Примирение после большой крови СВО: «Советская власть тебя простила, а я — нет»

Возможность исторического примирения русских и украинцев существует, уверена председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

«Я не то, что верю в такую возможность, я уверена в том, что это обязательно произойдет», заявила она в интервью MK.RU.

«Безусловно, будет примирение. И, безусловно, на Украине придет осознание того, что на самом деле случилось, как их цинично использовал Запад в попытках нанести России стратегическое поражение. Но это произойдет не завтра, не скоро — могут потребоваться десятилетия», — отметила она.

А кто с кем должен мириться? Политическое украинство возникло из проекта «Антироссия» и призвано было во всем стать антагонистом Русскому миру. Кто такие украинцы сегодня? Часть единого народа, как говорит наш президент, или все же надо признать, что на Украине за последние годы взрастили новую нацию, основанную на враждебности к России?

Можно ли убедить «обманутого русского» в том, что он все же русский?

— Украина является реваншистским проектом польской шляхты, оказавшейся недовольной разделами Речи Посполитой, — полагает историк, публицист, ветеран русского движения Донбасса; постоянный эксперт Изборского клуба Александр Дмитриевский.

— Его цель — отколоть от русского народа его часть. Реализовывался этот проект при помощи той самой пресловутой «мягкой силы», которой весьма неплохо владеют польские интеллектуалы, и которой постоянно пренебрегают в России.

Вспомним историю. В начале XIX века появляется т.н. «украинская школа»: польская литература начинает эксплуатировать малороссийскую тематику.

Многие расхожие сюжеты украинских книг были специально придуманы польскими писателями тех лет, как та же история про запорожского атамана Вернигору, из одноимённого романа Михала Чайковского. Кстати, именно тогда в поэмах Богдана Залеского и Юлиуша Словацкого впервые воспевается беспринципный Иван Мазепа, которому был придуман имидж борца за волю народа.

Значительная часть популярных украинских народных песен была сочинена польскими авторами и совершенно не имеет отношения к малороссийскому фольклору. Яркий пример — бард Томаш Падура, человек удивительной судьбы, не раз восстававший против России, но каждый раз чудесным образом выходивший сухим из воды.

Помимо творческой деятельности в виде написания песен, которые до сих пор пользуются популярностью, пан Падура занимался ещё и культуртрегерством: на пару с весьма эксцентричным помещиком Вацлавом Ржевуским он организовал школу странствующих певцов, репертуар для которых на малороссийском наречии составлял собственноручно.

Не менее мощным инструментом «мягкой силы» является мода. Варшава для наших соотечественников тогда являлась второй её законодательницей после Парижа.

В 1820-е годы возникает хлопоманство: на отошедших к России землях некоторая часть шляхетского юношества вовсю щеголяет на публике в малороссийских крестьянских одеяниях.

А их степенные отцы в это время заводят себе «казачков» — камердинеров, ряженых в мундиры запорожского казачества. Но если хлопоманство так и осталось локальной молодёжной субкультурой, то камердинеры нового образца быстро завоевали популярность по всей стране, оставив после себя в нашем лексиконе такое выражение, как «ряженый казачок».

Подобные усилия создали почву для того, чтобы к середине XIX века сложилось политическое украинство, находившееся под очень мощным польско-шляхетским влиянием.

Это очень точно подмечено в столь ненавидимом бандеровцами Валуевском циркуляре: «Большинство малороссов сами основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может, и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, испорченный влиянием на него Польши. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малороссов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных к России и гибельных для Малороссии…»

«СП»: Некоторые эксперты считают, что нам нужно возвращаться к определению «малоросс»…

— Перед лицом шляхетского реваншизма, который никуда не делся, ни о какой Малороссии не должно быть даже речи. Более того, нужно радикально ставить вопрос: «Или ты русский, или ты поляк!» Иначе возникнут на месте России и Помория, и Казакия, и прочие сепаратистские химеры, на которые мы уже успели насмотреться в постсоветской истории.

