Либерал не значит русофоб

«Свободная пресса» продолжает дискуссию «Россия для русских?», в которой представители самых разных политических сил высказывают свою точку зрения на современное положение русского народа, ищут пути преодоления межнациональных проблем в стране. У нас уже выступили Валерий Соловей, Максим Калашников, Сергей Сергеев, Александр Севастьянов, Леонтий Бызов, Анатолий Степанов. Сегодня наш собеседник публицист, писатель, общественный деятель Александр Горянин.

«СП»: — Как вы относитесь к лозунгу «Россия для русских»? Как, на ваш взгляд, стоит его понимать?

— Важно не то, как его стоит (или не стоит) понимать. Важно, как его реально поймут миллионы людей, которые в своем телевизоре видят этот лозунг на плакате в руках у демонстрантов, читают на каких-то заборах вдоль железнодорожных путей. Нас потом уверяют, что вовсе, мол, не имеется в виду: «исключительно для русских». Тогда припишите это где-нибудь снизу или сбоку на том же плакате. Либо поднимите рядом плакат с развернутым комментарием. Вправе называть себя политиком только тот, чьи лозунги, искренние или лживые, не нуждаются в дополнительных разъяснениях. Автор лозунга «Земля — крестьянам, фабрики — рабочим, мир — народам!» не собирался претворять его в жизнь, но хладнокровно просчитал, что миллионы людей поймут всё совершенно одинаковым образом. Так, как им преподносят, а не с каким-то иным знаком.

Клич «Россия для русских!» способен собрать немало сторонников (включая вполне благонамеренных людей), но он не породит «всенародное движение», как надеются некоторые. Потому что подавляющее большинство услышит в этих словах призыв к этническим чисткам с кровью и массовыми изгнаниями, вроде тех, что имели место в конце 80-х и в 90-х в Югославии, Армении и Азербайджане. Тут не помогут никакие пояснения снизу, сбоку или вдогонку.

Задаешь вопрос, просто на проверку логики: «Если вы против незаконной миграции, против наплыва вьетнамцев и китайцев, почему не напишете: Россия — для россиян?» В ответ говорят, что это «ельцинское» слово, неприемлемое для патриотов. Это отдельный сюжет, очень важный.

«Россияне» — старое слово. В письменном употреблении оно фиксируется (с одним «с») уже в 1645 году, но вероятно бытовало и раньше. В «Скифской истории» (1692) Андрея Лызлова слово имеет уже два «с» («Прозваша их россиане половцами, зане в полях болши пребываху»). Слова «россияне» и «россиянин» любили и использовали в XVIII веке Пётр I, Ломоносов, Сумароков, Державин, Фонвизин, Карамзин. В ХIХ веке «россиянин» — уже вполне бытовое слово, о чём говорят издания «для народа» (без обозначения автора) под заголовками «Россиянин при гробе Кузьмы Минина», «Россиянка 1812 года, или Любовь молодого офицера на дороге в армию».

Против Наполеона воевали россияне уже в современном смысле слова: в составе русской армии было несколько национальных соединений: народы Поволжья и Приуралья выставили 25 тысяч бойцов, (включая башкиро-мещерякские и тептярские полки, а также «дворян татарских, князей и мурз»), Лифляндская губерния дала 4,5 тысячи бойцов плюс рижские «биргерские роты». Прославились в этой войне и калмыки. Число народов Российской империи, постепенно присоединявшихся к ядру ее строителей и защитников, постоянно росло. Достаточно вчитаться в фамилии основателей Сибири, послушать башкирские народные песни «Форт Перовский», «Порт-Артур». А сколько кавказцев, остзейцев, поляков мы видим в списках офицеров доблестной императорской армии!

Многие (не все, конечно) из тех, кого привлек призыв «Россия для русских!» передают свое презрительное отношение к новой России с помощью слов «Эрефия» и «Россияния». Они решили, что это звучит так гадко, что всякий, кто услышит подобное, сразу примкнёт к ним. Подобные надежды преувеличены. Слово «россияне» не может не победить, потому что объединяет всех наших граждан — русских, татар, коми, калмыков, чеченцев, чувашей, якутов, осетин, карелов и так далее — подобно тому, как слово «британцы» объединяет англичан, шотландцев, валлийцев, североирландцев, мэнцев, жителей Нормандских островов, выходцев из стран Британского Содружества. Чтобы привыкнуть к нашему старому-новому имени, нужно время. В спортивной журналистике оно уже победило, победит и на других направлениях, в спешке нет нужды.

Пойдем далее. Многие из сторонников лозунга «Россия для русских» требуют вернуть в паспорт «пятый пункт». Это что, помогает в борьбе с нелегальной миграцией? Ничуть. Зато всякий, кто бьется за невыполнимую цель, обречен прослыть неудачником. Он шумит, настаивает, а его не принимают всерьез.

