Главный вопрос к министрам: Почему в Пакистане, где мы покупаем картошку, она червонец стоит, а у нас больше ста?

Снижения цен на картофель стоит ждать только в июле. Так отреагировал на волну публикаций о непомерном подорожании в России «второго хлеба» исполнительный директор Картофельного союза Алексей Красильников. По его словам, овощи, выращиваемые в открытом грунте, одни из самых затратных культур в сельском хозяйстве России. Они «не могут быть дешевыми».

Картошка и вообще овощи из борщевого набора, «не должны стоить копейки», считает глава КС, иначе овощеводы будут выращивать на своих «открытых и закрытых грунтах» что-то другое, более для них прибыльное.

По словам Красильникова, картофеля в это году стало меньше из-за «аномальной погоды, сокращения посевных площадей и перехода производителей на другие культуры». Сейчас сезонные сроки хранения прошлогоднего картофеля подходят к концу. Поэтому та продукция, которую продают в магазинах — импортная, цена колеблется от 70 до 110 рублей за килограмм и выше, в зависимости от региона и качества.

Независимый эксперт Александр Калинин уточнил, что мнение производителей можно принять к сведению, но не более того, ведь они в условиях рынка заинтересованы в получении высоких доходов.

— Я бы хотел получить от специалистов картофелеводов нашей страны, с ее различными климатическими зонами, ответ на вопрос: почему в Пакистане и Египте, откуда мы импортируем картошку, она стоит от семи до девяти рублей за килограмм, а у нас зашкаливает за сто?

Это же стыд, когда главные три продукта: картошка, хлеб и вода — постоянно дорожают. Это основа северного типа питания. Мы живем в соответствии с четырьмя директивами ООН об адекватном питании.

Не «здоровое питание», а именно адекватное. Всегда было принято определять сколько ее произведено на душу населения. Не берем Северный Кавказ, где издавна пасутся на склонах стада овец, и баранина дешевая.

«СП»: Почему у нас постоянно какая-то неразбериха, то с яйцами, то со сливочным маслом, когда у Ирана с Азербайджаном были вынуждены закупать, чтобы ажиотаж и цены сбить, а теперь после огурцов уже и картошка подорожала?

— Если у нас руководители агропромышленного комплекса ничего не понимают в нашем типе питания, и те, кто координируют потребительский рынок тоже этого не понимают, то значит, их надо поменять на тех, кто понимает.

Евросоюз воспринял формы и методы плановой экономики. Та же Польша, куда наши решили экспортировать огурцы, имеет определенные квоты на выращивание и поставки.

Когда туда приходит другой игрок и пытается прикинутся своим, на него смотрят косо. Не лучше ли посылать наши овощи на огромные китайский и индийские рынки с миллиардным населением, а не в сытую Польшу?

Мой трудовой стаж 56 лет из них 38 я работал первым руководителем. И я не могу понять, почему так происходит? Явно уровень менеджмента у нас никуда не годится. Нет государственного надзора, контроля и содействия в решении проблем.

Но дальше так жить уже нельзя. Ведь человеку надо как минимум три раза в день поесть для поддержания жизнедеятельности.

«СП»: Есть такое понятие как продовольственная безопасность…

— Да, есть, но до сих пор в нашей стране нет Федерального закона о продовольственной безопасности. Еще во времена Бориса Ельцина, в 1997 году, его проект был подготовлен группой депутатов, я участвовал в этой работе как эксперт. Но после того, как проект приняла Госдума и Совет Федерации, Ельцин его не подписал. Он просто понимал, что мы не сможем его выполнять.

Но есть Закон о продовольственной безопасности города Москвы (№ 39 от 12.07.2006 г.), он был принят мэром Юрием Лужковым. Закон по-прежнему действует.

«СП»: На государственном уровне принята «Стратегия продовольственной безопасности».

— Она была принята в период президентства Дмитрия Медведева. Но он тоже понял, что закон принимать, а особенно выполнять — будет сложно. Вот и приняли хитрое, но, на тот период, единственно верное решение.

«Стратегия» от закона отличается тем, что если федеральный закон нарушается, то можно идти в суд и жаловаться. Если же нарушается «Стратегия», то что поделать, ведь это только документ о намерениях.

Могу сказать, что «Стратегия» у нас хорошая, поскольку списана с того, давнего проекта закона 1997 года, подготовленного группой депутатов и переработанная тогдашним министром сельского хозяйства Алексеем Гордеевым, руководившего ведомством в сложнейший период.

Поэтому Закон о продовольственной безопасности принимать надо. Я очень надеюсь, что нынешний президент к этой проблеме вернется.

Мы должны определить уровень опасности и имеющиеся риски. Да, есть конечно у нас Росрезерв, но этого недостаточно.

«СП»: Частный сектор выращивал и выращивает много картошки, но говорят, что она не доходит до прилавков. В советское время существовала Потребкооперация, закупавшая сельхозпродукцию у мелких производителей. Она имела свою сеть магазинов, где цены были немного выше, зато лучшего качества, чем у совхозов. Может, вернуться к подобному опыту инициативы снизу?

— Можно, конечно, иногда такая инициатива успешно реализуется. Я помню, еще в советские времена в Хабаровском крае Алексей Чёрный построил тепличный и животноводческий комплекс почти из сорока предприятий.

При нем краю удалось перейти на самообеспечение. Ему потом жители памятник поставили на народные деньги.

Но, с другой стороны, ездил я однажды на родину, в Волгоградскую область, смотрю, а там, где когда-то наступали фашисты, земля опустела. Словно Манштейн со своим частями проходил тут не восемь десятилетий тому назад, а вчера! Поля заросли бурьяном. Но ведь земли там благодатнейшие!

Или вот однажды журналисты популярного издания решили осветить процесс выращивания картошки в Ивановский области. Местные жаловались им, что «отечественных производителей на рынок не пускают». Оказалось, что картошка у них гнилая и при этом дорогая. Когда на это указали, говорят: «А ты попробуй погорбаться в поле!»

«СП»: Значит, необходима команда сверху?

— Государство должно определить формы и методы поддержки агропромышленного сектора.

Позор, когда к нам везут картофель из маленького Израиля. Там ведь земли нет, только скалы и песок.

Если пашни не используются, надо их забирать. Двадцать лет назад у нас не использовались, были заброшенными больше 41 миллиона гектаров сельхозугодий, в 2017 году называли уже 100 миллионов.

Сейчас меньше называют цифру, но резервов земельных ресурсов все равно много. Вот и надо на них картошку сажать и за ней хорошо ухаживать. А потом продавать всем желающим по доступной цене.