Вместо белорусского Чикатило отсидели 14 человек

Геннадий Михасевич был первым осужденным советским серийным маньяком, и, хотя они с Андреем Чикатило, который начал действовать и был раскрыт позже, не знали друг о друге, убийцы были очень похожи. Ростовский потрошитель, так же, как витебский душитель, был примерным семьянином, отцом двоих детей, хорошим работником, активным общественником и даже дружинником, помогавшим милиции в поисках самого себя. Впрочем, последнюю уловку Чикатило, возможно, скопировал у «побратима», потому что дело Михасевича было громким, происходило в период перестроечной гласности.

С 1971 по 1984 год Михасевич совершил 36 доказанных (хотя брал на себя больше) убийств женщин, которых насиловал и душил, в основном, за городом, в лесу или поле, «подвозя» их на своем красном «запорожце». Маньяка очень долго не могли поймать, потому что он был в курсе всех подробностей следствия, исправно посещая все суды, и все больше уверяясь в своей безнаказанности, глядя, как за его преступления наказывают все больше и больше невиновных.

Этот маньяк уникален еще и тем, что до того, как поймали настоящего убийцу, за преступления Михасевича засудили аж 14 человек. Кто-то отсидел ни за что 6 лет, кто-то 10, и многих из этих людей уже нет в живых: одного расстреляли по приговору еще до поимки Михасевича, другой, ослепший в тюрьме, после освобождения спился и умер, третий заболел раком и тоже скончался. Но с одним из невинно осужденных корреспонденту «СП» удалось поговорить. О страшном времени своей жизни витебчанин Олег Адамов говорит усталым голосом, неохотно вспоминая, как его заставили стать убийцей-душителем:

— Дело мое было полностью сфабриковано. Вроде как мою машину видел кто-то недалеко от места убийства очередной девушки, Таня Кацубо ее звали. В первый раз меня взяли в баре, как будто бы за то, что дебоширил, но уже это было неправдой, мы с товарищем сидели тихо. Посадили на 15 суток, но, почему-то, в отдельную камеру, я еще тогда подумал, дурак, что повезло, не буду толкаться в общей толпе… Ну а потом начали сходу это дело шить, потому что моя группа крови совпала с той, что была обнаружена на трупе девушки. Все, конечно, были в шоке, у меня дома были постоянные обыски, мама пыталась покончить с собой, еле спасли, я сам долго не мог поверить в происходящее. Но вину свою не признавал, хоть меня и били. А им же надо было раскрыть дело, и все тут. Тогда следователи отправили меня в психлечебницу «Новинки», думали, что, если обколют, то признаюсь. Я, конечно, после всех этих психотропных лекарств и был невменяемый, но не настолько, чтобы взять на себя такое преступление. Тогда следователь подложил в вещдоки фотографию убитой девушки, и сказал, что если я не признаюсь, приговорят к «вышке». Я признался. И действительно, «не обманули», дали «всего» 15 лет.

Из-за того, что Геннадия Михасевича поймали через 2 года после того, как Адамова посадили за решетку, витебскому шоферу удалось вернуться на свободу в нормальном, человеческом виде:

— Никто передо мной не извинился. Просто выпустили и все, словно такое сплошь и рядом происходит. Мне «повезло», я отсидел за то, чего не совершал, «всего» два года, а в качестве компенсации дали «однушку» и деньги, на которые я купил «жигуль». Но вы же понимаете, что дело не в деньгах. Я вышел в феврале, и до мая крепко пил. Сейчас бы, наверное, может, к какому психоаналитику обратился, это модно, а тогда только так можно было справиться с состоянием, в котором я находился. Ведь я, в отличие от бедных женщин, убитых Михасевичем, был не его жертвой, а судебной системы. В тюрьме на меня хотели повесить еще два убийства, но я отказался. Когда через три года я проходил как потерпевший по делу следователей и прокурора, которые четырнадцати людям жизнь искалечили, меня поразило, как все в этой системе друг за друга стоят: им дали только условные сроки с такой защитной формулировкой «ложно понятые интересы дела». То есть, вроде как, и не виноваты они, ошиблись просто.

О том, как сотрудники МВД на деле Михасевича много лет строили себе карьеру, фальшиво повышали раскрываемость и сажали (а также один раз расстреляли) невиновных, белорусский режиссер-документалист Виктор Дашук рассказал в своем трехсерийном фильме «Витебское дело»:

— Во время съемок мне удалось поговорить с теми несправедливо осужденными, которых выпустили после поимки настоящего убийцы, и которые на судах признавались в том, чего не совершали. Мне было интересно — что же заставляет людей идти на такое безрассудство. И все отвечали одинаково: беспрецедентное психологическое и физическое давление со стороны сотрудников следствия, угрозы жизни и здоровью членов семей. В советское время к милиции относились с уважением, не так, как сейчас, и, вероятно, напрасно. Кстати, свой трехсерийный фильм я закончил в 1991 году, и преступлениям Михасевича была посвящена только первая серия, в двух остальных говорилось о бесчинствах органов юстиции. Так вот, за последующий 21 год на территории Беларуси один раз была показана первая серия фильма, а другие две неофициально запрещены.

О небывалой лояльности к преступлениям коллег говорит и белорусский политик Мечислав Гриб, который в январе 1985 года возглавил оперативно-следственную группу по раскрытию убийств женщин в Витебской области и сам участвовал в задержании Михасевича:

— После того, как мы раскрыли дело Михасевича, который, кстати, не сопротивлялся при аресте, и очень быстро стал признаваться в содеянном, начались громкие скандалы. Ведь мы, получается, подставили огромное количество начальства самых разных уровней — от милицейских бонз, до партийных и республиканских. Ведь они все эти 14 лет браво отчитывались о раскрытии преступлений. И группу следователей, которые задержали такого опасного маньяка и добились освобождения незаконно осужденных даже не наградили.

Минск