Данное требование невыполнимо уже потому, что внутренний паспорт (удостоверение личности с указанием места жительства, жены/мужа, детей) — «уходящая натура». Чтобы пересчитать страны, где подобные паспорта еще сохраняются, хватит пальцев одной руки (один из пальцев придется на Северную Корею). Дни внутреннего паспорта в России сочтены, принципиальное решение о переходе на электронное удостоверение принято. Но дело не только в этом. Нельзя вернуть ущербное понятие, не поддающееся юридическому определению. Суды отказываются выносить решения (прецеденты были) по факту принадлежности гражданина России к той или иной национальности, и правильно делают, поскольку, согласно российской Конституции 1993 года, это вопрос личного выбора.

Пусть ревнители пятой графы скажут, какую запись они внесли бы в паспорт Владимира Ивановича Даля.

Новая Россия не унаследовала одну из главных причин обреченности советского проекта. Эта причина заключалась в отсутствии общего названия для жителей СССР в виде одного естественно звучащего слова, а не двух или трех канцелярских. Казалось бы, мелочь — ан нет. Без объединяющего, сплачивающего имени не обходятся нигде в мире. Пытались навязать нам какого-то убогого «советского человека» (сразу видишь сутулую фигуру с брюшком, в кепке и с авоськой в очереди), «гражданина Советского Союза», но у кого бы повернулся язык так себя называть? Знаю, над этим ломали голову, привлекали филологов, но дело было безнадежно. «Совецк», «совчел», «совгражд», «эсэсэсэрщик»? Обсуждали «союзника», отвергли. Насмешники придумали «совка». В новой России имя долго искать не пришлось, счастливой политической находкой оказались «россияне».

Всем пора бы уяснить: формирование российской гражданской нации увеличивает русский этнос, лозунг «Россия для русских!» урезает его.

«СП»: — Разделяете ли вы точку зрения, что сегодня государство намеренно поставило русский народ в ущемленное положение в собственной стране? Насколько обоснованы утверждения, что власть опирается в своей деятельности на этнопреступные группировки?

— Намеренно? Конечно, нет. Лучше сказать так: власть совершила ряд ошибок. Вспомним горбачевского министра иностранных дел Александра Бессмертных, сделавшего нашу границу с Китаем практически открытой. Собственно, почти все ошибки власти за два десятилетия так или иначе связаны с миграционной политикой. Это затянуло агонию моногородов, в которых рухнуло градообразующее предприятие. Люди нашли бы себе работу в других местах, но мигранты оказались проворнее. Пока малограмотные мигранты преобладают в строительстве, городском транспорте, торговле, коммунальных службах, никуда не денется нынешний низкий уровень строительных работ, будут и дальше биться маршрутки, не сократится отравление подделками, зимние тротуары останутся обледенелыми. Самое же главное в том, что дешевый труд способствует «утечке мозгов», мощный фактор коррупции и воровства. Именно наплыв мигрантов в Россию — один из факторов ухода экономики в тень, препятствие на пути формирования полноценного внутреннего рынка, единственно надежного стимула роста отечественной экономики, тормоз на пути реформ — пенсионной, ЖКХ, медицинской, образовательной. И как следствие: главный источник социального раздражения и неприязни к власти. Сохранению всех этих негативных тенденций невольно помогают зарубежные трудовые мигранты.

Там, где рабочая сила дорога, владелец поневоле вынужден обновлять оборудование и совершенствовать производство. Там, где рабочая сила дешева, никакие рассуждения об инновациях не заставят их внедрять. Рынок толкает только по пути выгоды (для важности именуемой эффективностью). Рабочая сила дешева не только благодаря картельным сговорам работодателей (хотя эти сговоры не подлежат сомнению), не только благодаря отсутствию у нас настоящих профсоюзов, но и благодаря огромной армии гастарбайтеров на рынке труда. Они — залог нашего технологического отставания.

Высокая стоимость труда и нехватка рабочих рук всегда в истории оборачивалась в конечном счете благом. Европа не совершила бы рывок второй половины XIV — начала XV вв., ставший поворотом от Средневековья к Новому времени, если бы не резкий дефицит рабочих рук (и, понятно, резкий рост их стоимости), вызванный «Черной смертью» — великой чумой середины XIV века, когда во многих странах Западной и Центральной Европы вымерло до половины населения. Ещё пример. Армия Израиля достигла своей признанной всеми эффективности благодаря тому, что с самого начала формировалась в условиях жесточайшей нехватки людей.

