Победа была сокрушительной

20 лет назад, к очередной годовщине разгрома 6-й армии Верхмата под Сталинградом, бывший гитлеровский журналист Вальтер Кемповски издал 4-х томный сборник «Эхолот». В книге рассказывалось о каждом дне битвы с 1 января и 28 февраля 1943 года, было опубликовано около 70 документов, в их числе и письма немецких солдат на родину.

Вальтер Кемповски не одинок в своих размышлениях о войне и Сталинграде. Это общий настрой в германском обществе. Мысль немецких писателей и журналистов, которые посвятили свои работы «русской компании» и поражению на Волге, проста: немецкий солдат — это «хороший человек, которым злоупотребили начальники-нацисты».

Вот некоторые цитаты из сталинградских писем солдат и офицеров 6-й армии.

«Когда я увидел карту, я пришел в ужас. Мы совершенно покинуты без всякой помощи извне. Гитлер нас бросил в окружении. И письмо это будет отправлено в том случае, если наш аэродром еще не захвачен. Мы находимся в северной части города».

«Смерть всегда изображалась героической, восхищающей, захватывающей, совершающейся во имя убеждения или великого дела. А как же выглядит реальность? Люди подыхают от голода, лютого холода, смерть здесь просто биологический факт, как еда и питье. Они мрут, как мухи, и никто не заботится о них, и никто их не хоронит. Без рук, без ног, без глаз, с развороченными животами они валяются повсюду».

Они жалуются на свою несчастную судьбу, но по-прежнему бахвалятся своей воинской доблестью.

«Русские повсюду наступают. А наши части из-за длительного голода, не имея возможности хоть один день отдохнуть от тяжелейших боев, находятся в состоянии полного физического истощения, но тем не менее героически сражаются. Не сдается никто! Когда на исходе все: хлеб, боеприпасы, горючее и люди, — раздавить нас, ей-богу, не велика доблесть».

Часто в письмах звучат и признания в любви к своим «фройлен». Эти амурные послания цинично диссонируются с тем, как они поступали с советскими женщинами в Сталинграде. Они заставляли их во время боя под ураганным арт-огнем, под «грохот непрекращающегося минометного обстрела и 200 артиллерийских орудий на одном километре фронта» вытаскивать своих раненных и убитых. Опасаясь русских снайперов, заставляли детей пробираться к Волге за водой.

Не писали об этом солдаты фюрера тогда, не хотят вспоминать их потомки и сейчас. Им это неинтересно. Неинтересно, например, вспоминать о 60 тысячах мирных жителей Сталинграда, которых отправили в Германию. По свидетельству Галины Александровны Сажиной (Старовойтовой), её сталинградскую семилетнюю девочку отправили в Освенцим в качестве донора для немецких солдат. Когда лагерь был освобожден, советский врач на медосмотре содрогнулся: «Что же они с тобой, изверги, сделали?»

Не рассказывали в своих письмах и об убийствах целых советских семей. Очевидцы тех дней помнят, как немцы, захватывая город, заглядывали в подвалы и, видя там женщин с маленькими детьми, просто бросали гранату и бежали далее. Особенно много мирных сталинградцев погибло во время переправы через Волгу, под бомбежками.

Зато пишут о значительном перевесе русских, хотя это было не так. Кроме них, в Сталинградской битве участвовали румыны, венгры, итальянцы. В общей сложности в противостоянии под Сталинградом сошлись 1005 тысяч советских солдат трех фронтов и порядка миллиона войск оккупантов; против 900 советских танков сражались 700 немецких; в небе 1100 советских самолетов сошлись с 1200 самолетами «Люфтваффе».

