В предчувствии врага

Более половины наших граждан опасаются военной агрессии против России со стороны других стран. Таков итог репрезентативного социологического опроса, проведенного Аналитическим центром Юрия Левады («Левада-Центр»). Это самый высокий показатель тревожности, который демонстрировали россияне за все годы замеров, отвечая на вопрос о возможной внешней угрозе.

В том, что такая угроза существует, в настоящее время уверены 56% респондентов. Хотя всего десять лет назад утвердительных ответов было 37%.

Социологи объясняют новые цифры ростом антизападных настроений и усиливающимся диффузным страхом среди россиян.

Но не все опрошенные «СП» эксперты с этим согласны.

Первый вице-президент Академии геополитических проблем, доктор военных наук Константин Сивков, например, уверен, что «народ просто начинает умнеть, и учится реально оценивать происходящее в мире»:

— А как же иначе? Когда по-серьезному загорелось на Украине. Когда есть угроза обострения ситуации в Центральной Азии. Когда у нас есть примеры «арабской весны». Когда, несмотря на международное право, Штаты и Запад в целом беззастенчиво и нагло бомбят любые другие государства. Когда Сирия, выполнив все указания и решения по уничтожению химического оружия, опять становится объектом для военных притязаний Запада. Когда Обама открыто заявляет, что не исключает военный способ разрешения кризисной ситуации в Сирии. Кроме того, люди читают газеты, слушают радио, смотрят телевизор. И они прекрасно понимают, что кризис западной цивилизации — не мировой, а именно западной, — он углубляется. И выход из этого кризиса теперь может быть только военный. Люди понимают это прекрасно. И начинают осознавать реальные угрозы.

«СП»: — То есть, это не просто всплеск алармистских настроений?

— Поймите, военные угрозы не берутся из воздуха. Военные угрозы возникают тогда, когда есть противоречия — политические, экономические, которые являются кризисными, критическими.

«СП»: — Можете обозначить географические направления таких противоречий?

— К примеру, первопричина всех западных проблем, связанных с нынешним глобальным кризисом, в том, что Запад лишился доступа к дешевому сырью на Ближнем Востоке. Поэтому вопрос установления контроля над этим сырьем — это вопрос выживания Запада, в том виде, каком он сейчас существует. Иначе — социальные потрясения, смена социального строя и т. д., и т. п. Западные правители этого не допустят. Значит, военная угроза объективно существует.

Или Китай. Он сейчас наш союзник, безусловно, вопросов нет. Но демографические и сырьевые проблемы могут толкнуть Китай на что угодно. Соответственно, и там есть противоречия. Но это, так сказать, скрытые угрозы. А есть открытые военные угрозы. Япония, к примеру, претендует на российские территории — острова Курильской гряды и часть Сахалина. Это прямая военная угроза, и японцы имеют мощные десантные силы для того, чтобы эту угрозу реализовать. Особенно это актуально в условиях, когда после аварии на АЭС «Фукусима» значительная часть страны буквально начинена радиацией — там просто скоро жить будет нельзя. Куда деваться японцам, численность которых, кстати сказать, почти равна численности населения России?

А открытые, по сути, военные приготовления США с развертыванием системы противоракетной обороны по периметру российских границ? Ирак с Ираном здесь не при чем — это все чепуха. ПРО у наших границ никак на этой проблеме не сказывается. ПРО направлена именно против России. Именно против российских ядерных сил. Американцы не будут деньги на ветер выбрасывать — это система отнюдь не мирная, это система военная.

Вот на основании всего этого комплекса фактов можно говорить, что угроза безопасности России сегодня нарастает.

По-своему трактует причину тревожных настроений россиян директор Научно-исследовательского института политической социологии Вячеслав Смирнов:

— Во многом эта боязнь внешней угрозы связана с экономическим кризисом, который происходит во всем мире. Возникают опасения: если в мире все плохо, то все остальные страны захотят как-то компенсировать свое экономическое положение за счет природных ресурсов Российской Федерации. Это все существует отстраненно, на уровне легенды, типа «мы самые богатые, и все хотят у нас всё отнять». Но без какой-то конкретики: что конкретно отнять, кто конкретно… Короче, все нам как всегда завидуют.

С другой стороны, не стоит забывать, что многие средства массовой информации у нас довольно на высоком градусе поддерживают напряжение, постоянно говоря о том, что мировая закулиса и страны Запада ставят палки в колеса экономического развития России. Хотя это вступает как бы в противоречие с реальной внешней политикой РФ, которая заключается в том, что как раз Соединенные Штаты — наш потенциальный партнер, в случае чего. А тот же Китай, с которым у нас, как СМИ говорят, «мир, дружба, жвачка» — это, в случае чего, наш потенциальный враг. Но до населения доводится несколько другая позиция, и оно, естественно, видит врага в первую очередь на Западе.

«СП»: — И те, кто живут на границе с Китаем?

— Население, которое живет на границе с Китаем, оно одной ногой там — у них у всех сотовые телефоны китайские, они ездят тратить свою пенсию в Китай, потому что там все дешевле. И они не видят в нем того врага, который принесет какое-то зло.

Но если в целом оценивать результаты опроса, то ничего необычного здесь нет. Еще со времен Российской Империи процентов двадцать нашего населения все время ожидало войны — то с турками, то с немцами, то с Персией, то с Англией.

«СП»: — Но говорят, ничто так не сплачивает нацию, как общая внешняя угроза. Так есть она?

— У государства, обладающего ядерным оружием, нет серьезной внешней угрозы. Наша военная доктрина не ограничивает применение ядерной бомбы в случае, если превосходящие силы противника прорвут границу. И все это прекрасно понимают. Другой вопрос, что в ближайшие пятьдесят лет, на мой взгляд, в каком-нибудь военном кризисе ядерное оружие будет применено. Никто не хочет просто быть той первой страной, которая развяжет эту порочную практику. Поэтому серьезные конфликты с сильным противником в ближайшее время исключены. То есть не будет столкновений между Россией и НАТО на нашей границе, если только мы сами к ним не полезем по какой-то причине. Скорей всего не будет боевых столкновений с китайцами, потому что опять же в ближайшие несколько десятилетий выгодно сотрудничать. Но неизвестно, что будет, допустим, в случае вооруженного конфликта с Тегераном. Беженцы, террористы и все прочие. Только поддерживать градус внешней угрозы выгодно не потому, что это сплачивает нацию.

«СП»: — Почему тогда?

— По той причине, что всегда находится «козел отпущения» там, снаружи. Если снаружи нет угрозы, то значит, в том, что у нас не очень хорошо, виновато наше руководство российское. Либо сами люди. Но сами люди никогда не признаются, что они ленивые и не хотят работать. А руководство никогда не скажет: мы виноваты, мы плохо руководим. Поэтому всегда ищут какую-то причину из вне — мол, кто-то нам мешает…

Главный научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО, генерал-майор Владимир Дворкин, в свою очередь, видит угрозу для России вовсе не в военной агрессии:

— Угроза существует реально. Только не со стороны западных стран. Я полностью согласен с тем, что сказал президент Путин. А он сказал, что наши основные угрозы — внутри нас. Прежде всего, это подавляющая коррупция, колоссальное расслоение жизненного уровня, отсутствие разумной национальной политики, недостаток демократических свобод, авторитарные методы управления. Отсутствует оптимальная система управления страной. А такой огромной страной, как Россия долго управлять в ручном режиме невозможно.

Фото: Александр Кряжев/ РИА Новости