Духовность или смерть

Прошедшие сентябрьские выборы губернаторов и мэров политологи называют «референдумными». То есть, избиратель отдавал свой голос либо за, либо против «готового победителя», заранее назначенного исполняющим обязанности главы региона. Поэтому, как отмечает ряд экспертов, на референдумных выборов в таких регионах, как Москва и Подмосковье, власть сделала все для того, чтобы они хотя бы выглядели относительно прозрачными, честными и легитимными (пример тому — участие в выборах Алексея Навального и Геннадия Гудкова).

Народ проголосовал, народ выбрал, и с политикой сегодня более или менее все ясно. Но если предположить, что референдум был бы назначен по другим вопросам — не политическим, а общественным, сразу после всеобщего дня голосования мы проснулись бы в совершенно другой стране. Так, если верить недавнему опросу фонда «Общественное мнение», наши соотечественники осуждают самоубийство (91% опрошенных), но терпимо относятся к эвтаназии (54%). Прочие точки системы нравственных координат выглядят не менее спорно. Россияне выступают против уклонения призывников от службы в армии (66%), но вовсе не против уехать на ПМЖ за рубеж (64%). Другие цифры опроса: 62% респондентов против абортов, 68% уверены в необходимости смертной казни для преступников, а также 70% россиян не видят ничего страшного в том, что пары не оформляют свои отношения официально.

Координатор проектов ФОМ Екатерина Кожевина считает, что результаты данных опросов свидетельствуют о том, что население страны постепенно «включается в глобальный контекст», поэтому ценности и меняются. Ее коллега, аналитик ФОМ Григорий Кертман уверен, что дело тут в другом: во взглядах россиян на моральные нормы нет «общего ценностного знаменателя».

Однако директор Института политической социологии Вячеслав Смирнов дает этой ситуации не социологическое, а «типологическое объяснение».

— На самом деле мы видим здесь классическую русскую и советскую позицию, — отмечает эксперт. — Во главе угла — продолжение рода, поэтому аборты и не приветствуются, хотя в советское время к ним было более либеральное отношение. Но в деревне, на селе, откуда в принципе все наши корни растут, всегда, если ребенка «вытравили» — это осуждалось, а до революции за это женщину могли бы и убить. Что касается отношения к браку. На самом деле в деревенских условиях и в условиях города часто жили вне церковного брака. Такое было. То есть, если у тебя не религиозная семья и нечего наследовать, то смысл в формализации отношений отпадал.

«СП»: — Отношение к смертной казне и желание покинуть страну тоже из прошлого?

— Да, раньше самой простой мерой пресечения преступности считалась смерть. Это в более цивилизованное время просто грабили, раньше же «на большой дороге» проще было зарезать, когда человек сопротивляется при ограблении. Поэтому когда человек шел на преступления, то он, как правило, свою жертву убивал, а если его ловили — то соответственно казнили. И на это еще наложило отпечаток религиозная позиции: все православные, и если ошиблись, то Бог разберется. Хотя и грех, конечно. Но вот про заграницу — любопытные цифорки. Если раньше уехать за рубеж было невозможно по причине мнений, мол, кому мы там нужны, на какие деньги жить и на каком языке разговаривать, то с появлением интернета и «разведки» старшего поколения, которое убедилось, что боятся нечего, стало более нормальное отношение к покиданию РФ. И в первую очередь это объясняется тем, что народ задает себе вопрос — что мы здесь кроме могилы родственников оставляем? Ничего. И, как правило, когда родители и деды похоронены, уезжают. Поэтому результаты опросов — это наоборот консервативные устоявшиеся убеждения. То есть в них пока — ничего нового.

Заслуженный юрист России Аркадий Анишин, комментируя стремления большого процента россиян уехать за пределы своей родины, уверен, что «желать — это одно, а уехать и состояться там — совершенно другое».