В результате сражения была разгромлена и уничтожена 6-я армия Паульса, из 22 румынских дивизий 18 были наголову разбиты. Сильнейшие потери понесла 8-я итальянская армия, разбитая 18 декабря 1942 года. Александр Верт, ведущий во время войны передачу «Русские комментарии» на Би-би-си, с иронией писал о вояках Иона Антонеску: «Далеко за линией фронта по степи бродили тысячи румын, ругавших немцев, отчаянно разыскивавших русские питательные пункты и горевших желанием, чтобы их официально причислили к военнопленным». Впрочем, не лучше выглядели плененные арийцы, которые дрались между собой за тарелку супа.

Стало очевидно, что Германию ждет возмездие, а её армия не всесильна. Немцы уже не могли, как в 1941 году сконцентрировать силы, прорвать советский фронт. Генерал-майор немецко-фашистской армии А. Филиппи констатирует: «Нет, собственно, никаких данных, которые говорили бы о том, что в конце декабря эти войска, находившиеся в столь жалком состоянии, были еще способны осуществить прорыв».

Советские войска, напротив, впервые с начала войны были вооружены не хуже немцев. «По железной дороге к фронту непрерывно двигался широкий поток вооружения — „катюши“, орудия, танки, боеприпасы и войска, — пишет 19 ноября 1942 года корреспондент агентства Юнайтед Пресс в Москве Генри Шапире, побывавший в районе окружения. — Движение продолжалось днем и ночью, и то же самое происходило на шоссейных дорогах. Особенно интенсивным это движение было в ночное время. Английской и американской техники попадалось очень мало — разве лишь какой-нибудь джип или танк; процентов на 90 все это было вооружение отечественного производства». Солдаты были прекрасно экипированы: валенки, овчинные полушубки, теплые перчатки.

О разгроме под Сталинградом и собственным видением ситуации, впоследствии писали многие немецкие генералы, в том числе Манштейн, Вальтер Гёрлиц, Филиппи, и Гейм. В частности, они задавались вопросом, почему сорвалась операция «Зимняя гроза» по спасению 6-й армии. Ведь был же момент между 19 и 23 декабря 1942 года, когда части группы Манштейна удерживали плацдармы к северу от реки Мышкова. Мол, если бы Паульс ударил навстречу, а Гитлер дал приказ на отступление, был бы шанс вырваться из котла. Между тем, сам Паульс признает, что у его армии не было сил вести наступательные операции, — русские были сильнее.

После поражения немцев на Волге, «Сталинград» стал символом надежды на освобождение. В концлагерях узники, не зная подробностей битвы, повторяли: «Сталинград, Сталинград…». Немцы объявили трехдневный траур, назвав события на Волге «сталинградской трагедией».

На оккупированных территория Европы с радостью встретили поражение немцев. Французский писатель Жан-Ришар Блок писал: «Парижане! Первые три дивизии, которые вторглись в Париж в июне 1940 года, три дивизии, которые по приглашению французского генерала Денца осквернили нашу столицу, этих трех дивизий — 100-ой, 130-ой и 295-ой — не существует больше! Они уничтожены под Сталинградом».

Дональд Слейтон, впоследствии американский астронавт, сказал: «Когда гитлеровцы капитулировали, ликованию нашему не было предела». Цивилизованный мир искренне приветствовал поражение Третьего Рейха, чья человеконенавистническая политика вызывало справедливый гнев.

«Гитлер понимал стратегическое значение Сталинграда. Весь мир с напряжением следил за сражением, от которого зависел исход войны, — говорит Юрий Жуков, историк, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. — К примеру, в случае поражения Красной Армии, в войну включилась бы Турция. Такова была логика развития событий. Турция хотела овладеть частью Закавказья, и занимала выжидательную позицию. В Стамбуле считали, что с потерей бакинской нефти, у СССР уже не было бы шансов победить. Подобно гиенам, они напали бы на ослабленного медведя».

После Сталинграда Гитлер был в ярости. Начались чудовищные карательные операции. Фашисты жаждали реванша. Взять его намеревались под Курском, но и там 70 лет назад их планы провалились.

Фото: Георгий Зельма/ РИА Новости