Русский не сдается-3

Очередная международная конференция по русской словесности. Знакомлюсь с новым коллегой. После нескольких фраз я уже точно знаю, как он относится к поэзии Высоцкого. Если чужеземец свободно, без ошибок говорит на нашем языке, да еще и умеет остроумно играть с русским словом — ясно: и знает, и любит легендарного барда. Помнит наизусть множество «высоцких» строчек и словечек.

У Владимира Высоцкого счастливый роман с русским языком длился двадцать лет. От первой песни до последних стихов. Уже в дебютной «Татуировке», сочиненной от имени полублатного паренька, смысл слова лукаво раздваивается, светится разными гранями:

Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

А Леша выколол твой образ на груди.

Почему Высоцкого услышали все? Потому что он умел всех слушать. Его необычный, странный голос вобрал в себя всенародное многоголосье. Это русский язык, опрокинутый в жизнь, схвативший все ее краски — и темные, и светлые. Ни одной мысли нет у Высоцкого, высказанной случайными словами, «мимо» языка.

В прессе часто обсуждается вопрос: что написал бы Высоцкий, проживи он больше, что сказал бы о нашем времени? Ну, наверное, дописал бы неоконченный «Роман о девочках» и, пожалуй, на какое-то время сосредоточился на прозе. Острые сюжеты, нестандартные характеры — его стихия. От песен-новелл к большому роману — естественный путь. Но совсем уйти от песен Высоцкий, наверное, не смог бы. Столько поводов для них дает нынешняя жизнь!

Как не откликнуться было бы Высоцкому, например, на историю, приключившуюся с его другом Депардье? Когда-то ведь они познакомились в Париже, а потом Высоцкий с Эдуардом Володарским написали сценарий о последних днях войны — «Венские каникулы», где был герой-француз по имени Жерар. Замысел остался неосуществленным, не довелось тогда Жерару сыграть драматическую роль. А теперь он по доброй воле играет в весьма сомнительной комедии, сочиненной циничными политдраматургами. Высоцкий отразил это противоречие между совестью и выгодой: «Кто без страха и упрека, тот всегда ни при деньгах!»

По сути, у Высоцкого про нас и наши сегодняшние дела все сказано, написано. Потому Высоцкий неизменно актуален, его наследие — кладезь цитат для эпиграфов, для газетных заголовков. «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков» — эти слова журналисты вспоминают и говоря о кадровых переменах во власти, и сетуя на отсутствие харизматического лидера в среде оппозиционеров. Но мне сейчас хочется сказать об эстетической актуальности языка Высоцкого, о его значении для современной речевой культуры.

К примеру, мы сейчас много спорим о нецензурных словах, о степени их допустимости в поэзии, прозе, прессе. Тут мы сильно перебарщиваем, обесценили эту «обсценную лексику», она уже не шокирует, а значит, и не работает. Сквернословие становится пустословием.

Что говорит на этот счет опыт Высоцкого? Вадим Туманов рассказывал, как, узнав о вводе войск в Афганистан, Высоцкий пришел к другу и прямо с порога произнес комментарий: «Совсем, б… дь, о… ли!». Но примерно столько же матерных слов, сколько содержится в этой фразе, он употребил во всех своих пятистах с лишним стихотворениях и песнях.

Да, в текстах у него каждый матерок, как у Маяковского, прямо-таки на вес золота. Выискивать приходится. В одной песне герой всматривается в окно женщины, что живет напротив. «У нее, у нее на окошке — герань», замечает он, а через строчку горестно констатирует: «У меня, у меня на окне — ни хера…». Заметьте: рифма нетривиальная, искусная. К тому же это речь не автора, а персонажа.

А другой персонаж в страхе перед предстоящей поездкой за рубеж спрашивает супругу: «Дусь, а Дусь! Может, я без заграницы обойдусь?»

После чего следует ответ:

Дуся дремлет, как ребенок,

Накрутивши бигуди,

Отвечает мне спросонок:

«Знаешь, Коля, — не зуди!»

Понятное дело, женщина в бигудях могла выразиться и прямее. Высоцкий это имел в виду и, исполняя песню, иногда прибегал к игровому приему, как бы «цензуруя» сам себя: «Знаешь, Коля, не пи… Не зуди!». Такой хохот раздавался в зале! Так что и с матом можно играть остроумно, виртуозно. Учитесь, господа поэты!

Но подражать — бесполезно. Высоцкий как мастер языка не нуждается в подмастерьях, в имитаторах и тем более двойниках. Его слово, подобно слову Андрея Платонова, не подчиняет, не порабощает, а раскрепощает. Дает нам кураж для того, чтобы мы говорили своими собственными голосами, писали каждый на свой неуправляемый манер. Об этом наш юбиляр высказался со всей присущей ему простотой — и сложностью:

Эй вы, задние, делай как я!

Это значит — не надо за мной,

Колея эта — только моя,

Выбирайтесь своей колеей!

Владимир Новиков — прозаик, критик, профессор МГУ, автор книги «Высоцкий» в серии «Жизнь замечательных людей».

Репродукция Фотохроники ТАСС