Медведев-Обама: пинг-понг словами перед свиданием

Дмитрий Медведев и Барак Обама обозначили несколько позиций своей первой встречи, которая должна состояться 1 апреля в Лондоне. Президенты РФ и США в предваряющих переговоры интервью, не сговариваясь, отнесли к вопросам повестки будущей российско-американской встречи в верхах нераспространение ядерного оружия, борьбу с терроризмом, проблемы ПРО, Ирана, Афганистана, развитие экономики. О некоторых военных аспектах предстоящих переговоров корреспондент «СП» побеседовал с экспертом Фонда «Стратегическая культура», профессором Военного университета полковником Юрием Рубцовым.

«СП»: — Есть ли какие-то новые позиции у США и России по ПРО?

— Дмитрий Медведев в интервью компании ВВС выдвинул интересную инициативу: «нельзя создавать фрагменты ПРО, нужно создавать всеобъемлющую ПРО. И к этой системе готова подключиться Россия, потому что мы тоже заинтересованы в том, чтобы наша страна, наши люди были гарантированы от угроз со стороны тех или иных проблемных государств. Но вопрос в том, что делать это нужно совместно, а не размещать какие-то ракеты и радары вблизи наших границ, когда возникает реальное сомнение: для чего это делается? Для того, чтобы нам нервы испортить, или для того, чтобы реально предотвратить какие-то угрозы?». Посмотрим, что ответит Обама. Но готовиться надо к худшему — к попытке увязать проблему ПРО с сокращением ядерных арсеналов.

«СП»: — Но разве эта проблема не находится в рамках интересов России?

— Находится. Весь вопрос в ракурсе ее рассмотрения. При всей привлекательности и видимой простоте — договориться о взаимном снижении стратегических ядерных средств (СЯС) до 1 тысячи ядерных боеголовок у каждой стороны — предложение США многослойно и в случае реализации может создать немало проблем для безопасности России. России СЯС нужны только для обеспечения стратегического ядерного сдерживания, основу которого составляет способность в ответных действиях нанести агрессору неприемлемый ущерб, то есть такой, размеры которого поставили бы под сомнение достижение целей агрессии. Но если мы безоговорочно пойдем по пути, который предлагает Обама, Россия вскоре потеряет способность к нанесению неприемлемого для агрессора ответного удара.

«СП»: — Поясните, пожалуйста, подробней.

— Хорошо. Начну с документов. Размеры имеющихся сегодня ядерных арсеналов определены следующими заключенными между Россией и США договорами:

— об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1, 1991 г., срок действия истекает 5 декабря 2009 г.);

— о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2, 1993 г., не ратифицирован и не вступил в силу, хотя стороны обязались придерживаться его положений. В ответ на выход США в 2002 г. из Договора по ПРО 1972 г. Россия вышла из СНВ-2);

— о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП, 2002 г., срок действия истекает 31 декабря 2012 г.).

К моменту завершения действия последнего из них стороны должны довести количество находящихся на боевом дежурстве ядерных боезарядов межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и стратегических бомбардировщиков до 1700−2200 для каждой. При этом количество боеголовок в триаде СНВ каждая из сторон определяет по своему усмотрению.

На начало 2007 г. Россия обладала 4162 такими зарядами, а Соединённые Штаты — 5966. Не лишним будет напомнить, что с 1991 г., после заключения Договора СНВ-1, Российской Федерацией ликвидировано 4595 ядерных боезарядов, а также более 1320 пусковых установок МБР и ПУ БРПЛ, более 2650 МБР и БРПЛ, 45 атомных подводных лодок, 66 тяжёлых бомбардировщиков.

Пока российские СЯС способны обеспечить нанесение неприемлемого ущерба противостоящей стороне в случае развязывания агрессии против нашей страны. Хотя уже в положения Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (2002 г.) оказались заложены дискриминирующие Россию «узкие места». Так, невыверенность формулировок позволяют США считать, что ограничения до 2200 ядерных зарядов относятся только к ядерным боеприпасам (ЯБП), установленным на носителях. Иные же категории ЯБП они попросту складируют. В составе «активного арсенала» такое же (2200) количество ядерных зарядов планируется содержать в режиме «оперативного хранения», чтобы при необходимости тут же установить их на ракеты и крылатые ракеты на самолётах. Но помимо этого предусматривается «неактивный арсенал», к которому отнесены резервные ЯБП, выведенные в режим «длительного хранения»: они хранятся в собранном виде, но из них удалены узлы, содержащие тритий, и нейтронные генераторы.

