Петербург уйдет под воду

Наводнениями в Петербурге никого не удивишь. Они давно стали одним из символов российской северной столицы — как шпиль Петропавловки, кораблик Адмиралтейства, Эрмитаж. В дни, когда красавица-Нева, ведомая штормовым ветром, до краев заполняя каналы, выплескивается на набережные, сотни горожан и гостей города выходят на улицы, чтобы полюбоваться стихией.

Плохо, конечно, когда та (стихия) чересчур уж вольничает. В недолгой пока ещё истории града Петрова немало примеров её озорства. Среди которых — искореженные лавки, подтопленные подвалы жилых домов и даже станций метрополитена, расположенных неосмотрительно близко к Неве, её рукавам или Финскому заливу…

Ещё хуже, как выясняется, попытки укрощения природы. Самый показательный на сегодня пример — дамба.

За годы её возведения — с конца 1970-х по 2011-й — она завоевала в городе почетное звание «Долгостроя № 1». Сам город успел сменить за это время не только собственное имя (с Ленинграда на Санкт-Петербург). Поменялся его статус. Был тихий, чистый, очень культурный «город с областной судьбой». Стала хамоватая, порой, до агрессивности, «вторая бизнес-столица России».

Как раз на средства бизнес-элиты удалось-таки завершить возведение в Кронштадте комплекса защитных сооружений, именуемых в просторечии дамбой. Минувшим летом сомкнулось кольцо КАД у станции Горской, соединившись — через дамбу — с городом Ломоносовым. А в самом конце 2011-го года впервые заработали створки дамбы, пытаясь оградить «большую воду» от Петербурга.

Начальники из высоких кабинетов в те дни торжественно рапортовали: «Дамба защитила город от наводнения!». Люди знающие в ответ на это только посмеивались: вода в двадцатых числах декабря поднялась над ординаром почти до 160 см. Критической же считается отметка в… 161 см. Захотела, поднялась бы и выше, дамба для неё отнюдь не препятствие — штормовой ветер гонит у нас воду, как правило, с Ладожского озера в Финский залив, а не наоборот. Случается, что под силой ветра воды Ладоги и залива «стыкуются». И вот тогда, действительно, бывает «очень мокро». Как это случилось, например, в 1999 году. Вода поднималась тогда до 262 см выше ординара. При этом, что интересно, не было затоплено ни одного стратегически важного объекта. Разве что пришлось закрыть станцию метро «Спортивная». Но она расположена в районе, исстари известном на Петроградской стороне, как Мокруши. С одной стороны там Нева (в 40 метрах от входа), с другой — полноводная речка Ждановка (меньше 20 м ходу).

Словом, комплекс защитных сооружений Петербурга — Петрограда — Ленинграда и снова Петербурга — чистой воды (невской) пиар-акция правящей партии, показавшей всему питерскому народу, как можно успешно бороться с долгостроем. Ещё доказательства? После декабрьского, 2011 года закрытия створок дамбы якобы от неизбежного наводнения, до сих пор стоят затопленными несколько населенных пунктов в Ленинградской области, под Выборгом. Вода поднялась там аж на 2,5 метра. Спустя пару дней после новогодней ночи начала как будто спадать, но и до сих пор её все ещё много — по щиколотку. Затоплена единственная дорога, связывающая поселки с цивилизацией, а именно — с магазинами, железнодорожной станцией. Подтоплена и проходящая рядом часть международной трассы «Скандинавия».

Причина — из берегов вышли озера, входящие в систему Вуоксы, убегающей в свою очередь в Ладогу. Когда той (Ладоге) перекрыли привычный путь в залив, она, как дедушка Ленин, пошла другим путем. Вода, как известно, дырочку всегда найдет.

А в случае с Петербургом и его окрестностями — и не одну. Город стоит, как известно, на болоте. Грунтовые воды проходят очень близко к поверхности земли. Строить, рыть, даже просто копать у нас надо очень осторожно, а, главное, грамотно. Это помнили архитекторы давних времен. Знаменитый зодчий Росси, выбирая в первой четверти Х1Х века место для возведения Императорского Александринского театра, не семь раз — тысячу! — проверил и перепроверил ситуацию и предлагаемые решения, прежде чем дать отмашку реализовать свой уникальный проект. Построен театр в одном из самых болотистых по тем временам месте. Горожане по свидетельствам очевидцев, долго не решались посетить его, обходили стороной, опасаясь оказаться погребенным под ним. Мол, как не рухнуть-то или не утопнуть на болоте такой громадине! Потом узнали: возведено великолепное здание в стиле классицизма на деревянных сваях из «правильного», не гниющего дерева.

