Лицо революции

Киевский протест глазами очевидца

6323

Поздним вечером 26 января Майдан готовился к возможному штурму со стороны сил правопорядка. Как я писал в первой части статьи, мне нужно было выяснить, кто управляет всем этим безоружным воинством, какие оперативные или хотя бы тактические планы имеются у восставших. Кличко, Тягнибок и Яценюк не обладали доверием масс, но кто настоящие лидеры?

В начале прошлой недели героями Майдана стали бойцы из Правого сектора, а также «футбольные фирмы». После длительного стояния, хождения и многочисленных стычек с милицией и Беркутом за последние два месяца необходим был новый решительный шаг. Если поставленные улицей требования не выполняются — надо что-то делать. Жить на Майдане вечно невозможно, особенно, когда температура падает ниже -20 градусов. Если ничего не предпринять, то народ начнет разъезжаться и расходиться. А оставшиеся будут выглядеть кучкой маргиналов, которых в один прекрасный момент власть подавит. Так как парламентские лидеры, по мнению народа, начали «сливать протест», завязав невнятные переговоры, народные массы остались предоставлены сами себе, и непонятно было, что делать, кто будет руководить. Решение было одно—не опускать руки, пока Янукович с Азаровым не уйдут, стоять до конца.

В борьбе на улице Грушевского плечом к плечу встали «хулз» самых разных «футбольных фирм» съехавшиеся из разных уголков Украины, радикальные действия против «копов» объединили даже фанатов киевского «Динамо» и донецкого «Шахтёра». Мы с ужасом смотрели в Youtube, как бутылки с зажигательной смесью летят в представителей правоохранительных органов, а в это время симпатии возмущённых действиями власти киевлян были на стороне нацистов из Правого сектора и футбольных хулиганов. Им помогали очень многие, зачастую те, кто в обычной жизни никак им не симпатизировал, ибо среди молодых представителей среднего класса, как и в любой цивилизованной стране, практически не встретишь ультраправых. Их оценили за решительность и смелость, за их непримиримую борьбу с Беркутом и Внутренними войсками. Ведь не стоит забывать, как действовали силы правопорядка в ноябре и декабре, когда обычных горожан, пришедших порой с детьми, на мирные митинги и шествия избивали и сажали за «нападение на представителей власти». После «законов от 16 января», людей на улицах стали арестовывать за ношение строительных касок, за то, что собирались «больше трёх» и т. п. Если Янукович не готов вводить чрезвычайное положение, то полицейские силы не должны просто так хватать на улицах людей, какая же это демократия?

Теперь о том, как помогали киевляне Правому сектору и футбольным хулиганам. Лично я знаком только с представителями интеллигенции и среднего класса, по своему социальному положению занимающих место московских «креаклов» и хипстеров, и вот именно они осуществляли то, что входит в обязанности Тыла войсковых частей, ведущих боевые действия. Они не распространяли в фейсбуке, как это делали москвичи перед Болотной дурацкие памятки о том, как вести себя на митингах (я помню это памятку, её писали, наверное в недрах Look At Me, люди явно никогда не посещавшие митинги), а распространяли четкие инструкции по оказанию медицинской помощи. Так вот девушки ехали на заправки и приобретали бензин — боеприпасы для «коктейлей Молотова», они же осуществляли закупку медикаментов, организовывали сбор денег и доставляли это всё бойцам ближе к передовой. Также осуществлялись информационная поддержка и координация действий при помощи стандартных современных средств связи. Ещё раз подчёркиваю, эти девушки в «прошлой жизни» никак не были связаны с ультраправыми бойцами, они никогда не состояли ни в каких партиях и движениях, но наоборот, работали в офисах престижных компаний, включая украинские представительства крупнейших мировых брендов, а в свободное от работы время развлекались в киевских клубах и катались по европейским бутикам и музыкальным фестивалям, точно также как и нынешние москвички. Кто-то из их знакомых и даже родственников находились в госпиталях с травмами органов зрения. Бойцы правопорядка из травмата целились именно в глаза.

К ночи на Майдане совсем похолодало. Вокруг перемещались в сторону баррикад на Грушевского и обратно люди со щитами как у толкинистов, дубинами, бейсбольными битами. Большинство в сноубордисткой или велосипедной экипировке с защитными очками, многие в шлемах и касках. Горели костры.

Мы решили периодически заглядывать в круглосуточную рюмочную «Мужики», напоминающую верхний этаж московской «Камчатки». Здесь собирались активисты и журналисты, грелись, обменивались информацией и расходились в разные стороны делать свои дела. На витрине надпись: «Суп дня — водка 10 грн.»

Но вот я, наконец, в Украинском доме. Он расположен на возвышении по адресу Крещатик, 2, недалеко от тылов Майдана и баррикад на Грушевского. Менее суток назад его занимал Беркут и милиция, но какой-то неизвестный мне стратег принял верное решение выжать оттуда силовиков, и толпа организовалась и бескровно осуществила захват важного опорного пункта. Весь день по телевизору демонстрировались литровые бутылки из под водки и горы нехитрой закуски, которыми подкреплялись бойцы Беркута в Украинском доме, также на крыше было найдено множество стрелянных гильз.