Ошибки в миграционной политике могли совершаться из лучших побуждений, но исправить их не дают лоббисты закачки дешевой рабочей силы, чьи лживые эксперты убедили едва ли не всех, что без гастарбайтеров наша экономика рухнет. Между тем, особенность возрастной структуры России сегодня такова, что граждан в трудоспособном возрасте в стране сегодня больше, чем когда-либо в нашей истории!

Что же до утверждения, будто власть опирается на этнопреступные группировки, это из желтой журналистики, дешевых романов и сериалов.

«СП»: — Сегодня мы видим много признаков кризиса русского народа, начиная от депопуляции, широкого распространения пьянства и заканчивая отсутствием внятной национальной идеи. На ваш взгляд, это временный кризис или свидетельство ухода русских с исторической сцены? Есть ли признаки, что этот кризис может быть преодолён?

— Кризис, о котором вы говорите, постепенно преодолевается, хотя процесс этот долгий и непрямой. По итогам 1980-х годов СССР занимал 5-е место в мире по индексу количества убийств на 100 тыс. чел. (есть такой показатель в статистике), причем в РСФСР он был выше, чем средний по СССР. Ныне Россия по этому индексу на 15 месте в мире. СССР был на втором, после Венгрии, месте в мире по индексу самоубийств, Россия сейчас на 6-м. Согласен, это пока еще высокое место.

СССР всегда был в первой десятке стран по показателю изнасилований в мире, причем не менее двух третей всех изнасилований, происходивших в СССР, регистрировались на территории РСФСР. Сегодня Россия «опустилась» по этому показателю на 36 место в мире. В 1986 году на 100 тыс. человек населения в СССР было 846 заключенных. В настоящее время в России этот показатель составляет 611 человек.

В начале 1980-х СССР был на первом месте в мире по потреблению алкоголя на душу населения. Четверть века спустя новая Россия «съехала» на 22 место. Правда, тут я бы подождал ликовать. Российские показатели стали выглядеть лучше в первую очередь на фоне и за счет роста потребления алкоголя в других странах Европы.

И, наконец, аборты. В 1970—1980-е годах. в РСФСР прерывалось 60−65% всех беременностей, в современной России этот показатель хоть и остается недопустимо высоким (44,7%), все-таки на треть ниже. Может быть, благодаря этому, у нас в 2012 году впервые за много лет не было убыли населения. Но уверенно прибывать оно у нас начнет, если сделать лечение бесплодия бесплатным и продолжится снижение числа абортов. Не говоря уже о массовом односемейном строительстве — вот когда начнется настоящий взлет народонаселения!

(Пользуясь случаем, хочу выразить благодарность преподобному иерею Николаю Савченко за большинство цифр, которые я здесь привел.)

«СП»: — Достоевский говорил: «Русский — значит православный». Какое определение сегодняшнего русского дали бы вы?

— Суждение Достоевского было, возможно, точным для своего времени. Но прикладывать его 140 лет спустя к людям наших дней было бы упрощением, слишком много всякого произошло за эти годы. Определение сегодняшнего русского? В категориях долженствования — патриот. Если же требуется портрет, тут афоризмом не отделаешься, надо писать книги. Что я и делаю.

«СП»: — Можно ли говорить, что в условиях информационного общества, глобализации, все большего воздействия на людей массовой культуры русские будут и дальше терять свою самобытность?

— То, что быт, одежда, еда, стереотипы поведения во всем мире сближаются — неостановимый процесс. Наши люди (не все, конечно), сильно ушедшие от традиционной культуры, относятся к этому, по моим наблюдениям, философски, находя в космополитизации свои плюсы. А многие никак не относятся, «не заморачиваются». Но есть другая самобытность, очень стойкая, неотделимая от языка и коллективной памяти. Только чьей памяти?

Давайте подумаем. Мы не можем быть прежней нацией — той, что ушла в историю, уже потому, что необратимо изменилась общественная структура страны. Мы давно не крестьянская и не рабочая нация: в реальной экономике у нас занято около 23% населения (из них в промышленности, на транспорте и в связи — примерно 14%, в строительстве — неполных 4%, в сельском хозяйстве, в лесном, в рыболовстве и охоте — в общей сложности 5%). При этом неработающего населения — детей, студентов, пенсионеров, домохозяек, безработных — у нас почти половина страны, 47%. Совершенно нормальная цифра, кстати. Главное же вот в чем: как реальная экономика, так и все остальное (государственная инфраструктура, оборона, образование, здравоохранение, наука, услуги, торговля, финансовая деятельность, культура и пр.) держится на людях с высшим образованием. В России доля лиц с высшим образованием в численности населения выше, чем в таких странах Европы, как Англия, Швеция, Испания, Швейцария, Ирландия, Финляндия, Люксембург, Германия, Франция, Бельгия, Италия, Австрия. Классом-гегемоном, у нас стала, вместо рабочего класса, интеллигенция, причем ещё в советское время. Как следствие, к середине 80−х «вся страна превратилась в капиталистическое подполье» (цитата из статьи публициста Александра Севастьянова), и шансов устоять у советского строя не осталось.

