насколько можно судить в условиях ограниченной информации о «монастырнинге», то, на мой сугубый взгляд, лавры его «изобретения» следует, скорее, отдать людям, занимающимся экотуризмом.

В этом видится некоторая логика — в связи с последними событиями народ перестал в массе своей выезжать за границу.

Следовательно, у туроператоров появился стимул искать некие новые возможности для развития внутреннего туризма. Если судить по тому, что этот тренд получил модное «инговое» окончание, такое предположение может быть не так уж и далеко от истинного положения вещей.

На мой взгляд, если здесь грамотно и правильно перехватить инициативу, а в Русской православной церкви есть творческие служители, которые способны вплотную заняться молодежной работой, то из этого «тренда» может выйти действительно хорошая, правильная инициатива.

Вопрос только в том, кто конкретно этим будет заниматься. Сколько уже раз наступали в молодежной политике на одни и те же грабли. Из тех же «Наших», несмотря на активность, ничего так и не получилось на выходе, кроме полной дискредитации идеи как таковой.