Оценка ядерного арсенала США, каким он должен сохраниться к 31 декабря 2012 г., показывает, что равноправия в сокращении ядерного оружия между Россией и США нет и не предусматривается. То есть проблема паритета налицо уже сейчас. А при сокращении числа боезарядов до 1 тыс. единиц способность российских СЯС обеспечить стратегическое сдерживание вообще приобретает новые, негативные с точки зрения военной безопасности РФ характеристики.

При таком сравнительно малом числе боезарядов первостепенное значение приобретает противоракетная оборона. Американцы это учитывают, не случайно в 2001 г. они вышли из Договора об ограничении ПРО 1972 г. Известный российский эксперт генерал-полковник В.В. Коробушин вообще полагает, что США пошли на подписание и ратификацию Договора о сокращении СНП в основном потому, что он не затрагивает их интересы по ограничению ПРО. При резком сокращении СНВ роль системы ПРО значительно возрастёт, так как её боевая эффективность (в абсолютных величинах) обратно пропорциональна количеству атакующих боевых блоков. Такая ситуация в полной мере соответствует стратегии США, тем более, когда сняты все ограничения по развитию их перспективной системы ПРО, а по Договору о СНП не ограничено количество ядерных боеприпасов, которые могут находиться в режиме «оперативного хранения» и «неактивном арсенале».

Американцы ориентируют развитие своей многоэшелонированной системы ПРО на достижение уже в ближайшие годы способности уничтожать до 600 носителей ядерного оружия и до 300 прорвавшихся боевых блоков. А это и есть практически та самая 1 тысяча единиц.

«СП»: — То есть разрекламированное предложение Обамы не столько миролюбивое сколько каверзное?

— Несомненно. Только ПРО — это лишь полдела. США достигли того, что часть функций, которые выполняли носители с ядерными боезарядами, может взять на себя современное высокоточное неядерное оружие. В первую очередь, речь идёт о крылатых ракетах морского базирования. Ни одним из ныне действующих договоров их развитие и количественное наращивание не ограничено. Между тем это — относительно дешёвое и эффективное оружие, обладающее очень высокой точностью, а вот обнаружить и сбить его весьма затруднительно. У США здесь перед Россией подавляющее преимущество. Переоборудование только атомных подводных лодок типа «Огайо» с баллистическими ракетами под крылатые ракеты позволяет США, по подсчётам специалистов, иметь до 3,5 тысяч крылатых ракет морского базирования. А ведь их ещё и можно запускать с надводных кораблей.

«СП»: — Каковы наши возможности в этом виде вооружений?

— Общее число крылатых ракет, которые способен применить российский ВМФ, по самым скромным подсчетам, не превышает 100 единиц.

С понижением числа ядерных боезарядов до 1 тысячи единиц вступает в силу и еще один фактор, который при наличии у СССР (России) и США нескольких десятков тысяч боеголовок не принимался во внимание. А именно — СЯС третьих государств. Так, сопоставимым с российским становится в таком случае ядерный арсенал Китая. А ведь последний не ограничен договорами ни по СНВ, ни по ракетам средней и меньшей дальности (РСМД 1987 г.), которые, к слову, составляют основу ядерного арсенала КНР.

Общий вывод, как видим, неутешителен. В условиях возрастающего технологического отставания России от США и других государств лишь значительные по размерам СЯС смогут выполнить функцию стратегического сдерживания. При существенном же снижении «ядерного порога» (что предлагает администрация Обамы) американцы смогут обезвредить российский ядерный потенциал с помощью высокоточного неядерного оружия, в первую очередь — КРМБ и национальной ПРО.

«СП»: — Некоторые российские политики считают, что наши военные эксперты несколько преувеличивают агрессивность США в отношении России. Может быть, хотя бы часть правды в их благодушии есть?

— Буквально пару недель назад в США рассекречен доклад Пентагона «Вызовы и последствия для Объединённых вооруженных сил США будущего», в котором курс российского руководства сегодня определяется как смесь «национализма и разочарования в том, что Россия утратила статус сверхдержавы». А это, по утверждению авторов доклада, единит Российскую Федерацию с нацистской Германией. От такого вывода — прямой путь к необходимости «сдерживания» Москвы всеми возможными средствами.

«СП»: — Но, кажется, этот доклад — полугодичной давности и готовился ещё для администрации Буша-младшего?

— Так оно так, только кто сказал, что команда Обамы полностью разорвала с наследием предшественников? Ведь кому-то же потребовалось и рассекретить, и опубликовать пентагоновский доклад именно сейчас, хотя при стремлении к «перезагрузке» отношений с Россией его можно было бы спокойно отправить в архив. Так что вспомним Фучика и повторим вслед за ним: люди, будьте бдительны.