«СП»: Насколько возможность примирения будет зависеть от итогов СВО?

— После любой гражданской войны, а между субъектами бывшего СССР любые войны обязательно будут носить черты гражданских, долго будет сохраняться ситуация, описанная словами из известного кинофильма: «Советская власть тебе простила, а я — нет!».

— Национальная самоидентификация — один из самых сложных вопросов, который невозможно решить насильственно, — уверена председатель Союза политэмигрантов и политзаключенных Украины Лариса Шеслер.

Украинцы и русские — это ветви одного народа, но для жителя Украины — это вопрос в первую очередь его политических воззрений.

Украинцами себя считают многие этнически чистые великороссы, и в то же самое время многие украиноязычные причисляют себя к общей семье Русского мира.

«СП»: Если мы признаем украинцев как нечто отдельное, говоря об итоге «нацбилдинга», можем ли мы примириться после всех лет антироссийской пропаганды, кровавого конфликта и т. д.

— Признание украинцев, как национальности, не исключает уничтожение враждебности между русскими и украинцами.

Никто же не отрицает, что чеченцы — это не русские, как татары или якуты. Однако сегодня нет межнациональной вражды, обусловленной историческими конфликтами.

«СП»: А можем ли мы примириться? Ведь украинская политическая нация выстраивалась именно как «Антироссия», как противовес русским. Может, мы антагонисты изначально?

— Безусловно, был период, когда украинство создавалось, как антагонист России.

Однако, вспомним советский период. С середины 20-х годов украинизация на территории УССР была вызвана отнюдь не желанием уничтожить великоросское историческое прошлое земель Новороссии или Донбасса, а только политическими целями большевиков распространить мировую революцию в Европе, в виде, например, национально-освободительной борьбы украинцев в Польше.

И весь советский период создание национальной самоидентификации украинцев, как, впрочем, и киргизов, и бурятов, не было попыткой создать антагониста русскому самосознанию. Именно поэтому нельзя допустить, что человек, идентифицирующий себя, как украинец, воспринимался врагом России.

«СП»: Как итоги СВО повлияют? Если Украина не сохранится как государство? А если сохранится?

— Итоги СВО скажутся в первую очередь на отношениях России и того, что останется на месте Украины.

Внутри России живут миллионы людей, которые на любой переписи определяют себя, как украинцев. Однако они считают себя частью России, а не ее враждебным компонентом, и это не изменилось с началом СВО.

Те, кто идентифицирует себя в качестве украинца на присоединенных территориях, также очень быстро вливаются в российское многонациональное общество.

Вражда исходит исключительно из внешнего контура.

Если Украина сохранится в любом виде и на любом огрызке, эта вражда будет подогреваться и вскармливаться.

«СП»: С 2014 года у нас идет вечный спор: Малороссия vs Украина. Есть ли нам смысл культивировать малороссов в качестве оппонентов украинцев, как в свое время СССР разделял «наших» молдаван" и «буржуинских» румын, хотя этнически и лингвистически это одно и то же?

— Если человек считает себя украинцем, не нужно думать, что его легко переубедить, и он станет малороссом. Не думаю, что аналогия с молдаванами и румынами здесь подойдет. Многие молдаване не хотят считаться румынами.

Этнически и лингвистически сербы и хорваты идентичны, никакая генетическая экспертиза не найдет там отличий. Ну, попробуйте убедить хорвата, что он — окатоличенный серб.

Точно также можно считать азербайджанцев северными турками, а киргизов и казахов одним народом.

Но история внесла огромные коррективы в самоидентификацию людей, поэтому, я уверена, что попытка насадить идею «малороссийства» — мертворожденная.

Значительная часть украинцев с легкостью начнет себя причислять к русским, многие останутся украинцами, но лишь небольшая часть воспримет себя, как «малороссов».