Сегодняшняя коллективная память — преимущественно интеллигентская. Благодаря телеэкрану ее понемногу воспринимают все. Историческая память нашей интеллигенции во многом восходит к традициям начала ХХ века. Былая Россия просвечивает буквально во всем — в нашем анархизме и привычной, как привычный вывих, оппозиционности, в старых и новых песнях, романсах и цыганщине, в неистребимой привычке к дачной жизни, долгих застольях за избыточными столами и застольных спорах, обычае давать взаймы без расписки, в любви к чтению, доверчивости, в важной многозначительности текстов, в отношении к детям (мы их не перестаем воспитывать никогда), в тоске, которую у нас вызывают формализованные процедуры, и нашей готовности избежать их с помощью взятки, в малой бережливости, пониженной мстительности, тяге к приметам и суевериям, в отвращении к сотрудничеству с государственными органами, включая правоохранительные, в свойстве загореться новой идеей и быстро остыть, в обожании анекдотов, твердом расчете на «авось», в родственности, пожизненных дружбах, взаимовыручке, в многопоколенных семьях с непременными бабушками — порой даже когда есть возможность разъехаться. Конечно, и эта самобытность не навек, а где в мире она навек?

«СП»: — Вы не раз писали о том, что вся история России, это история притирки русских и тех народов, с которыми они входили в «соприкосновение». Можно ли сказать, что сейчас идёт обратный процесс — ментальность русского народа и некоторых других этносов, в частности, кавказских всё дальше расходятся (в Дагестане, например, всё меньше людей празднует Новый Год, женщины одевают хиджабы и т. д.)? Можно ли вообще в таких условиях говорить о единой российской нации?

— В России исторически всегда было много южан и людей с Востока. Вот Нижний Новгород: «Наверху, в доме, жили бородатые, крашеные персияне, а в подвале старый, жёлтый калмык продавал овчины» (Горький, «Детство»). У Шишкова в «Угрюм-реке», где-то на севере дореволюционной Сибири среди главных персонажей есть некто Ибрагим-оглы. А вспомните топографию Москвы — Ордынку, Арбат, Татарские и Грузинские улицы. В средние века пришельцы составляли изрядную часть населения города, но Москва переварила всех, Россия не перестала быть Россией.

И после победы над Ордой поток людей с юга в Москву не иссяк. Архидиакон Антиохийской православной церкви Павел Алеппский, посетивший Москву времён царя Алексея Михайловича, рассказывает, что донские казаки захватывают на Черном море множество молодых пленников и привозят в Москву. Но не в рабство, нет. «Мы во множестве встречали их в домах богачей и даже простолюдинов». Их определяли по торговой части. «Хозяева ставят их в лавках торговать, потому что они превосходят их хитростью и ловкостью… [Хозяева] окрестили их с малых лет и усыновили». Очень возможно, что среди этих «нахальных» (как пишет Павел Алеппский) маленьких турок, черкесов и крымских татар XVIII века был один из ваших или моих предков. И позже, в XIX веке, Пушкин в качестве одной из примет Москвы упоминает «бухарцев».

Поток иностранных гастарбайтеров, а тем более нелегальных мигрантов, конечно, должен быть пресечен, но свои граждане вправе селиться по всей стране. Вы говорите о дагестанцах, возрождающих старые обычаи. Но эти люди гораздо ближе к традиционной культуре, чем мы. Сиськи с попками, которые обрушивают на них наше телевидение и реклама, травмируют многих из них сильнее, чем даже российского сельского жителя. Их попытки возродить «правильные» обычаи — это психологическая самозащита. ХХ век уже сделал их русскоязычными, не надо посягать еще и на их религиозные обычаи и народно-бытовую культуру (кстати, очень красивую — не зря ее во многом переняли терские, гребенские и кубанские казаки). Время и без того непреклонный унификатор и «притирщик».

"СП": — Сегодня для значительной части российского общества слово «либерал» — синоним слову «русофоб». Почему это произошло и насколько справедливо?

Я шесть лет сотрудничал с порталом GlobalRus.ru. Горжусь, что придумал само это название (понимаемого как «Всемирная Русь»), жаль, что он закрылся из-за денежных трудностей. Направленность портала была либерально-патриотическая, для него писали десятки авторов. Многие статьи абсолютно актуальны сегодня, стоило бы издать том «Избранного из GlobalRus». Не помню среди авторов ни одного русофоба, да он был бы и невозможен там.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Светлана Холявчук