На таких сваях, замечу, держится большинство старинных зданий и архитектурных сооружений Северной Столицы. Тот же тяжеленный 100-метровый красавец Исаакий, а также не менее известный гостям города Московский вокзал.

— Близость к поверхности земли грунтовых вод отнюдь не самое страшное, — уверен известный в Петербург специалист, заслуженный строитель РФ Михаил Зарубин. — Строить на болоте научились давно, используя, в частности, деревянные лежни, сверху засыпаемые бутовым камнем. В более влажной среде хорошо показали себя сваи. Куда опасней, когда уровень грунтовых вод, в которых находятся деревянные фундаменты, начинает понижаться. В отсутствии привычной жидкой среды дерево просто гниёт. А дом, стоящий на таком фундаменте, проседает и разрушается.

В царское время и позже, в «советское застойное» за уровнем грунтовых вод в городе следили специально подготовленные профессионалы. Малейшие колебания фиксировались, оперативно разрабатывались контрмеры. Начиная с лихих 1990-х, когда модно было «всё до основания», и «наплевав на традиции», от услуг этих специалистов отказались. С началом 2000-х в город буквально хлынул поток московских бизнесменов от стройки, умеющих в большинстве своем хорошо только считать купюры. Как результат, «наше болото» засосало не одно историческое здание. Только в историческом центре общественники из Совета по спасению культурного наследия Северной Венеции насчитали около двух десятков погибших из-за «провального грунта» домов.

— Из-за активного подземного строительства (метрополитен, автопарковки) уровень грунтовых вод год от года понижается, — сетует ещё один заслуженный российский строитель, известный в последние годы как депутат местного законодательного собрания Владимир Гольман. — И дерево старых фундаментов начинает гнить. А на них выстроен почти весь центр. Последствия могут быть страшными. Вспомните трагедию с костелом Святой Екатерины на Невском проспекте!

Она случилась ещё до перестройки. Рядом с костелом взялись рыть подземный переход через главную городскую магистраль, ведущий одновременно и к подземному входу в метро. Мало кто обратил при этом внимание на то, что в самом соборе, служившем в то время складом, посыпалась штукатурка. Думали — от старости. Но «метки» на трещины, появившиеся на фасаде, на всякий случай поставили, взяли ситуацию, что называется, под контроль. Через два года выяснилось, что «обезвоженный» костел просел на 10 сантиметров. В экстренном порядке решено было прибегнуть к дедовским методам. Самый большой в стране католический храм укрепили деревянными сваями, забив 2250 штук.

Данный урок — редкий случай! — оказался впрок. Когда современные нувориши с московской пропиской ратовали за возведение на площади Восстания подземного перехода с магазинами, паркингом и тоннелями, ведущими от перронов «свайного» Московского вокзала прямиком к метро, их резко «притормозили», объяснив, что, став скорее подводной, чем подземной, данная затея вряд ли когда окупится.

К слову, о вокзале. Рядом с ним во времена губернатора Яковлева (все те же буйные 1990-е) взяли было возводить перроны для скоростной магистрали. Как водится у нас, не особо утруждая себя консультациями со специалистами. Результат: вырыли огромный котлован, вошедший в книгу российских антирекордов как самый большой на тот момент в стране, который быстро-быстро наполнился водой (так и хочется написать — радостно хлынувшей в эту яму). Что делать с ней застройщики так и не придумали. Недавно на месте того котлована вырос многоэтажный монстр торгового комплекса…

— В центре города обязательно нужен постоянный мониторинг состояния грунтов, — считает член Совета по сохранению культурного наследия, профессор Владимир Урицкий. Нельзя определить «на глазок»: вот этот дом рухнет завтра. Или, наоборот, простоит ещё 1000 лет. Но нужно уметь смотреть и слушать. Например, жильцов старых зданий. Если говорят: «упала балка на чердаке, в подвале, или шатается перекрытие», срочно необходимо обследовать дом! У нас это делается? Нет.

По подсчетам экспертов, спасать надо примерно 15−20 процентов исторических зданий Петербурга. Впрочем, из-за отсутствия системного контроля точной цифры не знает никто.

Так что, не исключено, проснутся однажды жители «спальных» новостроек славного некогда Петербурга, соберутся «съездить в город», в смысле, в центр, а города-то уже и нет. Одни красивые развалины. Точнее, их крыши на поверхности глубоких воронок…

Надеюсь, это будет все-таки не наступивший 2012-й. Хоть и напророчили на эту дату все кому не лень — от звездочетов племени майя до Павла Глобы…

Санкт-Петербург.