Когда я там оказался, спешно шло укрепление объекта мешками со снегом, стягивались люди, похожие на ролевиков, с деревянным оружием, в защитных очках и касках. Были организованы пункты сбора и распределения питания, приёма медикаментов, денег, тёплой одежды, оказывалась врачебная помощь. Прочитав в своё время бесчисленные рассказы о 1917 годе, я неизменно вспоминал слова Троцкого и прочих мемуаристов, о беспросветных столбах табачного дыма в штабах революции, о кабинетах вождей в которые все заходили и решали какие-то вопросы. Тут я не заметил, ни того, ни другого. Никто и не помышлял о курении. У дверей к залам художественных экспозиций стояла импровизированная охрана, не пускавшая вовнутрь никого. Там где можно было сохранить чистоту и порядок, за этим следили. Людские массы располагались на парадной лестнице и в фойе бывшего музея Ленина.

Так и не встретив никого, кто мог бы оказаться свердловым или троцким нынешней революции, я отправился к основному месту противостояния — баррикадам на Грушевского у стадиона Динамо. Они стояли в три линии, причём самая тыловая из них появилась только что. Стоило ненадолго остановиться, как тебе очень настойчиво давали в руку стаканчик с чаем и печенье. Первая попытка попасть в передовые линии не увенчалась успехом, так как пускали туда только тех, кто в каске. Мои благоволительницы быстро решили этот вопрос, и я, одолжив фиктивное средство защиты, отправился во вторую линию. Здесь осмотрелся. Окружающая обстановка в свете костров была инфернальной с точки зрения обывателя, мне казалось, что я нахожусь на съёмочной площадке фильма «Сталинград» Джозефа Фильсмайера, именно так я себе представлял окрестности аэродрома «Питомник» в январе 1943-го, хорошо только что не было гор трупов. Всё вокруг было в саже и жжённых досках, моя куртка до сих пор слегка источает запах гари с улицы Грушевского.

Баррикады были высотой под три метра, но если быть аккуратным, то можно забраться наверх. С высоты второй линии я видел в десятках метров перед собой ряды милиции и несколько средств спецтехники в контровом свете. Кроме меня наверху все были в защитных очках, и я не стал долго задерживаться. На самую передовую посторонних не пускали, там находились лишь пара десятков человек, сменяясь время от времени.

Периодически возникал шум, то внутренние войска или милиция били дубинками по щитам, то примерно тоже самое делали протестующие, подбадривая себя криками «Слава Украине — героям слава». Вскоре защитники баррикад стали требовать покинуть место действия «жинок и туристов». Я как раз был кем-то вроде туриста, да ещё с двумя женщинами, но мы пока уходить не собирались.

Наконец, мне удалось пообщаться с героями баррикад, но не теми из Правого сектора, а новыми лицами, которые до этого были рядовыми участниками, а теперь стали наводить порядок и внедрять оборонительную тактику. Имен называть не буду, да и представиться не все желали. Суть общения сводилось к тому, что взрослые мужики без руководства сверху, отслужившие в армии, кое-кто с офицерским званием, рассказывали, как строится оборона, что идти в наступление пока не стоит, так как возможностей для этого нет, но крепкую оборону организовать можно. «А если силовики начнут штурм с огнестрельным оружием?», — спросил я, — «не будет такого, ведь на нас смотрит весь мир», — последовал ответ. Также один из героев держал связь со своими бывшими товарищами по ту линию фронта, с кем вместе служил во Внутренних войсках несколько лет назад. Меня волновал вопрос, возможен ли вариант «27 февраля», когда в 1917-м гвардейские части в Петрограде стали переходить на сторону восставших, по мнению бывшего офицера ВВ — возможен, говорят, что рядовые Беркута не очень желают слушаться младших командиров, и старшим офицерам приходится лично отдавать приказы. Милиция и ВВ тоже находятся не в самой лучшей моральной форме.

Предыдущей ночью небольшая группа молодёжных экстремистов переходила «линию фронта», совершив какую-то свою акцию против силовиков. Но дальнейших провокаций оборонявшиеся желали избежать.

Хочется забежать сразу вперед и рассказать о посещении днём 27 января здания киевской мэрии, уже давно ставшей «Революционной комендатурой Киева» во главе с комендантом Русланом Андрейко. Мне так или иначе, хотелось найти пресс-центр, чтобы получить официальный революционный взгляд на ситуацию, какие-нибудь политические декларации объединённых сил или, наконец, просто актуальную информацию о текущих событиях на Украине в сжатом виде.

