Стерилизация

Газета «Известия» публикует интервью с Павлом Пожигайло, видным членом общественной палаты, бывшим депутатом, успевшим также поработать в Министерстве культуры, занимающим важную должность в Обществе охраны памятников, в общем, человеком исключительно солидным. Исключительно солидный общественник сообщает, что Общественная палата по поручению министра культуры будет разрабатывать учебник, способный защитить детей от вредоносного влияния русской классической литературы.

Называются даже вредоносные классики пофамильно: Островский, Тургенев, Некрасов, Салтыков-Щедрин. Кстати, короткий список почему-то. Любого классика копни — …

Классиков берут на карандаш, а современники — от известных писателей и до чиновников из Министерства культуры — комментируют. В тех же «Известиях». И не только. Иные гневно комментируют, иные же — восторженно.

Потом ОПРФ все опровергает, Пожигайло заявляет, что высказывал исключительно свое личное мнение, а корреспондент газеты, сочинявший статью, скорее всего, был пьян. Минкульт намекает, что не его дело — учебники составлять, на это Министерство образования имеется.

Мне вот кажется, что самое интересное в истории то, что писатели и чиновники комментировали инициативу со спокойной смелостью. Никто не усомнился в реальности происходящего. Совершенно понятно, почему, — событие полностью укладывается в логику происходящего в стране. Вполне соответствует тому, чего мы ждем от будущего сегодня. А значит, становится неизбежным. Тот же Пожигайло в опровержении своем сообщает, что защищать детей от развращающего влияния литературы, безусловно, надо, но сначала хорошо бы создать площадку для обсуждения, сформировать ассоциацию из преподавателей и литературоведов (надо полагать, литературоведы пока еще все-таки будут в штатском), а уж потом…

Я закончил школу еще в Советском Союзе. Точнее даже, Союз и школа в моем случае закончились практически одновременно. Учителя литературы у нас менялись часто — в основном, конечно, потому, что были девушками и рано или поздно уходили в декрет, - и я повидал их много. Помню всех. Некоторые любили литературу. Им было тесно внутри учебников. Неинтересно рассказывать про луч света в темном царстве и лишнего человека. Они пытались объяснить, зачем нужно любить книги. Как это вообще возможно — любить книги. Непростой, кстати, вопрос. Некоторые относились к профессии равнодушно. Эти как раз тарабанили про луч и лишнего. А одна немолодая женщина, с несложившейся личной жизнью, литературу откровенно ненавидела. Впрочем, она и учеников ненавидела. И прочих учителей. И себя.

Но никому из них и в голову не могло прийти, что в привычке к чтению, в стремлении выйти за пределы школьной программы, проглотить побольше толстых и худых томов наличествует скрытая угроза. Что чтение русской классики способно принести вред. Это было за гранью понимания тогда. Это было невозможной какой-то мыслью.

Советский Союз — неприятное, репрессивное, идеологизированное насквозь государство, — не боялся русской литературы. Советский Союз плохо относился к современникам, но классиков ценил. Да, он пытался втоптать их в собственные пропагандистские схемы, но не боялся.

Современная Россия, похоже, постепенно дозревает до того, чтобы начать их бояться. Это понятно — старик Державин не только заметил Пушкина, он еще и сочинял временами довольно легкомысленные стихи, способные развратить юношей. Пушкин по нынешним временам и вовсе крамольник. Хрестоматийная «Гроза», помянутая в статье из «Известий» вполне может сойти за пропаганду суицида среди подростков.

Под разговоры о необходимости созидать духовные скрепы, возрождать духовные основы и вообще всячески насаждать духовность (спасители великой русской культуры великую русскую литературу не очень любят, оттого и словарь их беден), разворачивается постепенно на государственном уровне движение по стерилизации культуры. Скоро культура ужмется до матрешки и балалайки. К этим деревянным предметам трудно придраться.

А напоследок — обширная цитата из Пожигайло. Из того самого текста на сайте Общественной палаты, где он опровергает гнусные инсинуации «Известий»: «Наша система гуманитарного образования превратилась в Макдональдс, в образование на потребу. На мой взгляд, то, что сейчас происходит в обществе, происходит именно из-за наших проблем в образовании. У меня была идея о так называемом „возвращении философского парохода“. Как вы знаете, крупные мыслители, такие как Ильин, Соловьев, Анненский и другие, в 1921 году были высланы из страны, их наследие практически не использовалось при построении советской системы преподавания. После распада Советского союза произошел отказ и от советской системы преподавания литературы, т.е. сегодня мы „как птенцы без матери“. Отсутствие базовой традиционной философской и историософской мысли лишило литературу мощной поддержки, ее нужно вернуть!».

Тут даже не знаю, что смешней: то ли, что охранник памятников философский пароход, который собирается возвращать, отправил в плавание на год раньше, чем это случилось на самом деле. Или то, что Пожигайло переплюнул большевиков, погрузив на него Соловьева с Анненским. Ленин был человек не без фантазии, но покойников из страны все-таки не высылал.

Фото: Валерий Мельников/ Коммерсантъ