Погасите вечный огонь

Председатель комиссии Общественной палаты по национальной безопасности полковник Александр Каньшин и профессор Российского государственного гуманитарного университета Анатолий Пчелинцев предложили Министерству обороны, Государственной Думе и Администрации президента подумать о редактировании текста воинской присяги. В частности, поменять слово «клянусь» на слово «обещаю». Профессор Пчелинцев, аргументируя свою инициативу, ссылается на Евангелие от Матфея: «Не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоей не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». Глава 5, стихи 34−37. Коротко и ясно.

То есть Каньшин и Пчелинцев по умолчанию считают наше воинство православным, хотя служат в Российской армии и мусульмане, и католики, и протестанты, и буддисты, и атеисты, и язычники. И правильно считают. Не надо делать из армии многоконфессиональную банду. Попытка угодить рядовому бойцу воспринимается последним как слабость. Ибо куда солдата не целуй, у него везде задница — древняя армейская мудрость, кто служил, а, тем более, командовал хотя бы отделением или экипажем, тот поймет.

Громче всех против инициативы Каньшина и Пчелинцева выступил заместитель председателя думского комитета по обороне, глава комитета ветеранов Афганистана Франц Клинцевич:

— Костьми лягу, но не дам убрать из присяги слово «клянусь», — заявил Франц «Известиям». — Клятва — это очень сильное морально-нравственное обязательство. Никакое обещание его заменить не сможет. Мы уважаем все конфессии, но у нас все-таки светское государство.

Не исключено, что «Известия» не полностью процитировали Франца. Наверняка он добавил в конце что-то типа: «клянусь хлебом» или «клянусь мамой». Или еще что-то подобное из набора кавказских понтов.

Человеку повоевавшему, а иначе как он возглавил комитет ветеранов, Францу Клинцевичу, должно быть известно, что за светское государство никто голову класть не будет. За светское государство можно только на Евровидении выступать. А погибают за Веру, Царя и Отечество. Даже если вера эта — в коммунизм, а царь — генеральный секретарь.

Кстати, те же самые чеченцы, с которыми так долго тусовался Клинцевич, к православной атрибутике российской армии никаких претензий не имели. Некоторые политкорректные умники еще сотню лет назад вздумали ввести специальный георгиевский крест. Мол, у них не принято людей изображать, давайте мы им вместо Георгия-Победоносца орла на кресте забацаем. Кавказцы на такие награды жутко обиделись:

— Не надо нам, — сказали, — ордена с птичкой. Дайте нам нормальный — с джигитом.

Так что поправка Каньшина-Пчелинцева достойна всяческого уважения и внимательного рассмотрения.

А следующим шагом для воцерковления нашего воинства я бы предложил поправку, которую можно назвать поправкой Виноградова-Лакербая. Это фамилия игумена Ефрема, известного православного публициста и писателя, начальника одного из скитов Спасо-Преображенского Валаамского монастыря.

Отец игумен считает недопустимой символику вечного огня на солдатских могилах и военных памятниках. И тоже ссылается на Евангелие от Матфея: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его». Глава 25, стих 41. Что не ясно?

То есть вечный огонь на памятнике воинам равносилен надписи «Добро пожаловать в ад», каковой чеченские сепаратисты встречали наших 18-летних солдат в эти самые декабрьские дни 18 лет назад на въезде в Грозный.

Время тогда было шаткое. Государство рвалось по швам, Советский Союз уже помер, но еще сокращались мышцы этого гигантского трупа. В армию еще шли, но врага своего уже не знали. Никому не клялись, ничего не обещали. Не было ни Царя, ни Веры. Оставалось Отечество, за него и погибли. Вечная им память.

Фото: Илья Питалев/ РИА Новости