Я прошел три поста охраны, первый при входе в здание, выявлял подозрительных лиц, я, лицо подозрительное, приветливо кивнул охраннику, как старому знакомому и прошёл вовнутрь, второй пост в фойе существовал скорее для подстраховки, поднявшись наверх, при входе в главный зал, я попытался прошмыгнуть через третий пост среди других людей, но был остановлен — меня вежливо попросили снять головной убор. Первая надпись «пресс-центр» находилась сразу справа при входе в зал, но за ней находился медпункт, там врачи делали перевязки и проводили осмотры пострадавших. Большая часть зала была свободна, а вдоль стен на стульях сидели люди в основном пожилого возраста. Спереди на месте президиума стояли столы в один ряд, за ними сидели люди лицом в зал. Кто-то медленно листал бумаги, остальные как будто чего-то ждали, глядя перед собой. Там происходил приём в добровольцы, лежали агитационные материалы «Свободы» и даже какие-то приглашения на патриотический рок-концерт. Слева от места президиума висел небольшой экран с проектором, на котором шли в прямом эфире новости, треть зала перед экраном занимали ряды стульев, они были все заняты, кто-то смотрел на экран, а большинство просто отдыхали. Рядом с проектором (или это была всё же плазма) была ещё одна надпись «Пресс-центр» под которой за столами сидели люди, среди них была девушка неформального вида, которая мне показалась оптимальным пресс-секретарём революции, и я устремился к ней. Представившись, я не успел сказать ничего более, как рядом сидевший мужчина, угрюмо сказал, что мы знакомы, так как ночью одалживал мне каску на Грушевского. Его дальнейший монолог был на украинском. Рядом с ним активист тут же заговорил со мной по-русски и обсудил волнующие проблемы, но работой с прессой это всё назвать, конечно, было нельзя. Мне указали на коменданта Андрейко, как на единственное свое начальство. Он сидел в центре президиума угрюмей всех. Брать ли у него интервью? Думаю, нет. Комендант лицо не политическое и вряд ли захочет рассуждать о ближайших революционных целях, ему важнее поддерживать порядок и решать технические вопросы. Если у революции, всё же появились вожди, то их знают пока не многие. Ради безопасности стоит скрываться от публичности (вспомним Пол Пота).

Что находилось за президиумом мне не ведомо, но большая часть здания мэрии представляла собой базу для отдыха активистов с пунктами питания, сбора медикаментов, всё как в Украинском доме. Никаких возбуждённых революционных матросов и пролетариев там конечно не оказалось, но были люди всех возрастов, мужчины и женщины, невероятно уставшие, но с неизменной уверенностью в глазах. Я пообщался в сторонке с некоторыми из них. Немолодая женщина всё больше говорила про «Янука», парни с деревянными щитами и пластиковыми наколенниками, приехали из Донецка и выражали готовность быть на Майдане до полной победы. Про титушек они рассказали, что это молодые люди крепкого телосложения в спортивных штанах и кожанках, их задача совершение провокаций, нападение на небольшие группы молодёжи, создание хаоса в окрестностях Майдана разными путями, включая поджоги машин и битьё витрин. Часть из них удавалось поймать майдановцам, они признавались в том, что приехали из регионов и получают от властей по 150 гривен (600 руб.) в сутки.

Я, естественно, хотел посмотреть и на противоборствующую сторону, для чего поехал в первой половине дня в район Банковой, к правительственному кварталу. Многие улицы надёжно были перекрыты грузовиками и отрядами милиции. Пускали только чиновников учреждений. Некоторые сотрудники органов шли на контакт и конечно были не довольны ситуацией. В поддержку Майдана они не высказывались, но и действия властей восторга не вызывали, тем более никаких симпатий в адрес Януковича не было и в помине. Из глубины квартала доносились произведения «Любэ» и русские народные песни, там развлекали толпу. Меня направили через Мариинский парк и я, наконец, познакомился с публикой, что там обитала. Это были молодые мужчины с заводов востока. Их принудительно собирали через парткомы-профкомы и свозили толпами на автобусах в Киев. Организованно кормили. По материалам украинской прессы, им платят по 300 грн. в сутки. С некоторыми я пытался говорить, но диалог не клеился из-за их неспособности его вести. Лишь двое смогли заинтересовать меня, они приехали из Донецкой области добровольно за свой счёт, посетили Майдан, пообщались с протестующими земляками, но поняли, что их место здесь, на стороне власти. Парни пришли записываться в сторонники, но им отказали непосредственно при мне, власти добровольцы не нужны, уж очень сильно в Мариинском парке боятся провокаций.

Outro

И в заключение, хочу напомнить, что сторонники Майдана конечно же негативно относятся к РФ, они следят за новостями из нашей страны, и им совсем не нравится внутренняя политика российского руководства. Они видят, что при «Януке» усугубляются те процессы, которыми так славится Россия: коррупция, подавление свобод, произвол силовиков. В случае сближения с нашей страной они верят, что ничего хорошего им это не сулит, а лишь принесёт на их землю традиционные русские беды. Из-за неспособности нашей власти производить позитивное впечатление на международной арене, в отличие от того же СССР, мы имеем под боком соседей устремившихся на Запад любой ценой. А как же «братский русский народ», ведь не все мы поддерживаем наши партию и правительство? А вот никак. Российский народ заслуживает то правительство, какое имеет. Если бы было не так, то рассерженные выборами граждане никогда бы не ушли как стадо на Болотную, а остались бы стоять на пощади Революции до конца.

Фото: EPA/ ИТАР-ТАСС