— Количество заявлений об отъезде не равно попыткам отъезда, — подчеркивает он. — Что же касается смертной казни, то общество сейчас разделено на две части — за и против отмены моратория на смертную казнь. Из небольших интервью и рассказов людей, которые отбывают пожизненное наказание в местах лишения свободы, понятно, что они не рады своему состоянию, а многие находятся в состоянии такой психологической напряженности, что говорят: «Уж лучше бы смертная казнь». Говорят, что в фашистской Германии с «зайцами» на транспорте покончили после того, как начались их публичные расстрелы. Думаю, от смертной казни был бы эффект, в том плане, что многие задумались бы — совершать преступления или не совершать, чтобы яснее было видно, что наказание неотвратимо. Тут есть и другой вопрос — ошибка следствия. Известны случаи, когда по ошибке приговоры приведены в исполнение, а только потом люди были посмертно реабилитированы. Поэтому в России нужно провести референдум, может какой-то общий опрос, чтобы выяснить — нужна ли все-таки в России смертная казнь или нет?

Член фракции «Единая Россия», председатель Комитета ГД по вопросам местного самоуправления Вячеслав Тимченко, комментируя «СП» результаты социальных опросов ФОМ, отмечает, что «в нашей стране не все зависит от государства и власти».

— Человеку необходимо заниматься своей внутренней культурой, воспитывать в себе духовность. Чтобы слова «человек человеку — друг, товарищ и брат» превратились в реальные действия. Радует, что большинство населения считает, что уклонение от службы в армии недопустимо. Это говорит о высоком чувстве гражданской ответственности среди людей. Что же эвтаназия, то традиционно для россиян чувство сострадания сильно развито… Конечно, Россия сегодня — государство молодое в мировом понимании. Но у нас сейчас нет каких-то там благ не потому что чего-то не хватает, а потому что уровень культуры общения между людьми оставляет желать лучшего.

Общественный деятель, писатель, президент ассоциации боевого карате Андрей Кочергин убежден, что основа нравственных ориентиров человека — это духовность, патриотизм и вера в Бога.

— Совесть — это дар Божий, и он дается каждому человеку в равной степени. Но всегда наша совесть на протяжении многих веков имела отношение к православной идеологии. Мы все религиозны и исповедуем какую-либо религию. Причем мы можем исповедовать и атеизм — это тоже религия богоотрицания. Так вот когда мы специально себе выдумываем правила игры, не опираясь на историю своего народа и его верования, у нас возникают мнения по вопросам, которые, лично мне, не приемлемы. Та же самая эвтаназия. Это по сути дела самоубийство! То есть человек собственноручно отправляет себя в ад. Можно к этому подводить какие-то гуманистические основания, ведь все говорят, мол, гуманизм, гуманизм и еще раз гуманизм. Сатанизм это! Превозношение человека выше Бога. И вот получается, что когда у нас была православная идеология, внесенная, грубо говоря, в патриотическое и духовное воспитание нации, у нас все было ясно и понятно. А сейчас у нас разбросы — половина нации считает вот эдак, половина — вот так. Проценты-то показательны. Мы сегодня совершенно деморализованная нация, в которой нет самого основного — нет стратегической задачи развития социума, нет духовного и патриотического воспитания. Поэтому у нас разные мнения, совершенно вульгарные и ужасающие по вопросам, ответы на которые очевидны.

«СП»: — Какой выход из этой ситуации?

— Срочно надо заниматься патриотическим воспитанием как минимум, если надеемся спасти хотя бы остатки того, что мы имеем. Напомню, что в СССР такой работе уделялось довольно серьезное внимание, напомню, что микроскопическая Германия добилась своих непостижимых успехов ровно потому, что были крайне заняты идеологическим воспитанием нации. Никакого другого скрытого двигателя у них не было. Так вот надо посмотреть, как делались наши враги, чтобы понять насколько серьезна эта цитата. А сегодняшняя номенклатура коррупционной формации делает все, что угодно, чтобы не видеть перед собой самодостаточный и сплоченный социум.

Таким образом, пока россияне не определятся с лозунгом или девизом, с которым им приятнее жить, — либо «моя жизнь, мои правила», либо «Бог дал, Бог взял», тогда и неприятных утверждений о нечетких нравственных ориентирах не избежать. Каждый волен поступать, как хочет. Но от того, чем он будет руководствоваться — здравым смыслом, верой в Бога или решит брать от жизни все, причем «быстро и сейчас», зависит многое. В том числе, как бы пафосно не звучало, и судьба народа.